Плетущая - Лия Арден

не страх, а гнев. Она была в ярости от того, как легко оказалось её выкрасть, от того, сколько человек желали ей смерти, от того, как ею манипулировали. Сзади раздались крики, но в ушах свистел ветер и грохотала кровь. Оказавшись под сенью деревьев, Ена запнулась: земля под ногами перестала быть ровной, пришлось замедляться, перепрыгивая корни и обломанные ветви. Ена ощущала, что преследователи её нагоняют. Натренированные мужчины были гораздо выносливее, да и связанные руки мешали. Ена вспотела, она запыхалась, сердце тревожно билось, пока ноги горели от натуги, но она не сдавалась из упрямства.

– Да постой же ты! – крикнул один из мужчин, не выдержав.

– Княжна! Тебя никто не тронет!

Ена, наоборот, рванула быстрее. Кто-то за спиной выругался. Знакомый голос сбил с толку, чьи-то руки обхватили её за талию. Ена вскрикнула, они оба рухнули. Она приготовилась упасть лицом на мох, но догнавший успел их развернуть, и она приземлилась прямо на него.

– Боги, Ена, откуда в тебе столько прыти? – тяжело дыша, пожурил Рокель.

Издав гневный вопль, Ена принялась брыкаться и специально заехала Рокелю локтем по рёбрам. Княжич закряхтел. Он перестал держать, позволив Ене встать. Ещё четверо мужчин с тяжёлым дыханием замерли рядом. Пелена слёз сошла, и она узнала сеченских дружинников. Они смотрели на девушку растерянно, похоже, не ожидали от неё побега. Рокель поднялся.

– Ена, тебе же кричали, что не надо убегать, чего ты так…

– Ты?! – рявкнула она, заставив княжича умолкнуть. – Ты меня похитил?!

– Ради твоей же…

– У меня связаны руки!

– Всё должно было выглядеть естественно, взаправду, – с неловкой улыбкой попытался оправдаться Рокель, но, заметив выражение лица, мигом посерьёзнел.

Ена была в ярости. Она набрала полную грудь воздуха и едва не поперхнулась, когда Рокель, оказавшись рядом, бесцеремонно перекинул её через плечо, совсем как Зоран делал в детстве. Ена гневно завопила.

– Возвращаемся, парни, всё в порядке, – со смешком приказал он, и сеченцы направились обратно на поляну.

Рокель крепко держал ноги Ены, а связанные за спиной руки не давали ей ему врезать.

– Поставь меня!

– Нет, пока не успокоишься.

– Да как ты смеешь?! Ты нацепил мне на голову мешок! С дурман-травой! – кричала Ена.

– Не драматизируй. Ты поспала всего пару часов.

– Всего пару часов?! – взвилась она. – Опусти меня на ноги! Немед…

Громкий шлепок по заднице настолько возмутил Ену, что она едва не прикусила щёку. От громкого звука птицы умолкли, а посмеивающиеся дружинники будто языки попроглатывали, чуя лучше их командира, когда не стоит будить лихо.

– Успокоишься, и отпущу, – попытался сгладить свой поступок Рокель с натянутым смешком.

У Ены заскрипели зубы.

– Ты поставишь меня сейчас! – намеренно завопила она и разразилась всеми изученными бранными выражениями, которые могла припомнить.

Часть её криков дружинников развеселили, от других же мужчины остались под впечатлением.

– Не обращайте внимания, обычно она тихоня, – бросил он им, на что Ена гневно зарычала, обещая ему от змеи в постели до порошка в питье, после которого он всю ночь на горшке проведёт.

Её дыхание и проклятия иссякли чуть раньше, чем они вышли на поляну. Их встретили другие голоса, многие обрадовались, что Ену удалось отловить. Кто-то извинился перед Рокелем, что были недостаточно внимательны, другие шутили над её прыткостью, а третьи подтрунивали над первым подошедшим к ней дружинником: оказывается, Ена разбила ему нос. Она ощутила укол совести, но это чувство мигом прошло, стоило увидеть лицо Рокеля, когда он поставил её на ноги.

– Ена, я могу всё объяснить. Ты восприняла всё слишком серьёзно.

– Слишком серьёзно?! – вскрикнула она. – Ты похитил меня! Привёл одурманенную в лес! У меня руки до сих пор связаны!

– Нужно было, чтобы твоё похищение походило на правду, мы всё обставили так, чтобы Мстислав и его люди поверили, вчера я…

– Да плевать мне! Почему я очнулась всё с тем же мешком на голове?!

– Дурман не сразу проходит. Его оставили, чтобы свет глаза не резал, когда очнёшься. Мне и так совестно за недавнюю ночь, что я распустил руки…

Ена издала нечто среднее между недоверчивым смешком и скептическим фырканьем.

– Совестно?! Значит, тащить меня в постель тебе совестно?! А посылать своих людей похитить меня вполне нормально?!

Ена даже притихла, когда княжич прикрыл покрасневшее лицо рукой, сзади раздались несдержанные смешки, но мужчины умолкли, получив от неё рассерженный взгляд.

– Развяжи руки, – строго приказала Ена.

Рокель вздохнул, но подчинился. Путы не сильно сдавливали запястья, но узел был выполнен умело, поэтому Ена не могла избавиться от верёвки, хоть и пыталась, пока бежала.

– Ена, это всё ради…

Его оборвала пощёчина. Не болезненная, скорее постыдная.

– Ты оправдываешься, а не извиняешься, – напомнила она, недовольно вскинув подбородок.

Рокель протяжно выпустил воздух сквозь зубы, но обуздал ответный гнев и взял себя в руки.

– Хорошо, ты права. Прости за то, что похитили тебя таким способом.

– С этого стоило начать. – Ена кивнула, не удержавшись от последнего укола. Рокель заскрипел зубами, но проглотил намёк и натянул подобие извиняющейся улыбки. – А теперь объясни, зачем вообще это затеял?

– Чтобы увезти тебя подальше. Я не понимаю, что творится на дворе Злата, но Мстислав и Вран едва ли не соревнуются, кто быстрее от тебя избавится, – посерьёзнел Рокель.

Ена вновь сдержанно кивнула, но внутри невольно ощутила облегчение. При разговоре с Враном княжич прикидывался, что ему плевать на неё, и какая-то малая часть сердца Ены если не поверила в это, то хотя бы усомнилась в его заботе.

– Мои люди обставили всё как похищение, Злат не станет поднимать всех на уши ради твоего возвращения. Раньше, может, но не сейчас, – зачем-то сгладил пояснение Рокель, словно опасался, что этим причинит Ене боль. – Мои соратники увезут тебя в Сечень. Ты будешь свободна, Ена. Будешь жить без отравы и дурмана в напитках, без страха, заперта ли твоя дверь.

– А ты?

– Временно послужу в Визне, раз попросился там остаться.

– Зачем ты вообще об этом попросил, разве не хотел домой после войны?

Рокель открыл рот для ответа, но не произнёс ни звука, его взгляд стал пронзительным и каким-то затравленным. Сомнение отчётливо отразилось на лице, и он упрямо закрыл рот. Перемена Ену насторожила, и она снова напряглась, недовольная его внезапным упрямством. То он откровенен сверх меры, то закрывается на простых вопросах.

– Я вернусь домой, – ответил Рокель. – Просто чуть позже, но тебя увезут сегодня же.

– Спасибо за твою заботу, но нет, – бросила Ена, обошла оторопевшего Рокеля и спокойно направилась в чащу леса.

Она знала эти земли и умела ориентироваться по солнцу, поэтому была почти уверена, что до Визны не