Либелломания - Н. Мар

инкарнируешь, зачем он тебе? — подтрунивал Бритц. — Лучше бы отдал Гюэлю, его отлучили от пепла.

— Ребята из инкубатора сказали, что их уже обратно случили. А мне он — на всякий случай.

Я забралась на сиденье прямо с ногами в сухих носках. Нервы невидимыми струнами натянулись через всю кабину. Нахель молчал и поправлял фантомные очки. Кайнорт терзал комм, но связь появилась, только когда мы вынырнули из последнего ряда прибрежных скал.

— Кай? — изумление пробивалось сквозь треск и другие помехи. — Ты разве не на острове?

— Я оттуда возвращаюсь. Йо, нам нужна ваша помощь.

— Разумеется! Высылай координаты, где вас подхватить, мы вылетаем.

— Спасибо.

— Рады, что ты выбрался! — восторгу на том конце не было предела. — Удалось поговорить с магнумом?

— Да. Подробнее при встрече, но если коротко, резервация здесь ни при чём. Вообще. След всё-таки ведёт на Зимару.

Видео не было из-за слабого сигнала. Абонент умолк и шумно дышал. Сомневался? Размышлял?

— Я бы сам не поверил, — продолжал Бритц, — но мы выяснили это параллельно у двух источников, которым у меня нет оснований не доверять.

После недолгой паузы Йо ответил совершенно убитым голосом:

— Это плохо, Кай. Зимара — это… плохо.

— Почему? Вы хотели отвести подозрения от резервации, чтобы не допустить войны с шамахтоном, это самое главное. Нужно сообщить в сейм, пока они не обнаружили тело Жуайнифера. Хочешь, я этим займусь?

— Отлично! Значит, через три часа. До встречи.

Кайнорт выдохнул и откинулся на сиденье. Их с Нахелем запасы крови смыло из грузового отсека, когда мы ткнулись в мель. Бритц дышал всё чаще, но гемолимфа плохо гоняла кислород. Я представляла, как сильно его тянуло обернуться на мой запах. И сидела тихой мышкой.

Через три часа тарталёт приводнился и встал. В море вокруг не было никого, кроме нас. Я бывала в море, раньше суда из отшельфов то и дело попадались на пути, но эзеры ограничили их передвижение прибрежными акваториями. Меня клонило в сон от качки. Но Кайнорт беспокойно возился, и я невольно слушала его вполуха.

— Почему они сказали, что Зимара — это плохо? — пробормотал Бритц, а Нахель зевнул в ответ. — И так удивились, что я звоню. Будто я должен был…

— Что-то не сходится?

— Наоборот. Сходится слишком логично, если подумать, что общего между Аббом и Жуайнифером.

— Я думал, уже то, что они вместе ездили на Остров-с-Приветом и ловили сумасшедших на Зимаре, довольно-таки сближает двух придурков. Нет?

— Есть ещё кое-что. Аббенезер Кут был геолог, потомственный добытчик алмазов. Он знал, как вычислять кимберлитовые трубки. Никто не звал его на Зимару, по крайней мере, никто не признавался, что звал, он нашёл её сам и просто попросился в наш Клуб. Но за ним не было замечено большой охоты до игры. А взносы платил. Чем он там вообще занимался? Дальше… Жуайнифера год назад никто не принимал всерьёз в гонке за место лидмейстера, помнишь? И вдруг он вваливает громадные деньги в избирательную кампанию, его портреты только из задницы не лезут, он обходит даже начальника полиции. Я помню, Жуайнифер жаловался на попытку обвинения в растрате благотворительного фонда, но всё утряслось, когда он предоставил доказательства, что получил наследство. И чем, ты думаешь? Скакнувшими тогда в цене алмазами. Как вовремя умер никому не известный дальний родственник.

— У тебя кислородное голодание, — рассмеялся Нахель. — Моя матушка любит вязать, а когда под рукой нет вязания, начинает связывать бахрому от портьер. Вот и ты так же.

— Нет, послушай, — настаивал Кайнорт. — А теперь угадай, кто хвастался, что так удачно вложился в добычу алмазов, и теперь имеет личный ангар гломерид и одевается как ибрионские фрейлины?

— Йо-Йо? У них самые вычурные костюмы во всём Эксиполе. Только не понимаю, к чему ты клонишь.

— Алмазы, алмазы, алмазы, Нахель. Четверо состоят в «Закрытом клубе для тех, кто». Четверо за три года, пока я на Бране, поднимаются на добыче алмазов. Шамахтон Урьюи отсылает нас к планете холодной и твёрдой, как…

— Слышите? — встрепенулся Нахель и включил радио. — По звуку — гломерида рядом, это за нами. Приём! Борт тарталёта с острова, на связи Нахель Пшолл. При-ём!

Ответа не последовало, гул нарастал до оглушающего. Дремота слетела с меня в один миг. За секунду до удара Бритц потянулся через салон и щёлкнул моим ремнём безопасности, расцепляя его. В борт что-то врезалось. Нас перевернуло, ударило ещё раз, уже сверху. Тарталёт залило водой.

Что-то большое и тяжёлое давило на днище, погружая тарталёт в море. Приборы погасли, я ничего не видела, только чувствовала, как вода поднимается выше и выше. Двери не поддавались. Я глотнула последнего воздуха, и мир утонул. По моему лицу прокатились чьи-то лапы… Меня отбросило к лобовому стеклу. Разбитому, но недостаточно, чтобы выбраться. Я рванула край стекла на себя. Кто-то рядом делал так же, наши руки вместе резались осколками. Удалось вдохнуть дважды при помощи диастимагии, но тарталёт уходил глубже, и там из-за давления воды я уже не могла дышать. Глаза заволокло мутным, бессознательным ощущением конца. Вдохнула третий раз. Последний. Меня выбросило через лобовое и потащило…

Я много лет проклинала карминский подарок: силу аквадроу. Но теперь если бы не она, я утонула бы в первые пару минут. Не понимая, куда меня волочит, на дно или на воздух, я болтала руками больше из принципа. Давление сжимало грудь. Но вода посветлела наконец, а перед глазами порхнули витражи. Почувствовала жёсткие лапы поперёк себя. А потом вдохнула ещё: мы были у самой поверхности. Бритц вытащил меня и отфыркался. Мы кашляли и осматривались, оба трясясь от холода в каком-то смоге.

— Можешь держаться на воде? — спросил Кайнорт недоверчиво.

— Да!

Он разжал лапы, но мои ноги свело, и меня снова засосало под воду.

— Аквадроу… — разочарованно шепнул Бритц, вылавливая меня под мышки, как мешок с песком.

Он распластал крылья, лёг на воду и уложил меня спиной себе на грудь. Душный смог — всё, что осталось от тарталёта. Дым и ошмётки днища. И колесо шасси болталось на волнах.

— А Нахель? Кай, где Нахель?

— Выкинуло через боковину. Я видел, его унесло сильным течением. Но он жук-плавунец.

— Кто нас потопил? Это ведь было нарочно?

— Нарочно. И я боюсь, Вер и дети в опасности… А