За солнцем - А. Кластер

медленно хлынул обратно к городу. Сотня шагов, другая. Вот показались обгоревшие фермы, пустые каналы, деревья – отчасти чёрные, отчасти цветущие, уже излеченные дыханием магии. Заклинатель двинулся вперёд, свободной рукой выплетая новые, новые знаки – совсем как Гриз в моменты страха, но от этих знаков воздух вокруг кружил, плавился, точно стекло.

В военных походах магов обычно было немного. В этот раз взяли дюжину – больше, чем в любую из прежних кампаний. Задачи магов касались в основном защиты, усиления звеньев, поисков воды под землёй. Для любых боевых задач хватало умений Отряда, магия Города Старшего Дома была скорей наукой об элементах, ритуалах, связях мира, чем боевым искусством. Но, может, этого искусства и хватит, чтобы защитить гонца.

Туман отступал, белые стены вбирали его, становились отчётливей, ярче. Чем ближе к городу, тем меньше оставалось следов разрушений: качались волнами по ветру посевы, вскипали душистым цветом сады. Анкарат поднял глаза к башне. Амия смотрит? Сможет простить?..

И, словно в ответ, туман хлынул обратно – бесшумно, стремительно и смертельно. Всё как говорил Шейза: белая буря клочьями морской пены укрыла всё, проглотила человека, превратила стрелы в дым. Земля ослабела, остыла, свет подземного солнца подёрнулся тенью. Похолодели ладони: общая сила развеялась. Там, где исчез маг, недолго кружился поток его заклинаний – а потом туман расцвёл алым. Утреннюю тишину распороло шипение, сиплые крики, запах жжёных волос. Через несколько ударов сердца мягкие белые волны выкатили к подножью холма человека с содранной кожей, обглоданной плотью, словно вываренной в ядовитом соке.

Он был ещё жив.

Но недолго.

Лекари и заклинатели спустились, стараясь не смотреть на близкое мягкое колыхание кромки тумана, положили тело на носилки, оплели усиливающими нитями, положили на грудь сверкающий самоцвет, полный крови каньонов, отдающий жизнь. Но это не помогло. На заговорённой, напитанной знаками земле Отряда сердце гонца уже не билось. Нет, просто его больше не было. Самоцвет провалился сквозь рёбра и сверкал вместо сердца.

Потёки крови растаяли в белизне, и город, окружённый туманом, показался ещё светлей, ещё безмятежней.

Анкарат сломал линию звена, рванулся к Аметрану. Тот стоял возле шатра, на погибшего не смотрел. Застыл, впившись взглядом в башни.

– Сделай, как я говорю! – зарычал Анкарат. – Мне эта земля подчинится! Всё другое – вот бессмысленный риск, тупость!

Аметран обратил к нему выгоревший, мёртвый взгляд:

– Много ты знаешь. – Теперь его голос окрасился гневом, ровным и чёрным. – Вернись на линию.

Анкарат задохнулся от ярости, хотел ударить – но клятва с той же силой отшвырнула назад.

А человек, наделённый волей Правителя, вышел вперёд – перед цепью Отряда, перед воинами Города, замершими за ней. Возвращаясь на место, Анкарат взглянул на шеренги своего гарнизона и на друзей. Курд вцепился в перекалённую цепь, не мог отвести глаз от погибшего, его явно мутило. Имра глядел в другую сторону – лицо его, хоть и зажившее, казалось скошенным страхом, болезненной усмешкой. Шид не смотрел никуда – может быть, снова рухнул в беспамятство Испытания. Только Шейза улыбнулся щербатой улыбкой, вскинул копьё.

Гриза здесь не было.

И хорошо. Хотя бы его не было.

– Да уж, – процедил сквозь зубы Гарджи. – Что там говорил тот контрабандист? Тебя не исправить, подчиняться не станешь? Можно его понять. Только клятва нам и поможет.

Анкарат щёлкнул мечом в ножнах:

– Могу сделать так, что поймёшь контрабандиста ещё лучше.

Тэхмирэт шикнул на них как на детей.

Аметран заговорил:

– Мы исполнили волю Правителя. Направили в Сад-на-Взморье человека с предложением наших условий. С возможностью обойтись без разрушений. Эта возможность была отвергнута. Значит, они желают войны. Значит, есть только один путь. Пойдём вперёд и возьмём эту землю. Будем двигаться, как солнце. Сад-на-Взморье держит суть своей силы корнями. Мы их сожжём.

Анкарат вслушивался в память Отряда – но не мог отыскать, когда подобное было прежде. Наступление целой цепи, объединённая сила звеньев обрушится на город.

– Мы сожжём туман, – объяснял Аметран, – ударим вглубь, чтобы они не могли защищаться. Дальше взять его будет несложно. Без колдовской защиты они не станут упрямиться. Главное – вовремя остановиться.

Аметран не хотел дальше рисковать людьми. Сила Отряда имела множество форм. Обрушивала скалы, разламывала землю, заставляла кипеть облака. В этот раз она покатится впереди волной, так, чтобы задавить и развеять туман, сжечь летящие стрелы, обрушить белые стены. Отряд войдёт в город, следом войдёт пехота – чтобы удерживать улицы, пока Отряд проберётся к дворцу.

Весь день они провели на гребне холма, в полосе раскалённого воздуха.

За границей его мелькали силуэты заклинателей, вспыхивали и отдавались в сердце знаки. Камень, металл, движение, время, опоры, огонь и солнце. Снова, и снова, и снова. Мысли плавились, перемешивались с чужими. Анкарат слышал, с каким жадным восторгом и острой тоской ждёт атаки Иртрана, мелькала у сердца память о Рыжих скалах, о крови, почти неразличимой на красной земле, такой, словно вся земля стала кровью.

Слышал воспоминания Карантеры о девушке, оставшейся на Вершине, – дождётся или забудет? О прощальном взгляде старшего брата – не понять, чего в этом взгляде больше, унижения, облегчения? Кто хотел бы увидеть войну, подобной которой никто не помнит? Точно не тот, кто не способен пройти Испытание Отряда.

Анкарат слышал, как мечутся мысли Гарджи, стремительные и злые – насекомые в зной. Гарджи считал: план Анкарата лучше ещё одной глупой атаки. Гарджи считал: всё катится в пропасть, суть этой магии нам неизвестна, зачем нам этот город, зачем нашей земле эта сила? Здесь всё чужое, зачем? Гарджи злился, гнал эти мысли, но они жалили только сильней.

Башарэд жалел о том, что не успел посмотреть на город в прошлый раз. После того, что случится сегодня, смотреть на него вряд ли захочется. Башарэд не сомневался в победе.

Гиртарэм жевал «чёрную травку» – та щекотала его смелость, толкала в бой. И ещё, конечно, в голове у Гиртарэма звучала песня – такая же прилипчивая и глупая, как обычно. Белые стены, цветы и птицы, мёд и вино, праздники Сердцевины. Песня сластила шум общих мыслей, как шельф, но никто Гиртарэма не останавливал.

Тэхмирэт ни о чём не думал. Смотрел над туманом на башни, на город, на полосу моря за городом. В нескольких часах пути стояли корабли Старшего Дома. Им подадут сигнал в момент атаки – раньше нельзя, но и оставаться вдали от земли дольше нельзя тоже. Но что, если атака не будет успешной? Нет, она должна быть успешной.

Но Тэхмирэт не думал об этом. Пустота его мыслей лежала