Боги, пиво и дурак (СИ) - Горина Юлия Николаевна

Арахна рывком швырнула во тьму золотистый клубок, и, снова ухватившись за нить, прыгнула вверх.

И все повторилось. Снова ветер в лицо, рывок ввысь — и выворачивающее наизнанку падение.

Врата перехода я увидел издалека. Они выглядели как арка, залитая мутным лиловым свечением. Мягко приземлившись возле них, Арахна спустила меня на землю.

Я старался не смотреть ей в лицо. Что-то внутри меня совершенно определенно знало — моя реакция может все испортить.

— Не забудь про свое обещание, — проговорило чудовище.

— Я все сделаю, — пробормотал я. — Спасибо…

Я запнулся, вспомнив чьи-то ребра на белом мраморе. И человеческие крики, доносившиеся из кокона…

Но что бы она не делала со своими жертвами, ко мне она была добра. И я должен был поблагодарить ее за это, а не быть неблагодарной скотиной.

Все-таки, она богиня. И к тому же женщина.

— … Спасибо что помогла мне, — сказал я, решительно поднимая голову.

Я был готов увидеть ее лицо. Каким бы оно ни было!

Но Арахна уже успела принять человеческий облик.

Она смотрела на меня и улыбалась, обнажая два ряда острых зубов. И мне показалось, что она знала, о чем только что я подумал.

— Прощай, Даниил-не-жрец, — сказала она с каким-то плотоядным удовольствием выговаривая данное мне прозвище. — Навести меня как-нибудь. С тобой было весело.

Я сомневался, что когда-нибудь захочу ее навестить. Но кивнул. И вошел в лиловое свечение…

Как же хорошо и просто это выглядело в играх.

И какая же херня эти порталы на самом деле!

Мое тело мгновенно онемело, мысли спутались, в голове закружили вертолеты и позорный ком подкатил к горлу. И при этом я словно падал в бесконечную лиловую дыру. Все падал, и падал, и падал…

Когда, наконец, меня вышвырнуло из светящегося марева на твердую землю, я согнулся в три погибели и прикинулся водопадом.

Слишком много испытаний выпало на долю моего несчастного желудка, и он в конце концов не выдержал.

Когда я смог, наконец, выпрямиться, то очутился лицом к лицу с очень крепкой дамой недружелюбного вида и с лопатой в руках.

От неожиданности я дернулся всем телом, готовый уже ко всему, в том числе и удару этой самой лопатой.

— Ты че дёргашся?.. — угрожающе спросила она, наступая.

Из ее рта пахло гнилыми зубами и ядреным луком.

— … А? Чё дёргашся? Убёгнуть собрался? Я те убёгну! Ну че моргаш? Бери лопату-то, сгребай чего порасплескал! Мало вам тут ведер понаставлено, каждый второй ужином хвастает…

Она в сердцах сунула мне лопату в руки.

А я, как безумный, вытаращился на открывавшийся за ее спиной вид.

Там шумел настоящий средневековый город. Вывески, факелы, масляные подвесные фонари, тонкие светящиеся домики, будто сделанные из бумаги, и приземистые каменные строения с светящимися окнами. Возле одного такого стояла толпа бородатых мужиков, гогоча и весело поругиваясь, на крылечке дома напротив сидела миловидная девушка и препохабно фальшивила на лютне. Всадники и пешие горожане сновали туда-сюда по улице.

А я стоял перед всей этой красотой на песчаном пятачке с лопатой в руках, в окружении ведер с чужими излияниями и напротив лужи с собственными — и счастливо улыбался.

Я добрался. Добрался!

Теперь меня точно уже не съедят по пути, и какие-нибудь клановцы не убьют просто так, потому что магией не вышел!

Я спасен.

В городе я точно смогу придумать, как жить и чем заработать, тем более благодаря доктору у меня имелись кое-какие деньги.

— Ты фонарем-то придорожным не прикидывайся, греби давай! — гаркнула на меня хозяйка зазеркалья.

— Слышь, бабка, — прохрипел я, разозлившись. — Я вообще обычно добрый, но вот сейчас ты бы лучше молча в сторону отошла!..

Видимо, что-то в моем облике или интонации убедили старушку сложить оружие, потому что она вдруг охнула и отступила. Справившись с заданием, я молча вручил ей лопату обратно и побрел прочь от врат вдоль улицы, вращая головой во все стороны.

Адски хотелось поесть и чего-нибудь выпить.

Я двинулся в сторону гогочущей компании, и не ошибся — в раскрытую дверь, возле которой они толкались, виднелось нутро местного бистро. Из заведения вкусно пахло чем-то жареным и мясным. Длинный грубый стол тянулся от самых дверей до стойки, за которой хлопотала тучная хозяйка заведения. Справа и слева от стола в ряд стояли скамейки. Хмельные мужчины и женщины пили что-то из больших глиняных кружек, на тарелках виднелись не очень-то аппетитные куски вареного мяса и жареная капуста. Неподалеку от входа за столом расположились игроки в карты. У одного из них на коленях сидела пышногрудая девица с изношенным лицом. Рядом с ним на скамейке лежала куча одежды — судя по всему, когда-то она принадлежала его противнику, потому что тот сидел голый до пояса, в одних штанах с широким ремнем и в сапогах. На вид ему было лет тридцать пять. Высокий, темноволосый, с серой порослью на щеках и хорошим крепким телом.

И, судя по тому, как хмуро он изучал свои карты, бедняге опять не повезло.

Я опасливо покосился на толпившихся у входа местных, но тем не было до меня никакого дела.

И все равно входить внутрь было как-то стремно. Шут их знает, еще сделаешь что-нибудь не так. На тень портрета императора, блин, наступишь — и прикончат тебя согласно местным законам. Или еще чего-нибудь…

Между тем игра закончилась.

Полуголый, выругавшись, швырнул карты на стол. Его противник, задрав голову, захохотал.

— Ну давай, расплачивайся!..

Проигравшийся фыркнул.

— Записывай в долг — отдавать мне тебе больше нечего.

— Что значит нечего?..

— Штаны не отдам, ясно?! — гаркнул проигравший, угрожающе нависая над победителем.

Тот втянул голову в плечи. Девица на его коленях застыла с глупой улыбкой, превратившейся вмиг в испуганный оскал.

— Записывать тебе в долг — это ж как море пытаться обоссать, — проговорил победитель, невольно пригибая голову еще ниже. — Так что расплачивайся, как хочешь, а то я стражу позову…

Лицо полуголого исказила злобная гримаса. Он с грохотом впечатал кулак в стол, так что в едальне все умолкли и обернулись.

— Я сказал, что отдам!..

Победитель дернулся всем телом и слабым голосом протянул.

— Стража!..

— Что?! Ты на меня стражников зовешь??? Ты? На меня?

К спорщикам с улицы в развалочку двинулись только что балагурившие мужики, закатывая рукава рубахи. Заметив их, полуголый выругался. Усевшись на скамью, он стащил с себя сапоги и швырнул их своему противнику в голову.

— На, подавись!..

Поднявшись из-за стола, проигравшийся сунул руки в карманы и без малейшего смущения босиком направился к выходу. Вслед ему раздался приглушенный смех.

Очутившись снаружи, мужик сначала глубоко вздохнул, подняв глаза к небу, а потом обернулся на меня.

— А ты чего вытаращился? Или на мне картина написана, а ты ее сослепу разглядеть не можешь?.. — проговорил он, смерив меня взглядом с головы до ног. — Не местный, что ли? Одет, как придурок…

И это он, стоя посреди города в одних штанах, говорит мне, что я как-то не так выгляжу?..

— Зато хоть обутый, — парировал я.

Игрок развернулся ко мне, явно собираясь сказать что-то неласковое, но внезапно изменился в лице.

— Погоди-ка, а какой сегодня день…

Меня вдруг пробило на истерический смех.

— Не знаю, для кого как, а для меня — хреновый.

И тут мой собеседник просиял.

— Я понял!.. Ты — из этих!

У меня внутри все опустилось.

— Каких еще «этих»? — нахмурился я.

— Ну, один из призванных из другого мира?

— А, из этих этих, — с облегчением выдохнул я. — Да, я из другого мира. И жопа истины не дымнула на меня, так что я оказался никому не нужен.

Мой собеседник разоржался так задорно и весело, как будто только что не проигрался до нитки, а сундук золота выиграл.

— А что, у вас тут все про нас знают?.. — спросил я.

— Нет, не все. Но я из числа тех, кто знает…