Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

Бизон согласно кивнул.

Вспомнив одну из прошлогодних историй, майтера Мята невольно заулыбалась.

– Разве что ты велишь им рисовать. В таком случае они начнут писать друг дружке записки.

Капитан расправил тонкие усики.

– Мы, офицеры и рядовые штурмовики городской стражи, также обязаны блюсти дисциплину, генералиссима. Слово то же самое, да и средства ее поддержания, осмелюсь заметить, отличаются ненамного.

– Знаю, однако отправить вас патрулировать улицы и пресекать грабежи не могу. Не могу, капитан, как ни хотелось бы. Да, задача как раз для вас, и справились бы вы с нею, вне всяких сомнений, лучше, чем кто бы то ни было, но многие из горожан считают стражу врагом. Чего доброго, люди восстанут против нашего восстания, а вот этого-то мы себе позволить не можем.

Вздохнув, она вновь обратилась к Бизону:

– Ты понимаешь, для чего это нужно, не так ли? Будь добр, ответь.

– Так мы, получается, сами себя грабим, – пророкотал Бизон.

Оценить выражение его лица изрядно мешала окладистая борода, однако майтера Мята, приглядевшись, решила, что великану не по себе.

– Истинная правда. Те, чьи дома и лавки подвергаются грабежу – тоже наши люди, вынужденные обстоятельствами сидеть по домам, защищая свое добро, вместо того чтобы драться за нас. Но это еще не все, не так ли? Что еще ты хотел сказать?

– Ничего, генералиссима.

Майтере Мяте захотелось коснуться его плеча. Точно так же она в подобные моменты поступала, разъясняя что-либо одному из ребятишек, но сейчас почла за лучшее воздержаться – во избежание превратного истолкования.

– Ты должен рассказать мне все. Все. Отвечать полностью, когда я прошу об ответе – тоже, если угодно, проявление дисциплинированности. Неужели мы позволим страже нас превзойти?

Бизон не ответил ни слова.

– Однако на самом деле сие много важней дисциплины. Сейчас для нас нет ничего важнее моей осведомленности о том, что полагаешь значимым ты. Ты, и вот он, капитан, и Зорилла, и Калужница, и все остальные.

Бизон упорно молчал.

– Скажи, Бизон, готов ли ты пожертвовать нашей победой, лишь бы избежать конфуза? Не делясь друг с другом знаниями и заботами, нам ведь не победить… мы просто подведем богов и погибнем. Вполне вероятно, все до единого. Уж я-то точно, поскольку буду биться, пока меня не убьют. В чем дело?

– Они ж еще и жгут, что сумеют, – выпалил великан. – Пожары куда как хуже любых грабежей. С таким-то ветром у нас весь город сгорит, если не прекратить поджоги. И это… как бы…

– И что еще? – поторопила его майтера Мята, теребя нижнюю губу. – Ну да, разумеется: погасить пожары, бушующие по всему городу. Ты прав, Бизон. Прав, как всегда. Ломелозия! – позвала она, бросив взгляд в сторону двери. – Ты еще здесь? Будь добра, загляни к нам. У меня есть для тебя поручение.

– Да, майтера?

– Видишь ли, Ломелозия, мы тут втолковываем друг другу, что нам пора отдохнуть. Похоже, такова у нас нынче ночью… повестка дня. Ты – также не исключение. Тем более что всего несколько дней назад была серьезно больна. Разве патера Шелк не приносил тебе Прощение Паса?

Стройная, бледнокожая девчонка тринадцати лет, с тонкими чертами лица в обрамлении глянцевито-черных волос, Ломелозия чинно, без тени улыбки кивнула.

– Приносил, майтера, в сфингицу, и я сразу же пошла на поправку.

– В сфингицу, а сегодня у нас иераксица… – Майтера Мята взглянула на часы синего фарфора, венчавшие поставец. – А еще через пару часов наступит фельксица. Ладно. Допустим, сейчас уже фельксица. Даже в сем случае тебе меньше недели назад угрожала скорая смерть, однако ты целый день бегаешь по моим поручениям, хотя должна лежать дома, в постели. Хватит ли тебе сил исполнить еще одно дело?

– Хватит. Со мной все в порядке, майтера.

– Тогда разыщи Лиметту. Сообщи ей, где я, передай, что мне нужно как можно скорее увидеться с нею, а после ступай домой и ложись спать. Домой, Ломелозия, слышишь? Исполнишь?

Ломелозия сделала реверанс, развернулась и вихрем умчалась прочь.

– Хорошая девочка. Толковая, – сообщила майтера Мята Бизону и капитану. – Не из моих. Мои постарше, а сейчас заняты. Кто бьется, кто обихаживает раненых… а кого, может статься, уже нет в живых. Ломелозия – одна из учениц майтеры Мрамор. Вполне возможно, лучшая в классе.

Бизон с капитаном кивнули.

– Капитан, не стану заставлять тебя зря терять время. Бизон, я начала разговор о дисциплине, однако меня прервали, и хорошо, что прервали: велеречивость сейчас не к месту. А сказать я собиралась вот что: благодаря дисциплине из двадцати мальчишек с девчонками может выйти восемнадцать хороших, прилежных учеников. И у меня, и у тебя тоже. Возможно, набравшись опыта, ты меня даже превзойдешь.

Вздохнув, она велела себе выпрямить спину, расправила плечи.

– Ну а из двух оставшихся один не станет хорошим учеником никогда. Учеба чужда ему от рождения; не баламутит других, и ладно. Второму же дисциплина попросту не нужна. Не нужна абсолютно… по крайней мере, так кажется с виду. Однако святая Пасова истина состоит в том, что он вспоминает о дисциплине сам еще до того, как призовешь класс к порядку, понимаешь?

Бизон кивнул.

– Вот и ты тоже как раз из таких, иначе не стал бы моим заместителем, а ты им, сам знаешь, стал. И если меня убьют, должен будешь возглавить всех наших.

В гуще черной бороды великана блеснули крупные белые зубы.

– Боги тебя любят, генералиссима! – с улыбкой на губах ответил Бизон. – Чего-чего, а твоей гибели мне опасаться не стоит.

Майтера Мята поджала губы, возвращая разговор в серьезное русло.

– Если такое, упаси Иеракс, случится, сделаю все, что смогу, – помолчав, заверил ее Бизон.

– Да, знаю: на тебя можно положиться вполне. И сейчас тебе потребуется подыскать как можно больше себе подобных. Сколь ни жаль, времени на установление настоящей дисциплины у нас нет. Выбери из тех, кто вооружен иглострелами – пулевые ружья для этого ни к чему – мужчин постарше, которые не начнут грабить сами, будучи посланы прекратить грабежи. Разбей их на группы по четверо, назначь командира для каждой и вели говорить всем… только не забудь: это чрезвычайно важно. Вели извещать каждого встречного, что грабежи и поджоги должны быть прекращены. Что всякий, застигнутый за тем либо другим, будет расстрелян.

Закончив, майтера Мята поднялась на ноги.

– Идем, капитан. Хочу взглянуть, как ты расставил посты. Мне еще многому нужно учиться, а времени на ученье практически нет.

За дверью, ведущей на улицу, несли караул Бивень с Крапивой. Мальчишка вооружился трофейным пулевым ружьем, а его подруга успела обзавестись иглострелом.

– Бивень, ступай в дом и отыщи себе кровать, – распорядилась майтера Мята. – Считай, что это приказ. Проснешься, вернись сюда и смени Крапиву, если она еще