Солнцеворот желаний - Даша Игоревна Пар

В дальнем конце нижней палубы матросы пытались привести в чувство толстого кока, рубившего ше́лки огромным тесаком и лишившегося части пальцев на руках. Людских тел было меньше, чем думала Анка, но для такой слаженной команды потеря даже одного – трагедия, настоящая беда. Потеря нескольких – то, что навсегда останется в их памяти.

– Мы делаем это не ради славы, ведь о нашем подвиге никто не узнает, – задумчиво протянул капитан, следуя за ее взглядом.

– По законам нашей родины, мы – преступники. Нас ждет смерть от Черной Пьетты или еще что-нибудь похуже, – устало ответила красная драконица. Биение ее сердца замедлилось, и она сплела пальцы с пальцами мужчины. – Теперь король знает, где мы и что делаем. Он отомстит. Нужно уходить.

Се́дов поцеловал ее запястье и медленно поднялся – сказывались небольшие раны на плече, руках и спине. Он поднял девушку следом за собой, отмечая, как быстро светлеет в этих широтах – на горизонте уже розовел рассвет. Анка, стоявшая спиной к борту корабля, выглядела просто ужасно: ее лицо покраснело до блестящей корки, а губы полопались до крови. Но даже в таком жутком виде девушка привлекала его.

Капитан видел ее огонь. Ее смелость. То, что она сотворила под водой, – это был не просто огонь дракона, а вызов самой природе, преодоление всяческих барьеров, о которых мужчины и не слышали в дни Осеннего равноденствия. Такая мощь – и в теле драконицы! Он боялся, что, воспользовавшись огнем, она уже не сможет вернуться назад. Но вот его Ани здесь, стоит рядом и улыбается, будто догадывается, о чем он думает. Ее волосы разлетаются от легкого бриза. Мокрая одежда аппетитно облегает округлые формы, и она облизывает губы, подсказывая, о чем сейчас думает сама.

И только Се́дов собрался притянуть ее к себе, чтобы вспомнить, какая она на вкус, как что-то взметнулось вверх с высокими и мощными волнами, перевалившими через борт, и вырвало ее у него из рук. Капитана снесло с верхней палубы, и он стукнулся головой о мачту, теряя сознание. Последнее, что увидел мужчина, – как Анка теряется в фонтане брызг за бортом, захлестнутая петлей из черных длинных волос ше́лки.

Глава 18

Какой бывает любовь

Селеста

Ночью меня тошнило. Скрутило так резко, что я чуть не захлебнулась рвотой, переворачиваясь на живот и падая с кровати на пол. Это было все равно что окунуться в мокрый, густой туман холодной кожей. Я моментально взмокла, сжимая пустой желудок, слепо шаря рукой в поисках переключателя от настольной лампы.

Проснувшийся Никлос включил верхний свет, ощупал мой лоб, заглянул в глаза. Убедившись, что мне стало чуть полегче, самолично отнес в ванную, где помог умыться. Он кликнул слуг, чтобы те прибрались в его спальне, заявив, что остаток ночи мы проведем у меня. И похлопал по спине, когда я попыталась возразить. Меня вновь скрутило, и я упала на колени рядом с унитазом.

– Кажется, кто-то чересчур увлекся коллекцией дорогих вин и настоек. И малым количеством еды. Тебе стоит быть осторожнее. И если уж начала, стоит подыскать достойного учителя, чтобы узнать свою меру и как правильно пить алкоголь, – мягко пожурил король, упомянув о коварстве сливовицы.

И пускай меня рвало сиренево-фиолетовой жидкостью, во рту вкус стоял совершенно иной.

– Просто убери из комнат цветы – меня от них мутит, – ответила я, чувствуя, как от одной только мысли о сирени усиливается тошнота.

Когда полегчало, я ощутила небывалую свежесть с привкусом горечи во рту и легкий озноб. Тогда Ник прижал меня к себе, обхватив за талию и погладив чуть ниже живота. По телу прошла дрожь, будто вышла на холодную улицу во время дождя, и я как-то незаметно задремала. Перед глазами лишь на миг встал ненавистный сон, но вот и он исчез, уступив место новому долгожданному видению. И я улыбнулась про себя, рассматривая золотистые вьющиеся волосы, добрую улыбку и почти слыша слова из письма, которое хранила в дырке матраса.

Он идет ко мне.

* * *

В следующий раз нас потревожил секретарь Никлоса. Сериат появился в спальне подобно призраку, замершему с королевской стороны кровати и не смевшему тронуть того за плечо. Этого было достаточно, чтобы Ник проснулся, а следом за ним и я. Король велел оставаться в постели, дескать, дела короны меня не касаются. Однако я, разумеется, не послушалась и чуть позже на цыпочках проследовала к дверям, пытаясь уловить слова, доносящиеся из гостиной, подглядывая в проем между дверями. В комнате находились трое – Сериат, король и крайне сосредоточенный канцлер, теребящий и без того потрепанную закладку своей папки.

– Они пришли к берегам, требуют Вашего появления. С ними пленница.

– Что-нибудь еще?

– Нет, но все время повторяли, что будут говорить только с Вами.

– Хорошо. Богарт, готовь людей, отправляемся туда, – ответил Никлос. Я отпрянула назад, быстро-быстро улепетнула обратно в постель и успела накрыться одеялом с головой.

Через несколько секунд послышались шаги, а потом тяжелая рука опустилась на мое плечо. Король наклонился, прошептав:

– И все-то тебе неймется. Отдыхай, иначе так весь день в постели и проведешь, – и поцеловал в макушку, торчащую из-под одеяла.

Когда он ушел, я сжалась в комочек, прижимая ладонь к бурному животу, внутри которого будто война началась – так сильно его крутило. Мне бы стоило послушаться совета и остаться в покоях, но я устала быть в неведении и все новости узнавать последней. О какой пленнице они говорили? За кем охотятся ше́лки? Неужели они настигли Агондария? Мне нужно было точно знать!

Поэтому как только все стихло, я выбралась из кровати и торопливо надела облегающие брюки, тонкий шерстяной свитер и серую безрукавку.

За окнами медленно светлело. Подойдя к ним, я увидела, что за ночь выпал первый снег, покрыв смерзшуюся землю тонким покрывалом. Я привычно вскочила на подоконник и на подушке ариуса спустилась вниз.

Теперь, когда я лучше понимала природу своей силы, стало проще отыскивать в подсознании тьму нориуса. Так что я почти точно знала, где сейчас находится Никлос, и мне не составило труда отследить его маршрут, чуть сгладив собственное сияние, прячась от короля за внешним шумом.

Они двигались в сторону тайного выхода из дворца; я же пошла поверху, теряясь на снегу под покровом ариуса. Дойдя до обрыва, я перевела дух и обтерла лицо подтаявшим снегом. От головокружительной высоты стало нехорошо, но я чувствовала, что мне стоит там быть. Потому, осенив себя