Печать Кощея - Анастасия Дёмина

с кивнувшим им Семёном Ивановичем, нагнали Костю на лестнице.

– Ты чего? – тяжело дыша, спросил Никита. – Зачем тебе в кабинет искусств?

– Идёмте, сами всё поймёте, – отозвался он и побежал по лестнице.

На третьем этаже он привёл друзей в юго-восточный угол и отпер ключом дверь с табличкой «Кабинет искусств». Включив свет, Костя целенаправленно зашагал в переднюю часть кабинета и остановился перед гордостью Семёна Ивановича – макетом Тридевятого лицея.

Он нетерпеливо замахал друзьям, отвлёкшимся на картины.

– Ну вы чего там? Сюда!

Когда они встали по бокам от него перед макетом, Костя сказал:

– Мы думали, что в новом барьере заменили только пересохшие речки, а озеро как было, так и есть. Но что, если он совсем-совсем новый? Что, если в нём не осталось ни одного элемента старого? – Он указал по очереди на внешние углы сначала общежитского, затем школьного каре. – Если здесь – душевые, а здесь – бассейн, и это углы основания нового равностороннего треугольника, то на его вершине будет…

Катя, с её математическим складом ума и любовью к технике и чертежам, догадалась первой. Она протянула руку к передней части макета, что включал в себя кусочек дороги к парадному входу в главное здание лицея.

– Фонтан!

Костя кивнул. Он помнил, как Василий, когда они подъезжали к лицею, описывал здание как «приплюснутый треугольник, если смотреть сверху». И действительно, если соединить прямыми линиями парадный вход и крайние углы двух каре, получится равнобедренный треугольник с тупым углом. Но если сдвинуть невидимую линейку немного вверх, до центра круговой подъездной дороги… то эти три водных источника – фонтан, душевые и бассейн – оказывались на равном расстоянии друг от друга, образуя концы триглава.

– Так территория лицея, получается, и есть новый барьер? – склонившись над стеклом, наконец понял Никита.

– И где его середина? – лихорадочно скользя глазами по макету, нетерпеливо спросила Жанна. – Это ведь там должна быть спрятана Печать Кощея, так?

Косте вдруг стало не по себе. От гордости и радости из-за разгадки тайны, которую не могли разгадать целые поколения учеников Тридевятого лицея, не осталось и следа. Эту тайну хранили и берегли ещё сильнее, чем легенду о Схроне, и не просто так. Увиденный сон не дал ему ответа на вопрос, что именно представляла собой Печать Кощея, но не оставил сомнений в том, что этот артефакт чрезвычайно опасен. Это было зло – «ужас», по словам Настасьи из сна, – которое необходимо во что бы то ни стало усмирить, усыпить и спрятать ото всех. Желательно навсегда.

Прежде чем он сумел облечь в слова внезапно сковавший его душу страх, меч-кладенец подлетел к центру макета.

– Насколько я могу судить, середина сего триглава будет… здесь.

Нижний конец металлического треугольника замер над самым стеклом, указав в точку примерно в метре-полутора, учитывая масштаб макета, от середины задней стены главного здания лицея.

– Об этом никто не должен знать! – горячо выпалил Костя. Он посмотрел по очереди в глаза друзьям, стараясь донести до них важность соблюдения тайны. – Вы же понимаете? Об этом никто не должен знать! Вообще никто, не только Аля с её Еленой Прекрасной!

Никита и Катя серьёзно кивнули. Жанна, теребя бисерные браслеты на левом запястье, тихо сказала:

– Конечно, Костя. Никто не узнает.

Глава 25

Чары сна

Костя не сразу понял, что его разбудило.

Накануне вечером, занеся Амине Рашидовне ключ от кабинета искусств и поужинав в столовой, ребята разошлись по своим комнатам. В честь пятницы многие собрались в общем углу на втором этаже для просмотра фильма, но Костя был слишком взволнован сделанным открытием, чтобы спокойно сидеть и следить за происходящим на экране. Они с Никитой, ещё раз всё обговорив, снова сошлись во мнении, что местонахождение Печати Кощея должно остаться тайной. Конечно, им было любопытно, что именно спрятали в том сундучке много веков назад, ради сохранности чего потом возвели Тридевятый лицей, но они оба понимали, что есть вопросы, которым лучше оставаться без ответа.

Легли они довольно рано. У Кости, когда его тревога наконец немного улеглась, снова начали слипаться глаза после нескольких ночей недосыпа. Никита ещё чистил зубы, а Костя уже улёгся и, даже не раскрыв книги – он уже дошёл до «Огненного бога Марранов», – быстро заснул, отвернувшись к стене.

По ощущениям, он проспал всего ничего и в первую секунду решил, что красно-оранжевое зарево на стенах и потолке шло от Никитиного торшера. Но затем, повернув голову, заметил висящий посреди комнаты меч-кладенец, причём в виде двуручного меча, а не компактного металлического треугольника, к которому все уже привыкли, а учительница русского и литературы Алина Николаевна так вообще не могла нарадоваться.

Красный самоцвет ритмично пульсировал, излучая то самое огненное сияние, и солнце в навершии из-за него казалось почти настоящим.

– Барин, – тихо позвал меч, и до Кости дошло, что именно этот осторожный зов его и разбудил. Он и что-то ещё.

Костя обратил внимание на странный шум в ушах, становившийся то громче, то тише, и у него ушла секунда, чтобы сообразить: это гудение, похожее на жужжание роя мух, подчинялось пульсации самоцвета. А где-то на самой периферии слуха, почти заглушённый гудением, звучал нараспев чей-то голос:

– Спите… Спите крепко… Не просыпайтесь… Что бы ни случилось, спите…

– Барин, – снова позвал меч-кладенец.

Костя вздрогнул и тряхнул головой: стоило ему уловить этот загадочный напев, и мозг начал заволакивать липкий туман, от которого глаза будто сами собой закрывались, а тело охватывала сонная нега.

– Что… Что происходит? – садясь и откидывая в сторону одеяло, спросил он шёпотом. Почему-то он не решался говорить в полный голос.

– Кто-то пытается наложить на вас чары беспробудного сна, – ответил меч-кладенец.

Костя непонимающе нахмурился:

– Что?..

– Я накрыл вас и вашего друга щитом, но подозреваю, что вы не единственная цель чаровницы, а моих сил, к великому сожалению, не хватит, чтобы оградить всех в здании.

– Погоди… – Костя ещё раз тряхнул головой, приводя мысли в порядок. – Кто-то пытается усыпить всех в общежитии? Но зачем?..

Он ещё не договорил свой вопрос, а уже похолодел от дурного предчувствия. Один раз всех в лицее уже усыпляли, и сделал это Костя с друзьями, чтобы без помех поискать Схрон. История повторялась, пусть теперь вместо мёртвой воды кто-то применял чары, но цель наверняка была той же: поиски чего-то очень важного. А разве могло быть что-то важнее опаснейшего артефакта?

Вскочив, Костя кинулся к кровати Никиты и что было сил потряс его за плечо.

– Никита! – прошипел он. – Просыпайся!

– Что?.. Где?.. – сонно