Фрилансер. Битва за будущее (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

Это и было их платой нам за то, что мы отменим закон о высылке всех, кто нарушил венерианские законы, а точнее за то, чтобы мы не выслали персонально их. И, кажется, плата достойная, даже жаль, что ребятки сорвались и устроили тот беспредел в ангаре.

— Хорошо, продолжаем. Теперь предлагаю заслушать атомнадзор, с чем имеем дело? — продолжил заседание я.

Чиновник от атомнадзора, глава какого-то отдела сидел почти напротив меня — посадили «поближе к телу» и.о. королевы, выделили среди остальных так сказать. Два его помощника — чуть далее.

— Все предоставленные образцы относятся к классу… — начал он. — Категории чистоты…

Чел заглянул в лежащую перед собой бумажную распечатку и начал сыпать научными терминами, от которых у меня заболели зубы, а судя по виду Фрейи, у неё — голова. Физические свойства, чистота, изотопный состав… Разница в пробах с разных мест столько-то сколькотысячных процента, то есть все они сделаны в одном месте, хоть и хранились в Альфе в противоположных концах города.

— Каком? — уцепилась за понятное слово Фрейя. — В каком месте они сделаны, это вы смогли определить?

Инспектор пожал плечами.

— В России три установки, которые могут сделать подобное. Две из них, насколько мы знаем, работают над обогащением лития, одна — под другие задачи, но может быть перевооружена. Литий-6 достаточно востребованный материал, его используют в качестве поглотителя нейтронов в некоторых исследовательских реакторах, потому производств на Земле немало. А литий-7 — наоборот, используется как теплоноситель в жидкосолевых реакторах. У нас таких почти нет — не нужны, но на Земле такой зверинец с парком энергетических реакторов, причём от страны к стране разный, что им нужно просто невероятное количество, причём конкретного изотопного состава.

— Продолжайте, — кивнула высочество.

Тип прокашлялся.

— Итак, три установки в России. Из них две в работе, третья может работать по конверсии. Четыре — в Поднебесной. Один завод в Индии, один в Австралии, два в Империи.

— Канада? — А это я.

— Тут сложнее. Две установки, в Елоунайфе и Виннипеге, но обе заточены на массовое производство, они дают по чистоте как бы не второй знак после запятой. Канадцам для себя в общем больше и не требуется. У нас же в образцах концентрация изотопа слишком высока для канадцев, а перенастройка оборудования… Падающая отдача не даёт это сделать просто так. Ты увеличиваешь выход по седьмому изотопу в два раза, количество итераций в колонне увеличивается, но время протекания реакции увеличивается не в два раза, а в три, пять, и даже больше. Увеличиваешь ещё в два раза — а время в пятнадцать. Ты гоняешь амальгаму по колонне уже не часы и не дни, а месяцы, ради увеличения чистоты в третьем знаке после запятой — и вся эта себестоимость ложится на выход того же количества продукта. Никто не будет гонять установку ТАК, — сделал сеньор круглые глаза. — Во всяком случае, перечисленные мною установки в России, Канаде и Империи — они не засекречены, и Атомнадзор не обнаружил в истории их работы последних десяти лет крупных провалов по количеству выпущенного сырья.

Фрейя с умным видом сжирала глазами сеньора, а вот я… Смотрел на Адриано. На его едкую ухмылочку и покровительственный взгляд на чиновника, пока тот распинался. Так смотрят на говно, которое ведёт себя вызывающе, кидает понты и требует к себе внимания, но которое нет резона трогать и ставить на место. Говно же, а с говном только свяжись! Себя не уважать. Истинному аристократу и обладателю правильных знаний подобное не с руки.

— Чтобы перейти на обогащение лития такого качества, — продолжил чиновник, — установку нужно больше гонять, с потерями по выходу продукции. И учитывая, что данные энергетических компаний Союза засекречены, у них есть складские запасы, так что Аатомнадзор считает, что любая из указанных установок Индии, Австралии и Поднебесной могла «поработать в минус», наработав материал, а после вернувшись в нормальный режим незаметно для нас. Следуя логики, склоняемся, что этот литий родом из Австралии или Поднебесной.

— Что заставляет вас так считать? — Адриано не сумел спрятать в голосе насмешку. — Есть ещё небольшие установки, построенные для военных. А вот обогатители Индии и Австралии точно не при чём — мы узнавали, перерывов в поставках не было. В Китае сложнее что-то узнать, но там баланс вроде сходится, изъяны в глаза не бросаются, если есть. Почему бы изотопу не быть, например, с завода в Трансваале?

— Простая логика, сеньор Манзони! — Чиновник взвинтился: «Мелочь, учить меня вздумал?» — Если банды диаспор из Союза — откуда ещё может быть порошок? Индию также склонен отмести — всего один завод при их доисторическом парке реакторов, многим из которых на кладбище уж много лет как прогулы ставят. Индии нужно много и дешево, потому остаются Китай и Австралия.

Андрюша на такое только кивнул, спорить не стал. Я это также отдельно отметил. Как и его ещё более довольную и ещё более покровительственную улыбку будущего друга.

— А завод в Техасе? — А это спросил сеньор Серхио. — Насколько я поднял справки, они тоже делают подобное.

— Да, это самый современный завод Империи, — кивнул атомщик. — И что хорошо для разведок, находится не на континенте. Они способны сделать такое, тем более, что Техасу не нужно столько энергии, сколько континенту, он энергопрофицитный. Но тогда усложнится логистика Техас — Союз, да и если честно, банды Империи «крышуют» в фавелах, а тут совсем иной уровень. Да, не стоит отметать версию с поставками их Техаса, но я считаю её маловероятной.

— Есть вероятность, что это некто построил обогатитель специально под наш проект? — подала здравую мысль Фрейя. — Новый завод, небольшой, легко спрятать, а потому мы о нём не знаем?

— И такой возможности не исключаю, — покачал головой атомщик, — но и тут склоняюсь к мысли что нет. Вопрос экономики, ваше высочество. Слишком дорого строить ради подобного проекта в несколько тонн производство с нуля. Не надо недооценивать его масштабы — подготовка, электролиз, и главное утилизация ртутных соединений — там всё очень непросто. То есть, завод по производству ста тонн в год будет не сильно дороже завода на одну тонну в год, при стократной разнице в прибыли, ваше высочество. Скорее это может быть что-то военное, под списание, переделанное под наш процесс на закате карьеры — чтобы не отвлекать серьёзные производства. Но мы занимаемся больше атомом, а тут химия, или скорее физическая химия. Существует много процессов, которые можно под наш процесс переделать с минимальными затратами. Мы не можем дать точного ответа, где это сделано.

— Урумчи, — произнёс Адриано, глядя в столешницу. Видно, атомщик его достал. — Четвёртый национальный центр атомных исследований Срединной республики. Реактор А-108Н.

— Этот реактор закрыт, — с ехидцей парировал атомщик. — Скоро тринадцать лет как.

— Реактор — да, — кивнул Манзони. — Но лазерный изотопный разделитель вполне может работать. Да, дорого, это не деление гелия на третий и четвёртый изотоп, не отобьётся, но если учесть, что под Урумчи одна из тридцати шести термоядерных установок Поднебесной, принадлежащая не частникам, а государству, которая стабильно показывает профицит по энергии, то есть превышение производства энергии над потреблением…

— Продолжай! — оживилась Фрейя, резко нахмурившись. Очарование крутых терминов, которым загрузил её атомный инспектор, рукой сняло.

— Сам реактор введён в эксплуатацию в 2408 году, — продолжил Адриано под злой взгляд атомщика. — Назначение — опытные процессы по заданию военных. Один из используемых компонентов — гелий-три высокой чистоты. Тот, что используют космические корабли — слишком грязный. Потому там была построена стадия подготовки — установка лазерного разделения. Очень маломощная, под нужды маленького реактора, но военные нигде в мире денег не считают, если это нужно. В 2434 году реактор выведен из состава национального центра, законсервирован, но не закрыт и не демонтирован. И судя по тому, что народ ездит туда на работу как ни в чём не бывало, огни офисной надземной части объекта ночью горят как полагается, и энергопотребление объекта велико, они что-то выпускают.