Охота аристократов (на клонов и не только) - Семён Афанасьев

— Можешь взять себя пальцами за шею. — Активирую голограмму секундомера. — Пятнадцать секунд, потом умножишь на четыре.

— Почему шея?

— Потому что сонная артерия. ТЫ пульс поймаешь лучше всего там.

Через четверть минуты обнуляю висящий в воздухе таймер:

— Следующие пятнадцать. Сейчас пульс будет девяносто.

— К чему это всё? Зачем все эти демонстрации?

— Это физиология ЦНС, она хуже корректируется снаружи, — любезно отвечаю без задержки.

— Хуже, чем что?

— Чем память, хоть и самые глубокие её слои. Ты заметил, что даже среди вас стереть мозги кому угодно может почти кто угодно, вопрос лишь точности?

— И что?

— А в самой обычной кардиологии вынуждены работать чуть ли не внеранговые?

— Не задумывался. Да. И что?

— Как ты думаешь, человек, который рулит твоим сердцем, с твоим менталом справится?

— Не исключено, наверняка не знаю. Чего ты хочешь?

— Не хочу лишнего греха на душу. Я могу из тебя вытащить всё, что мне нужно. Просто после этого ты будешь слюнявым дебилом.

— Ты дикий?!

Последний вопрос игнорирую, скромно прикрывая глаза и давая ему в полной мере насладиться полётом собственной фантазии.

Как показывает практика, самые большие страхи — не индуктивные, а именно что эндогенные. Правда, последние можно провоцировать.

_______

Там же, через полминуты

— Что вы искали у нотариуса?

— Всё, связанное с Барласовым. Это ты?

На самом деле он уже знает ответ: опознал меня при появлении.

— Да, это моя фамилия. Как звучала команда?

— Изъять всё, что есть на бумажных носителях. Рабочий терминал не трогать: после ревизии забрать документы и доложить.

— Почему именно такой порядок?

— Я не знаю.

— Предположения?

— Мне кажется, задействована артиллерия с самого верха. В электронке потрут снаружи. Барласов, мне плохо, кровь течёт.

— У нас минимум семь минут, не парься. Вчера утром при мне спасли девчонку, которой сердце отстрелили, а у тебя всего лишь коленка. Жгут сам наложу, как закончим.

— Спрашивай быстрее, мне плохо!

— Это банальная истерика. Ты просто никогда не проигрывал, особенно второсортным, поэтому сейчас чувствуешь себя униженным.

— Кровь...!

— НЕТ. Психосоматика. — Вздохнув, поясняю. — Если я даже твоим пульсом управляю, как ты думаешь, за остальными витальными показателями слежу?

— Возможно, тебе лучше, чтобы я умер, — он твёрдо смотрит в глаза. — А меня это не устраивает, я буду торговаться.

— Ты не здешний, — вздыхаю ещё раз, усаживаясь на стол полностью. — Вызван за большие деньги по второстепенного каналу. Согласился лишь потому, что с одной стороны заказчик солидный — Медикор, а с другой стороны ты решил рискнуть совестью за солидный куш. Зачем мне твоя смерть? Если сдам врачам, они тебя автоматически передают ментам. С вашей стороны возникает переполох, грызня. Вместо борьбы со мной и с полицией вы очень долго будете воевать друг с другом. Ты же и сам из безопасности, просто регион другой. Сообрази головой, а не жопой.

— ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ?

— ...А сюда ты попал по рекомендации друзей. Наверняка кто-то из знакомых тех пятерых, которых в Вавилоне оформили. Ты ещё подумал, что дело пахнет дурно, но в итоге соблазнился деньгами.

— Надо было забрать твои бумаги: доверенности, выписки, этот журнал регистрации. Пришёл сигнал, что в производстве твои документы.

— Если бы я был здесь?

— Изъять тебя. Передать в условленном месте, всё: в этом случае двойная премия.

— Как планировали подчистить следы? Уличные системы наблюдения сейчас независимы, полиция через минуту села бы на хвост. Иммунитет смежной управы не работает.

Шестиранговый опускает взгляд.

— Понятно всё с тобой, — спрыгиваю со стола. — Даже своих не жалеете.

Моя бумажная доверенность (точнее, Тимохина) обнаруживается во втором ящике стола сверху: эта женщина всегда кладёт готовые документы именно туда.

Просто надо быть её клиентом не первый раз, чтобы знать эту привычку.

Железочка, можешь как-нибудь застраховать от редакции электронный реестр?

Уведомление о выпуске доверенности мы с ней получили ещё когда общались с родителями Фроловой. Но сейчас оказывается, что кто-то настроен более чем серьёзно и планирует редактировать чуть ли не государственную базу.

Сделала. С местного терминала прогрузила и с палатой, и с приложухой электронного правительства. Теперь так просто не удалят.

Спасибо большое.

— Эй, ты куда, ты жгут обещал!

— У тебя очень хорошая свёртываемость — уже тромб образовался. Кровь больше не течёт. Скорая будет через семьдесят секунд, я вызвал через интерфейс.

— Эй, Барласов! — оклик с пола застает меня практически на выходе, под колокольчиком.

— Что?

— А почему ты этого наглухо, а меня нет? Для тебя же опасно оставлять меня?

— Вы с ним не очень любили друг друга, только работали вместе. Ты понапрасну людей не кладёшь. — киваю на два тела новобрачных под ногами. — Они скоро отойдут и будут как новенькие. А он изначально получал удовольствие от чужой беспомощности. Нотариуса овощем сделал не ты, ты работаешь гораздо более щадяще.

На самом деле, и нотариуса можно реабилитировать (судя по тому, что вижу я), другое дело, что заниматься этим придётся не в пример более серьёзно.

*****

Я решил, что 3× 10 000 за двое суток лучше, чем 2× 15 000

Глава 27

За некоторое время до этого. Дом Фроловых, гостиная на первом этаже.

— Татьяна Михайловна, здравствуйте. Я Александр Барласов, у меня ваш контакт от Светланы. Она должна была предупредить.

— Да, Света написала. — Лицо матери моей новой бизнес-партнёрши, в отличие от дочери, со стервозностью ничего общего не имеет.

Даже не подумаешь, что чистокровная.

— У меня к вам очень короткое дело, — с сомнением гляжу на тарелку с сыром, блюдо с сухофруктами и кофейник, которые Фролова-старшая расставляет на столе. — Татьяна Михайловна, если честно, я очень ограничен по времени. Вы производите гораздо более мягкое впечатление, — добавляю в следующий момент неожиданно для себя самого. — В отличие от вашей несомненно достойной дочери, с которой мы тоже, кажется, сработались.

— Не чеши по ушам, — раздаётся мужской голос сверху. — Барласов, или как там тебя.

Обернувшись, наблюдаю мужские ноги, спускающиеся