Воспитанник - Николай Дронт

в винный погреб. За одной из больших бочек дядя нажал на булыжник.

— Ты никому не говори! Что покажу, до сего момента знали только двое: я и мой наследник. Если помру, он должен был тебе отдать.

С такими словами дядюшка навалился на стену и открыл узенькую щель в чуланчик с большим сундуком, окованным железными полосами. Массивным ключом отворил замок и открыл крышку.

— Вот! Здесь доходы с того поместья за двадцать лет. Щитовые я, понятно, брал, а остальное староста в мешочек запечатывал. Где крестьянам золото взять? Здесь серебро, весом фунтов до пятисот. Как заберёшь, тебе крепкую карету нужно будет раздобыть для перевозки. А лучше и людишек нанять в охрану. С этим тебе помогу.

— Спасибо! Я не ожидал…

— Мы с твоим отцом ближе братьев были. Три года вместе приключались. В такие места заходили, что не знаю, как живы остались. Но денег себе заработали. Когда пришли из последнего похода, то решили: баста! Всё! Это был последний раз и больше никогда. Входило в пещеру нас восемь, а вернулись лишь трое. Да и то один до рассвета не дожил. Но золота вытащили много. Хотя ещё больше там оставили. Из-за того беда и случилась. Дед твой к тому времени уже помер, а его брат мечтал возвыситься. Кое-кому рассказал, что племянник богатое место знает.

— Зачем ему это?

— Сказал же — возвыситься хотел, большую должность получить. Ну и золотишком разжиться.

— И кому он это рассказал?

— А вот это не твоё дело. Большой человек! Ты против него тля, да и я комарик мелкий. Однако порешал с ним вопрос, разошлись краями. Эммануила сочли виноватым, что придумал больно много в своём рассказе, семью племянника в заложники взял. Ты сказки не слушай, на века злодеем прослыть, убив младенца с матерью всего лишь ради горсти золота, наверху желающих нет. Честь дороже любых денег. Тем более что заложники сбежали, а к тому времени виновник захвата умер. Вот мне и простили месть.

— Но всё же?

— Сказано, не твоё дело. Я слово дал лишнее не болтать. Да и нет того человека уже. Хоть он и умер, но клятва осталась.

— За золотом кто-то потом ходил?

— Тебе этого серебра мало? Больше нажить хочешь? Дело! Не ходили больше туда. Тео знал верную дорогу, но его убили. А я тупой Кабан. У меня в голове одна извилина, и та шрам от топора. Чего я помню? Иду, куда ведут. В пути по сторонам не смотрю, а усиленно думаю о бабах и выпивке. Какой с меня спрос? Никакого! Но с той поры ни на день без пригляда не оставляли.

Копьё

Доходы за двадцать лет. До пятисот фунтов серебра. Грубо говоря, до двадцати пяти марок в год, причём после уплаты щитовых, то есть денег за защиту. Это ещё никак не меньше пяти-семи марок, не удивлюсь, если дядюшка берёт десять. Получается, моё поместье с деревней даёт, берём ровным счётом, тридцать золотых. Очень неплохо. Но есть вопрос — за счёт чего? Пахота просто столько не приносит — земли не такие плодородные, как на равнине. Разведение скота? На горных склонах? Много коз в одной долине не прокормить — там просто нет для них достаточно корма. В набеги деревенские не ходят. Иначе зачем им платить щитовые?

Кроме того, с набега получают доли все участвующие, но с чего бы платить владельцу земли? По доброте душевной? Вы сначала на крестьян посмотрите, а потом рассуждайте об их душевных порывах, щедрости натуры и наследственном бескорыстии. Нет такого! Иначе они бы с голоду вымерли. Следовательно, есть дополнительный источник дохода, с которого идёт прибыток. Притом достаточно регулярный. Какой? О нём стоило бы поговорить со старостой.

Второй, не менее важный вопрос — чего мне делать с казной? Хотя бы где её хранить? В Безразмерном Мешке? Сейчас всё моё состояние я таскаю с собой, но ведь однажды могу легко разом всё потерять в странствиях.

Не хочется, честно говоря. Оставить в покоях графской крепости? Их туда ещё довезти надо. Франц что-то говорил о карете и охране. Пожалуй, придётся перестать быть одиночкой и научиться управлять отрядом.

Эти мысли я успел передумать, пока мы с дядюшкой возвращались в дом и располагались в его кабинете, оказывается, такой всё-таки был. В шкафу даже стояли книги. Две. Гроссбух с приходом-расходом по хозяйству и памятная книжка о семейных событиях.

Оба тома вела жена, но, как положено, считалось, что ими занимается лично хозяин, а супруга ему лишь немного помогает. Зато рядом на полках стояли разные бутылки, чарки и кубки. В кабинете дядюшка любил промочить горло.

— Дядя Франц, — начал я, — мне крайне приятно, что вы столько сделали для меня. Сохранили не только поместье, но и доходы от него…

— Это мой долг! — прервал меня Кабан.

— Да, конечно! Но посмотрите с моей стороны! Я приехал сюда без рода и племени, а здесь обрёл семью и землю. Потому, не из-за сохранённой казны, а только в знак уважения, как старшего в роду, прошу вас принять от скромных средств моих подарок.

Что может больше всего понравиться настоящему воину? Конечно, хорошее оружие. От Мартина остались скимитары. Парные скимитары причём! И хорошо зачарованные.

Понятно, что я их давно осмотрел через Монокль Персуаля, который до трёх раз в день делает Идентификацию магического предмета. Так вот, оба скимитара зачарованы на точность и силу удара, и тот, который для правой руки, дополнительно ещё поражает противника холодом, а для левой, помимо повышенной прочности, создаёт перед лезвием небольшой энергетический щит, позволяющий надёжней парировать и отбивать удары клинка противника. Цену такой пары затрудняюсь сказать. Каждый скимитар весит фунта три, и если бы вдруг я решил их продать, то с такими зачарованиями поставил бы начальную цену по весу оружия, пусть без ножен, в золоте.

Двадцать две с половиной, новые, полновесные, непотёртые марки весят ровно фунт. Торгаш стал бы сбивать мою цену, но обоеручный боец счёл бы её заниженной. Дядюшка, только увидев клинки, сразу проникся:

— Это что? Пара? Только не говори, что левый на защиту, а правый на нападение, а то я тебя расцелую!

— Целуйте, дядя. Правый бьёт морозом, а левый отбивает щитом.

Был риск задохнуться в родственных объятьях, но на этот раз обошлось.

— За такое я тебе полное копьё организую, да ещё и лошадей подарю, — посулил дядюшка и заорал так, что заложило уши: — Эй! Вит! Бросай всё! Бегом во двор! Сейчас подарок пробовать