Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

Диана бросила на него полный обиды взгляд:

– Ни за что!

Задрав голову и придержав треуголку, чтоб не свалилась, Норма отметила, что солнце уже перевалило за полдень. Эдак они совсем ничего не успеют, придется двигаться по темноте. Если только они вообще начнут движение. Ей никогда не приходилось заставлять младшую делать что-то помимо уборки в девичьей спальне, а начинать не хотелось. Она уже была готова малодушно согласиться на первое же направление, даже если путь окажется тупиком, как Никлас вдруг выдал:

– Это как с нырянием.

Обе девушки непонимающе воззрились на урядника, лицо которого, кажется, посветлело от свежей мысли. Он продолжил:

– То, что ты описываешь, похоже на болезнь ныряльщика. Ты погружаешься в свои чувства, как в воду: ей нельзя дышать, а ты пытаешься. Но каждый раз, задерживая дыхание все на больший и больший срок, ты увеличиваешь объем своих легких, и нырять становится легче. А если не нырять и не всплывать резко, то и болезнь отступит.

– Но глиптик говорил…

– А глиптик знает, каково это – чувствовать больше, чем дозволено простым людям? – перебил он Диану. – Я тебе так скажу: они мало что о нас знают. Наши возможности ведомы лишь серафимам. И нам самим, если духу хватит, – и протянул раскрытую ладонь. – Если поплохеет, я отдам. Веришь?

Норма знала: он не лжет. Но решать было сестре.

Та долго и пристально смотрела на уездного Малахита, которого знала всего-то пару часов, взвешивая что-то в уме. Норма переступила с ноги на ногу – без движения пальцы ног начали коченеть.

Наконец Диана решилась:

– Я нырну.

Она аккуратно освободила уши от дужек, затем спустила линзы к кончику носа и только потом сняла окуляры полностью. Постояла немного в тишине, привыкая, и открыла глаза. Те полыхнули мокрым изумрудом. Окуляры скрылись в большой заскорузлой ладони Никласа, а затем – в нагрудном кармане его потертого зимнего мундира.

– Сберегу, – пообещал он негромко.

Диана сделала несколько шагов в одну сторону, затем в другую, прищурилась на горизонт, задрала нос к небу, повернулась ухом к сосновому бору… И вдруг сорвалась с места, скачками пересекая снежную целину. Опешив, Норма сначала посмотрела на Никласа:

– Так быстро?

– Ты мне скажи, – хмыкнул мужчина и понесся следом. Норма за ними.

Диана летела выпущенной стрелой, по прямой линии, точно по кратчайшему пути до точки назначения. Впереди неумолимо вырастал лес, но, промчавшись меж первых черных стволов, она даже не замедлилась, не запетляла. Через какие-то секунды Норма потеряла из виду черный флажок ее зимнего плаща, и сердце тревожно зашлось – она же без защиты! По счастью, Никлас с окулярами в кармане тоже оказался быстрей Лазурита, а за этими двумя оставались четкие следы.

Спустя несколько минут безумной гонки Норме потребовался краткий отдых. Все же зря гонял ее Прохор вокруг монастыря – так толку и не вышло. Никакого толку. Выдыхая густые облачка пара, она привалилась к холодному стволу осины и согнулась, пытаясь выровнять сердцебиение. И тут бес дернул ее посмотреть себе под ноги. Норма ахнула и отшатнулась.

В снегу, промеж двух цепочек охотничьих, звериных и птичьих следов, лежала человеческая нога. Верней, ее остов в ошметках серой, давно сгнившей плоти, присыпанный снегом.

– Диана? – неуверенно позвала она, прижавшись к дереву спиной. – Ты это видела?

– Иди сюда, – раздалось впереди, – тут больше!

Чего именно больше, знать особенно не хотелось, но куда ей деваться? Сама же и вызвалась в поисковую группу.

Вскоре она обнаружила малахитов, склонившихся над человеческими останками. Неполными человеческими останками, если быть точной, – у тела отсутствовали почти все конечности, кроме правой ноги до бедра. Левую она уже видела. Мельком Норма отметила, что Диана вернула на нос окуляры, но выглядела непривычно бодрой, будто и не снимала их.

– Что скажешь? – деловито спросила она у Никласа.

– А что тут сказать? Останки женские, причем, скорее всего, молодой девушки, видишь? – Он указал на бесстыдно желтевшую тазовую кость. – Скорей всего, задрали волки, они же растащили кости. Но разложение такое, что наверняка не знаю.

Диана на корточках облазила пространство вокруг и с победным кличем указала куда-то в снег:

– Что нашла! – Остальные геммы подошли и склонились. – Могила же. Труп был закопан, только неглубоко, вот его зверье раскопало и сгрызло, что могло.

Норма почувствовала, как желчь толкнулась в горло, и отвернулась. Нет, не от трупного зловония, не от вида костей – от понимания:

– Ее убили, – выдохнула она с усилием.

Картина становилась все более зловещей. Одну девушку нашли мертвой возле ундиновой заводи. Другую небрежно зарыли в лесу. А если вспомнить, что голова так легко предположил, будто та сбежала…

– Сколько же их еще в окрестностях?..

– Найти могу, – мотнула головой Диана, отряхнув руки от липкой земли, – но это будет долго. Леса всегда полны смерти, к тому же зависит от срока. Эта умерла летом, не раньше. Вон, волосы на месте длинные и… Эй, ты чего?

Услышав в ее голосе едва ли не испуг, Норма взвилась на месте и обернулась. Но вместо чудовища или душегуба она увидела Никласа. Тот отошел на несколько саженей и отвернулся к стволу сосны.

Норма осторожно, бочком приблизилась к гемму.

– Ты что, знал ее? – предположила она, не решаясь, впрочем, касаться плеча Малахита. А что ей еще было думать?

Никлас стоял так тихо, что, кажется, задержал дыхание. Норме непривычно было видеть взрослого в таком состоянии. Ей почему-то вспомнилась истерика барона, потерявшего свою чудесную жар-птицу, но то был каприз, а здесь… Никлас обернулся. Его малахитовые глаза были сухи, но в них плескалась горечь.

– Не знал. Да и какая разница? Такая молодая. Такая страшная смерть.

Норма непонимающе сдвинула брови.

– Мне жаль ее, – раздельно произнес Никлас. – Только и всего. Она могла бы прожить жизнь, стать женой, матерью… А вместо этого стала чьей-то безвестной жертвой и поживой зверью.

Допустим, ни женой, ни матерью становиться не обязательно, вот, к примеру, Норме и Диане это вряд ли грозит, но тут она уловила проблеск, о котором уже успела благополучно забыть, – серо-голубое свечение окутало голову Никласа и тут же пропало, как солнечный блик, как обман зрения. Но Норма успела его расшифровать: Никлас был смертельно, непоправимо одинок. А еще он был способен на искреннюю жалость. Норма отступила на шаг и опустила руку.

– Что станем делать дальше? – нетерпеливо окликнула их Диана. Вот кому подобные терзания были совсем незнакомы.

Урядник тряхнул лохматой головой и расправил плечи.

– Нанесем точку на карту, чтобы ее нашли позже и перезахоронили по всем правилам. Сейчас нам нужно отыскать ундина.

Норма тут же достала из-за пазухи блокнот, пристроила его на согнутом колене и принялась набрасывать по памяти их маршрут.

– О, это нам назад вернуться надо, – махнула Диана себе за спину. – Я как мертвечину вблизи учуяла, подумала, надо проверить.

Время утекало сквозь пальцы, как талая вода.

Пока Норма заканчивала с картой, которая вышла отвратительно корявой, Никлас вручную прикрывал останки снегом и комьями земли из развороченной могилы. И тут Диана подскочила на месте, тревожно прислушиваясь:

– Едут!

И точно – вскоре между редких стволов показались конные, они быстро приближались к геммам. Четверо, одеты в добротные тулупы, на головах мохнатые волчьи шапки, а потники под седлами кроваво-красные, как и кушаки всадников. Окружив геммов, они остановили коней.

– Кто таковы? – грозно спросил один из них.

Никлас вышел вперед, оттесняя девушек себе за спину.

– Урядник Никлас из Шеврени. Со мной сыскные из Вотры.

Норма была готова, что сейчас они загогочут, издеваясь над их с Дианой молодостью или тем, что они девушки. Но вместо этого всадник сдвинул густые брови, едва видневшиеся из-под меховой шапки:

– В этом лесу нельзя находиться. Здесь охотничьи угодья барина.

– Мы ищем беглого преступника, – резонно возразил Малахит. – У нас есть на то полномочия.

Всадник, красуясь, поставил коня на дыбы.

– Кем бы он ни был, он бы сюда не сунулся. Волки, – громко пояснил он и добавил: – И мы. Убирайтесь, нелюди, а не то…

Их нагайки масляно поблескивали на рассеянном зимнем свету.

Недоброе предчувствие охватило Норму, оно было