Знак Единорога. Рука Оберона - Роджер Желязны

– Враги всегда были где-то там, – сказал я. – И лишь от нас зависит, чтобы им не дали пройти сюда снова. Для чего в первую очередь нужно разобраться с теми, кто устроил это в прошлый раз.

– Тут я полностью на твоей стороне, – заверил он, – однако я имел в виду другое. Им нужен урок, Корвин. Я хочу научить их уважать Амбер, уважать настолько, что, даже если путь снова откроется, они побоятся шагнуть сюда. Вот что я имел в виду.

– Ты не представляешь себе, на что это похоже – воевать в тех местах, Бенедикт. Они воистину неописуемы.

– Тогда мне, наверное, лучше посмотреть самому, – улыбнулся он и поднялся. – Я пока оставлю эту карту у себя, если не возражаешь.

– Не возражаю.

– Вот и хорошо. В таком случае, Корвин, занимайся пока своим делом с Образом, а я займусь своим. На это тоже потребуется некоторое время. Сейчас отдам распоряжения своим командирам относительно моего отсутствия. И давай договоримся, что ни ты, ни я не будем принимать кардинальных решений, не обговорив их друг с другом.

– Согласен, – кивнул я.

Мы допили вино.

– Что ж, скоро и мне в дорогу, – сказал я. – Так что удачи тебе.

– И тебе тоже. – Он снова улыбнулся. – Дела уже налаживаются, – И, сжав на прощанье мое плечо, он пошел к выходу. Мы последовали за ним.

– Приведи коня Бенедикта, – велел Ганелон ординарцу, что стоял у дерева неподалеку.

Развернувшись, он протянул моему брату руку.

– Я тоже хочу пожелать тебе удачи.

Бенедикт кивнул и пожал ее.

– Спасибо, Ганелон. За многое.

Он достал свои Козыри.

– Введу Жерара в курс дела, пока ведут коня.

Бенедикт перетасовал карты, вытащил одну и уставился на нее.

– Как ты намерен чинить Образ? – спросил меня Ганелон.

– Мне необходимо вернуть Камень Правосудия, – ответил я. – С его помощью я мог бы снова начертать нарушенные линии.

– Это опасно?

– Да.

– А где сейчас Камень?

– В Тени Земля, там, где я его и оставил.

– Почему ты вообще оставил его там?

– Боялся, что он убьет меня.

Лицо Ганелона исказилось.

– Не нравится мне, как это звучит, Корвин. А нет ли другого способа?

– Знал бы, попробовал бы другой.

– А если просто последовать плану Бенедикта и разнести их в пух и прах? Ты сам говорил, он может собрать в Тени бесчисленные легионы. И еще говорил, что на поле боя равных ему нет.

– Но Образ останется поврежден, и в эту дыру что-то да проникнет. И так будет всегда. Сейчас не так опасен враг, как наши внутренние слабости. И если мы с ними не покончим, нам конец, пусть даже у стен нет армии вторжения.

Ганелон отвернулся.

– Мне трудно спорить с тобой. Ты лучше знаешь свой мир, – сказал он. – Но я все равно чувствую: ты, возможно, совершаешь опаснейшую ошибку, рискуя собой там, где это может оказаться ненужным, тогда как сейчас ты особенно необходим здесь.

Я хмыкнул, ибо ответить мог лишь словами Виалы, которые не собирался присваивать себе.

– Это мой долг.

Он не ответил.

Стоящий чуть поодаль Бенедикт явно связался с Жераром, ибо то бормотал что-то, то слушал, что скажут в ответ. Мы стояли, ожидая, пока он закончит разговор, чтобы попрощаться.

– Да, он здесь, – услышал я его слова. – Нет, сильно сомневаюсь. Однако…

Бенедикт несколько раз глянул в мою сторону и покачал головой.

– Нет, я так не думаю, – сказал он. Потом прибавил: – Ну хорошо, проходи.

Бенедикт протянул свою новую руку, и перед нами возник сжимающий ее Жерар. Он повернул голову, увидел меня и тут же двинулся навстречу. Взглядом он обшаривал меня с ног до головы, словно что-то искал.

– В чем дело? – спросил я.

– Бранд, – ответил он. – Его больше нет в покоях. В основном, по крайней мере. Кровь его осталась. И там все вверх дном, видно, что была драка.

Я опустил взгляд на свою рубашку и штаны.

– А, так ты ищешь пятна крови? Как видишь, одежда та же, что и была раньше. Возможно, не слишком чистая и мятая, но и только.

– Это ничего не доказывает, – заявил Жерар.

– Осмотреть хотел ты, не я. Кстати, с чего ты решил, что я…

– Ты был последним, кто его видел, – сказал он.

– Кроме того, с кем он дрался, – возразил я, – если драка вообще была.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Его нрав и настроение ты отлично знаешь. Мы поспорили. Он вполне мог после моего ухода начать швыряться вещами в гневе, мог даже порезаться, ему стало муторно, решил сменить обстановку и уйти куда-нибудь по Козырю… Постой! Его коврик! На этой пестрой штуковине у двери кровь была?

– Не уверен… нет, вроде не было. А что?

– Косвенное доказательство, что сам Бранд все и устроил. Это его любимый коврик. Он бы его не запачкал.

– Нет, я на такое не куплюсь, – сказал Жерар. – Странная смерть Каина… Слуги Бенедикта, которые могли узнать, что тебе нужен порох. А теперь Бранд…

– Это вполне может оказаться еще одна попытка подставить меня, – указал я. – А с Бенедиктом мы уже выяснили отношения.

Жерар повернулся к Бенедикту, который стоял на прежнем месте и слушал нас, как всегда, бесстрастный.

– Он объяснил тебе все эти смерти? – спросил его Жерар.

– Не совсем, – ответил Бенедикт, – однако многое в его истории теперь выглядит совсем иначе. Настолько иначе, что я склонен поверить в нее полностью.

Жерар покачал головой и снова полыхнул гневным взглядом в мой адрес:

– Значит, не выяснили. Что за спор у тебя был с Брандом?

– Жерар, – сказал я, – это наше с Брандом дело, пока мы оба не решим иначе.

– Я выволок его с того света и ухаживал за ним, Корвин – и вовсе не для того, чтобы его убили ради какой-то ерунды.

– Включи мозги, – посоветовал я. – Чьей вообще была идея поискать Бранда так, как сделали мы? Чтобы освободить его?

– Тебе что-то от него было нужно, – возразил Жерар. – Ты наконец получил свое. И он стал помехой.

– Ни разу. Но если бы и так – неужели ты думаешь, что я стал бы избавляться от Бранда так тупо и напрямую? Если его убили, значит, тут как и со смертью Каина – еще одна попытка подставить меня.

– Ты и с Каином оправдывался, мол, я не такой тупой. И сдается мне, Корвин, что это хитрость такая, а вот в этом ты мастак.

– Мы уже все это обсуждали, Жерар…

– …И ты прекрасно помнишь, что я тогда тебе сказал.