Последний Словотворец. Ложная надежда - Ольга Аст

смог обманом заставить Его Величество подвергнуть себя опасности и спасти его жалкую шкуру. Да еще и печать прихватил. А сейчас он безупречно манипулирует всеми. Боюсь, что и в этот раз король может пострадать от его рук. Мне донесли, что на Его Величество готовится покушение. Цель Аллана – не мирный договор, а проникновение во дворец.

Я пораженно замер. Бардоулф в опасности? Значит, предчувствие меня не обмануло.

– Но тогда мы должны обо всем сообщить.

Валадиан издал смешок, все так же держа в руках цветок.

– Боюсь, все не так просто, Этан. Поскольку эта информация исходит от меня, то Совет может поставить под сомнение ее достоверность, ведь именно я упустил его тогда. Ты не представляешь, как сейчас я жалею, что не смог вовремя раскусить мерзавца и свернуть ему шею. – Последние слова он произносил с такой болью и горечью, что они не заставляли сомневаться в их искренности. – А Его Величество просто не поверит, думаю, ты и сам уже это понял. Между ними сложились особые отношения, и они затуманили разум нашего короля. И он верит ему – даже спустя время.

– Под особыми отношениями вы имеете в виду… – я подозревал, но не хотел подтверждать столь болезненную догадку.

– Ох, мальчик, он очень хитрый змей, мало кто сможет перед ним устоять. Поэтому он так и нравился Совету – он был так похож на них самих.

Правда об Аллане и короле не пробила в моей груди зияющую дыру, как я того опасался. Наоборот, она пробудила во мне настоящую ярость – как посмел он использовать короля и причинить боль ей? Никогда не прощу!

– Что тогда мы можем сделать?

– Все просто – нужно отрубить змейке голову. – С этими словами Валадиан сорвал цветок и сжал его в руке, отчего алые лепестки посыпались вниз. – Мы с тобой можем решить проблему, вместо того чтобы казнить невиновного.

– Но вы же сами сказали, что Совет вам не поверит…

Он повернулся ко мне и доверительно положил руку на мое плечо.

– Есть ты, Этан, и ты сможешь спасти Его Величество.

Он чуть отодвинул края накидки. Я проследил за его движением и на секунду увидел под слоями ткани блестящую печать Дартелии.

– Сейчас ты должен выманить его из комнаты и отвлечь. Прогуляйтесь, поговорите. Пока вас не будет, в его вещи подложат печать. По возвращении отправляйся сразу к Совету и скажи, что когда ты зашел к Аллану, то увидел, как тот прячет что-то похожее на печать короля в свою сумку. Это заставит Совет задуматься, тем более после того, что они узнали о поддельных донесениях с границы. А дальше уже разберутся сами. Главное, не мешкать и все сделать быстро. Ты поможешь мне?

– Конечно, можете рассчитывать на меня.

– Но ты ни при каких условиях не должен никому говорить о нашем разговоре.

– Я понимаю.

Валадиан довольно улыбнулся.

– Я рад, что не ошибся в тебе, мальчик, и что ты так предан Его Величеству.

– Да, как и вы, Валадиан.

– Да, Этан, я тоже предан Дартелии. А теперь нужно действовать незамедлительно, завтра уже будет поздно.

Мы разошлись в одном из переходов, и я направился к себе. Дождавшись, пока пройдет смена стражи, я вышел из комнаты и как ни в чем не бывало спросил:

– Вы знаете, где отдыхает наш уважаемый гость, Аллан?

– Конечно, господин Словотворец.

– Проводите меня к нему.

Стражники переглянулись и замялись.

– Это не просьба, а приказ, или мне стоит обратиться к королю?

На их лицах отразился испуг.

– Прошу господин, следуйте за нами.

Как оказалось, гостевые комнаты находились на другом этаже. Мы остановились возле одной из них, и я нетерпеливо ждал, пока стража, соблюдя все формальности, сообщит Аллану о моем визите. Хотя на самом деле мне очень хотелось выкинуть этого самозванца из дворца за шиворот.

Наконец, спустя несколько долгих мгновений, в коридор вышел Аллан. Было видно, что он спал. Но даже со следами от подушки на щеке и растрепанный, он все равно выглядел лучше меня. И это тоже раздражало. Предатель собирался убить моего короля, и как же мне хотелось выпалить ему в лицо, что я все знаю о его планах. Но вместо этого я произнес:

– Уважаемый господин Аллан, не желаете прогуляться и немного поговорить?

Он с удивлением осмотрел меня, но потом жестом указал на свою комнату.

– Так давайте поговорим здесь, господин Словотворец.

Проклятье, мне нужно было выманить его куда-нибудь, а не навлекать на себя подозрение своим присутствием. Я молчал, видимо, слишком долго, потому что Аллан ухмыльнулся и произнес:

– Если вас так смущают мои покои, то давайте прогуляемся, хотя должен признаться, что я малость устал.

Отлично, я быстро прикинул, куда было бы лучше пойти.

– Тогда, может, пройдемся до большой библиотеки? Она находится достаточно близко к гостевому крылу.

Я не любил ее, поскольку она выглядела огромной и бестолковой. Там все блестело и сверкало, не найти ни единой пылинки. Мне же был ближе уютный запах старых книг.

– Да, меня это полностью устраивает.

В большой библиотеке мы устроились в удобных креслах. При ярких лучах солнца я заметил неестественную бледность Аллана. Его кожа приобрела сероватый оттенок, глаза же потускнели. Несмотря на жару, он по-прежнему был одет в свой черный костюм с высоким воротом.

– Вам нездоровится?

Он удивленно приподнял брови.

– Господин Словотворец, мы сейчас здесь одни, поэтому давайте обойдемся без мнимой заботы о моем здоровье. А теперь потрудитесь объяснить, зачем вы меня сюда привели?

Непринужденной беседы не выйдет, но главное, чтобы он ничего не заподозрил. Аллан меня не знал, а потому можно было сыграть в игру – врать, притворяясь дурачком.

– Зачем ты сюда пришел? – Я резко опустил все формальности и, нарушая все правила приличия, развалился в кресле, закинув ногу на ногу.

– Мы сегодня полдня обсуждали мирный договор, ты забыл? Хорошего же Словотворца они себе выискали. – Его ничуть не смутила моя наглость.

– Получше, чем некоторые. Что же ты сбежал тогда? Оставался бы идеальным посланником Неба.

– Плясать под чужую дудку не мое призвание, – фыркнул он. – Это удел таких, как ты. А теперь к делу. Таким глупым подначиванием ты меня не одурачишь. Что тебе надо?

Его оказалось не так легко запутать, и я решил выдать то, во что сам боялся верить. От одной мысли о них становилось не по себе.

– Почему ты ее бросил?

Я спросил это совсем тихо, но по изумленному молчанию понял, что он меня услышал.

– Тогда я не мог ей ничем помочь. –