Кровь Первых - Ольга Аст

– Прошу простить мою грубость, конечно же, вы правы.

Перед глазами вспыхнули разноцветные бусины и перья, которые преследовали меня на каждом шагу в Дартелии. Нуждалась ли она в том, чтобы я встал на ее защиту? Эйнария не производила впечатления жертвы, которая безропотно приняла свою судьбу. Она показалась мне бойцом и сильной личностью, несмотря на свой возраст. Думаю, что Эйнария сможет сделать правильный выбор, но внутри я уже готовился отстаивать ее право на счастливую жизнь. Меня можно было сравнить с птичкой, которую выпустили из клетки в большой лес. Она еще не знала, что ждет ее там: голодная погибель или же новый чудесный мир. Странное и до боли приятное чувство, незнакомое мне ранее.

* * *

Настала священная ночь полной луны. Мне выдали хельгурскую одежду и хотели заплести косу, отдавая дань традициям и восхищаясь глубоким черным цветов моих волос. Стоило с благодарностью принять их великодушный жест, но я решил не изменять себе и до конца сохранить облик советника Дартелии.

Чуть прохладный ветер нагло врывался в открытое окно. Пальцы отточенными за годы движениями быстро и аккуратно завязали шелковую ленту на хвосте. Привычный костюм практичных темных оттенков и белая рубашка резко выделялись на фоне дикой зелени. Рука замерла над флакончиком с лавандовым маслом, и после секундных колебаний я растер его на запястьях и шее. Если сегодня суждено произойти чему-то судьбоносному, то этот запах будет сопровождать меня до конца и лавандовое поле превратится в личный ад для моей души.

Аккуратный стук в дверь и последующий за ним тихий скрип раздались за спиной.

– Скоро закончатся приготовления. Нам пора. – Лаонил, как всегда, был немногословен, в отличие от своего отца.

Я накинул плащ на плечи и защелкнул серебряную застежку с головой волка и синим камнем, который, свисая с цепочки, напоминал одинокую слезу. Вместе с Лаонилом мы вышли на улицу. Там уже ждали капитан Дарел, король Арнмунд и целая толпа из наших воинов и хельгурцев с факелами в руках. Создавалось ощущение, что мы собрались на торжественное шествие. Окинув дартелийских воинов взглядом, я с гордостью отметил, что все они были в нашей официальной одежде, гордо выставив напоказ знаки отличия Дартелии.

Шум резко стих, и хельгурцы расступились, образуя живой коридор. Они преклонили колени и выставили копья вперед, уперев их в землю и направив острия в небо. Все замерли в ожидании.

На дорогу вышла девушка в белых одеяниях. Ее голова была опущена и покрыта полупрозрачной вуалью. Она плыла над землей, как наваждение, готовое рассеяться с последними лучами солнца.

Девушка подошла ближе и подняла голову. Я подавил в себе желание воскликнуть в голос. Это была Эйнария. Деревянные бусины исчезли, как и мелкие косички с разноцветными перьями. Яркость ушла, оставив безликую чистоту. Сильный порыв ветра сорвал вуаль и растрепал ее волосы. В нос ударило резковатым запахом масел. Они заглушили освежающий аромат, который я ощутил в Дартелии той ночью. Перед нами стояла жрица. Бесцветный посланник богов. Непорочная и прекрасная. Мне хотелось взять Эйнарию за руку и увести отсюда, от всех этих людей, смотрящих на нее с фанатичным блеском в глазах и обожанием.

Она поправила вуаль и громко сказала:

– Сегодня все могут идти за нами, но вы должны остановиться на кромке поляны, где растет Древо.

Среди хельгурцев пробежал удивленный шепот – наверное, такое у них ранее не дозволялось. Эйнария сделала несколько шагов вперед и оглянулась на меня, маня рукой. Я стряхнул с себя оцепенение и последовал за ней. К нам присоединились Лаонил, Дарел и Арнмунд. Остальные потянулись за нами стройными рядами.

Солнце скрылось за горизонтом, но мы шли без факелов – путь нам освещали луна и звезды. Лесная тропа казалась дорогой из сказок, а мы – отрядом, призванным сразить врагов. Эйнария бы стала лесным божеством, указывающим путь.

Мысли хоть и были присущи ребенку, но позволили мне немного расслабиться.

Тропа вывела нас на огромную поляну, посреди которой возвышалось огромное и раскидистое дерево-исполин, освещаемое холодным лунным светом. От него исходила неведомая сила и древняя мощь. Даже я ощущал, что земля под ногами пульсирует подобно человеческому сердцебиению. Невзирая на законы природы и умирающее время года, здесь все было по-летнему живым. Трава выглядела так, словно только что напиталась дождем, и становилось страшно ступать на нее ногами.

Эйнария не останавливаясь направилась к Древу, а мы робко последовали за ней. Хельгурцы и наши воины остановились на краю поляны, не смея зайти дальше. Белоснежные одежды Эйнарии теперь напоминали манящий свет для мотыльков. В голове пронеслась странная мысль: «Только бы не сгореть в его пламени». Я хотел оторвать взгляд от нее и могущественного Древа, но не мог бороться с таким сильным притяжением.

Тем временем Эйнария уже подошла к нему и кончиками пальцев провела по гигантским корням, неспешно поднимаясь к стволу. Сердце на мгновение замерло, чтобы потом бешено забиться, как у маленькой птички, которую поймали. Я внимательно следил за ней, боясь пропустить даже незначительную деталь. Для меня исчезло все, кроме странной девушки в белых одеждах и Древа-исполина.

На краткий миг я подумал, что ничего не произойдет, но вдруг сильный порыв ветра всколыхнул листву и донес шепот. Сонм голосов окружил поляну, и светящиеся нити оплели корни Древа. Они тянулись из самой земли и ползли выше, пробираясь вверх по стволу и скрываясь в ветвях. Под ними на коре вспыхнули необычные символы.

Луна засветилась особенно ярко, ослепляя и превращая ночь в день. В какой-то момент свет стал невыносимым, и я прикрыл глаза ладонью, чтобы не ослепнуть. А когда убрал руку, то не мог поверить тому, что увидел.

На секунду мне показалось, что мы все попали в ловушку и умерли.

Из леса, окружающего поляну, показались два силуэта. Их легкая одежда мерцала, подобно звездам, а каждый шаг заставлял землю содрогаться от величия и мощи.

Впереди уверенно ступала воительница. Золотая кольчуга покрывала ее плечо и грудь, подбородок был гордо поднят, а подол длинного платья развевался на ветру. Обруч на лбу придерживал белоснежные волосы, отливающие серебром. От нее исходила всепоглощающая божественная сила. Нестерпимое желание опуститься на колени захватило меня. Глаза щипало. Я не хотел ошибиться, но и отрицать увиденное тоже не мог. С губ сорвалось имя, которое вызывало тоску:

– Бардоулф.

Это была она, никаких сомнений не оставалось. За ней шел мужчина, высокий и широкоплечий. Он двигался более осторожно, неся в руках большой сверток, который бережно прижимал к груди. Его ярко-зеленые глаза блестели драгоценными изумрудами. Волчонок, ставший волком. Этан.

Они поравнялись и вместе подошли к Древу. Я,