Герой Империи 3 - Сергей Харченко

Ну а потом все разошлись по комфортабельным каютам. Мы с Аней уединились в каюте с большой кроватью и опробовали её на прочность. Ну а после продолжительного, страстного секса уснули сладким сном.

Утром мы позавтракали омлетом с помидорами и гренками. Вкуснейшее блюдо, от которого невозможно оторваться. Ну а потом наша культурная программа продолжилась.

Мы катались на специально прирученных дельфинах, и Хрум сопровождал нас, перебирая медвежьими лапками будто профессиональный пловец на олимпиаде. Ему даже почти удалось обогнать нас, но потом он сдался и прыгнул ко мне, переводя дух.

Ну а потом рыбалка, снова купание в море и закрывающий наше путешествие праздничный ужин, который нас порадовал блюдами из морских деликатесов.

После возвращение на Неву, яхта причалила к тому самому причалу, от которого мы отправлялись в наш мини-круиз. На берег мы выходили довольные и счастливые. Особенно доволен был Хрум, который и наплавался, и наловил ртом пузырей на пенной вечеринке, и даже принял участие в рыбалке, гоняясь за косяком сельди.

С Аней мы договорились встретиться чуть позже. Я признался, что у меня есть небольшое, но очень срочное дело. И после него я вызову ей такси.

Вернувшись в квартиру, я принялся выбирать дом из четырёх вариантов. И в целом остановился на самом оптимальном. Плюсов здесь было очень много. Бассейн во дворе, большая территория с садом, беседками и лавочками, тренажёрный зал, большой двухэтажный и очень просторный дом в более чем триста квадратов. Да и к нашей базе ближе, чем из этого района.

Съём такого жилья обойдётся мне в сто пятьдесят тысяч в месяц. Но я уже об этом не парился. Да, Хрум?

Я посмотрел в сторону питомца, который уже вовсю дрых на моей кровати, раскинув в разные стороны медвежьи лапки. Путешествие его знатно расслабило. Наотдыхался на год вперёд.

В общем, я созвонился с арендодателем, а затем встретился прямо в этом доме, подписав документы и оплатив проживание на три месяца вперёд.

Когда я остался один, окинул взглядом всю эту красоту. Мне всё ещё не верилось, что я покинул ту бетонную коробку, и теперь буду жить в отличном просторном доме, купаться в этом бассейне, в котором вода подогревалась за счёт нескольких бытовых артефактов, с равным интервалом выплёскивающих микро-порции огненной энергии.

Большой сад, каменные дорожки, высокая стена. Завтра надо подумать о личном транспорте. Ну а сейчас…

Я набрал номер Ани, чтобы предупредить, что скоро за ней приедет такси. Я слушал длинные гудки и предвкушал её удивление, когда она приедет не по тому адресу и услышит от меня, что теперь мы именно здесь будем жить.

* * *

Элитная клиника «Витаэль», часом ранее.

Лаврентий Ильич Стрельников повернулся набок и поморщился. Не думал он, что когда-нибудь окажется привязан к больничной койке.

Лекари этой клиники были мастерами от бога, но и они признались, что магические ожоги быстро не проходят. Ещё неделю торчать здесь.

Лаврентий Ильич вспомнил бомбу у ног, и то, как у него затряслись поджилки, как он потерял дар речи, наблюдая, что таймер показывает, что через одну секунду его жизнь оборвётся. И сам взрыв. Точнее вспышка. Иначе и не назовёшь. Только тогда он понял, почему Потёмкин не спеша покидал его яхту.

С таким врагом он бы не хотел встретиться вновь. К чёрту все эти сладкие речи о мести от Астафьева. Главное, что он жив, его семья цела, а бизнес всё ещё развивается.

Кстати, о бизнесе сейчас он переживал в меньшей степени. Две важные встречи он отложил, а остальные дела семьи вела супруга. Больше его беспокоил сын, который мог вновь что-нибудь учудить.

— К вам посетители, — появилась в дверях его комфортабельной палаты симпатичная ассистентка лекаря.

— Зовите, — вздохнул Стрельников.

Через несколько секунд в палату зашли двое мужчин с каменными лицами и в одинаковых чёрных костюмах. Один из них показал удостоверение. Имперская служба безопасности. К этому он тоже был готов, хотя надеялся до последнего, что пронесёт. Но нет, не пронесло.

— Лаврентий Ильич, я понимаю, что вы сейчас будете отпираться, ссылаться на недоразумения, — начал один из них, кривя тонкие губы. — Но есть видео, фото, магические следы. И картина довольно ясная.

— Хотим заметить, что добровольное признание вины смягчит ваш приговор в суде, — напомнил второй, покрупнее и с более суровым взглядом.

— Я всё понимаю. И в целом готов дать признательные показания, — выдавил Стрельников. — Что будет с графом Астафьевым?

— Как раз ему не грозит ничего, — заметил тонкогубый. — Он находится в стадии прямой конфронтации с Потёмкиным, и отделается лишь штрафом за незаконное хранение взрывчатых веществ. А вот вы…

— Вы же понимаете всю серьёзность ситуации? Если Потёмкин напишет на вас заявление, вы сядете, — добавил второй безопасник, прожигая его взглядом. — И, думаю, на ваш век точно хватит.

— Так я же аристократ, — тихо пробормотал Стрельников, бледнея. Всё ещё хуже, чем он предполагал. — Разве это уже не смягчает моё наказание?

— Увы, здесь вам вменяется массовое покушение на жизнь. А это уже терроризм, — объяснил ему тонкогубый. — Смягчающие меры уже учтены. Вас не казнят, но, как мы уже сказали, могут посадить на лет двадцать, а то и больше.

— Так что же мне делать? — Стрельников сглотнул ком, застрявший в горле. — Есть ли выход из этой ситуации? Я ведь всё осознаю.

— Выход всегда есть, — заметил тонкогубый. — Но не службе безопасности вам говорить, что делать. Сами решайте. Наше дело довести до вас то, что может ожидать вас в ближайшем будущем.

Когда безопасники ушли, Лаврентий Ильич непослушной рукой схватил со столика смартфон, затем созвонился с сыном, срочно вызывая его к себе.

— Отец, что за срочность? — зашёл к нему в палату Егор. — У меня секция по настольному теннису через сорок минут.

— Подождёт твой настольный теннис, — прорычал Стрельников. — Меня обвиняют в преступлении! Ты понимаешь, что это значит? Твой отец может оказаться за решёткой. А он… настольный теннис…

— Да откупись ты от них, — растянул улыбку Егор. — Что ты паришься? Обычно так ты и делаешь.

— Это не полиция, а имперская служба безопасности! Как ты не понимаешь⁈ — воскликнул граф.

— А откуда тут служба безопасности? — удивился сын. — Они же по особо важным делам только.

— Вот именно,