Прозрение. Том 2 - Кристиан Бэд

загара пальцах Мериса, и я обалдел: генерал курил «горькую».

Что бы там Колин ни говорил про то, что кхарга — не наркотик, северяне вряд ли разделяли его мнение.

Они взирали, оторопело вытаращив глаза и теряя контроль над отвисающими подбородками. Запах кхарги узнал бы и самый ленивый.

Мерис — замполич, заместитель лендсгенерала, сообразил я. Он имеет право ответить на обвинение вместо отсутствующего начальства.

И ответил он весьма своеобразно.

— А не прерваться ли нам? — обратился мой генерал к Эйгую, и в его позе появилась текучая собранность зверя перед прыжком. — Напитки, мальчики? Лендслер прибудет к нам меньше, чем через четверть часа. Тогда мы и обсудим это идиотское обвинение. У тебя раньше были неплохие танцовщики, пока ты не стал министром. Растерял?

Эйгуй чуть повёл плечами, пытаясь отказаться, но обалдевшие от наглости Мериса высшие чины Севера тупо молчали.

Оглушённые нашей с Имэ «игрой», они вообще сейчас вряд ли смогли бы сказать что-то связное. Кроме Херрига. Но тот выжидал.

Эйгуй вынужденно махнул рукой, требуя в зал распорядителя увеселений.

Толстенький женоподобный алаец-евнух выскочил едва не из-под стола. Эйгуй бездумно перечислил ему напитки.

— И хакхэ! — громко потребовал Мерис. — С кальяном!

Эйгуй не успел кивнуть, как реальность вдруг потекла. Стены надвинулись, и мои виски сдавила боль искажающегося пространства.

Это был откат. Слишком сильно мы с Имэ дёрнули пласт реального. Хэд…

Происходящего, кроме меня и недорегента, не замечал никто. Это не накат, это откат. Пена, марево уходящей волны.

Люди вязли в паутине теней, но продолжали исполнять свои немудрёные обязанности.

Распорядитель пискнул в кулак, где был вшит лингвоприёмник, и двое крепких рабов втащили кальян. Здоровенный, литров на десять.

В подкрашенной хингом воде плавал синенький трупик человеческого младенца.

Я понял, почему Мерис закурил кхаргу. Она не туманит разум, но добавляет безрассудства, а он на него сейчас очень рассчитывал.

Генерал раскрошил прямо на угли кальяна остатки длинных сигарет, пробуя, коснулся мундштука губами и… с удовольствием затянулся!

Младенец забулькал, переворачиваемый воздушной струёй. Эйгуй автоматически кивнул, выражая одобрение.

Северяне, кроме контр-адмирала, застыли в своих креслах, словно парализованные.

Да, все они знали в теории, что колба с младенцем должна быть изолирована от курительной жидкости. Это всё фокус, иллюзия.

Но тельце так натурально колыхалось в подкрашенной воде…

— Так что ты говорил про предательство, Ингвас Имэ, которого в Содружестве так и называют теперь — предатель? — вальяжно поинтересовался Мерис.

Ответить Имэ не сумел: ударили кифры, заглушив его голос. В зал вбежали танцовщики. Голые. Имитирующие, как тут принято, затянувшуюся групповуху.

Ингвас Имэ оказался в кругу непристойных кривляющихся тел. И это выбило его из ритма. Я снова ощутил, что могу опереться на волну маятника, и качнул зал.

И тут зрачки мои расширилиь от удивления: контр-адмиралу Херригу нравилось происходящее! Он развалился в кресле, принял из рук суетливого прислужника мундштук такого же, как у Мериса, кальяна, поднёс к губам…

Неужели сумеет и это?

«Песню» испортил Душка-2: завизжал дурным голосом, когда ему поднесли курительный прибор, установили на спину упавшего на четвереньки раба и сунули в рот мундштук.

Херриг нахмурился, взглянул на ехидно ухмыляющегося мне в лицо Имэ, и с неудовольствием отодвинул колбу с младенцем, так и не коснувшись мундштука губами.

Значит, не извращенец, но нервы крепкие. Понятно, как он дослужился до министра.

— Хватит! — Херриг хлопнул ладонью по гулкой столешнице. — Прекратить этот балаган!

На скулах Эйгуя заиграли желваки. Мерис только что оказал ему уважение, разделив с ним традиционные алайские забавы.

Но Эйгуй поднял узкую когтистую ладонь, и музыка смолкла, а танец увял.

— Твои корни прогнили, Норвéй, — сказал он, делая ударение по-алайски, на последнем слоге. — Твои генералы предают тебя, а твои подчинённые невежественны в беседе. Но я всё ещё готов дать дорогу к твоей победе нашими генераторами. Однако ты должен будешь включить в четвёртом параграфе оба предложенных нами пункта.

— Как ты посмел привести в совещательный зал экзотианского выродка? — парировал Херриг, кивнув на торчащего посреди зала Имэ.

— Он не опасен, пока его враги — наши враги, — усмехнулся Эйгуй. — Твой лендслер — выродок. Он бежал к экзотам, чтобы спастись от твоего гнева. Забудь о нём. Давай подпишем договор без него? Мы завоюем для тебя Экзотику. Ты научишься радоваться победе, как алаец. Вкусишь её боль.

Мерис, невозмутимо продолжавший курить кальян, вынул изо рта мундштук и сделал им неприличный жест, как бы побуждая Эйгуя сунуть керамическую трубку себе в задницу.

— Ты на стороне проигравших, — оскалился ему в лицо алайский министр. — Твоего друга-лендслера давно сварил и съел Локьё, иначе куда бы он делся? Ты веришь в сказки об Уходящих? И не знаешь, как могут быть коварны ледяные крысы? Они убили его. Мы следили за вашим «инспектором», он летит сюда один.

Херриг ухмыльнулся.

— Летит и не знает, что его должность аннулирована моим приказом! — Он повернулся к Мерису. — Джастин думает, что обманул меня. Но скоро двери откроются перед ним, и оба вы будете арестованы! Потому что твой лендслер предатель! Мы знаем о его сговоре с Локьё, убил он там кого или нет! А склонил его к предательству твой инспектор Джастин!

Душка-2 вызверился на меня, разве что хвостом по полу не застучал. Гендеп меня хочет трепетно, мне давно про это рассказывали.

Интересно, алайцы сговорились отдать меня Душке живьём или только труп?

Я ощутил, как зачесалась пришитая к коже монета.

Мерис отсалютовал Эйгую мундштуком и затянулся. Младенец забулькал, переворачиваясь в ворохе пузырьков.

— Ты — хороший враг, — кивнул ему Эйгуй. — Я очень люблю тебя и с радостью съем твою печень, а телу твоему воздадут все положенные почести.

Мерис фыркнул.

— Ждёшь ответных почестей и крематория с залпами? Тебя зароют, как собаку, Эйгуй. Я понимаю, что Имэ развёл тебя. Но дверь откроется, и лендслер войдёт вместе с инспектором.

Эйгуй изобразил отвращение:

— Даже если так — ты всё равно проиграешь. Инспектор мнит себя истником? Имэ справится с ним. Я давно жду в гости вашего Джастина. Мы знаем, что северяне на Юге мутируют, подчиняясь давлению здешней скверны. Пора положить этому конец и выжечь добрым огнём все гнёзда мутантов на тёплых планетах Юга. А твоего ядовитого щенка, — он кивнул на меня, — мы поделим. Голову отдадим вашему генетическому контролю, мясо — Имэ, он мечтает наделать из него клонов. Но сначала мы натешимся с капитаном сами. Ведь никому не нужна его воля, нет? И его нетронутое тело?

Министр Херриг задребезжал, рассмеявшись, а Эйгуй стал откровенно разглядывать меня:

— Знаешь, сладкий, как это бывает, когда в узкую мужскую задницу в первый раз входит острый алайский член? Потерпи, скоро мы уединимся с тобой на пару часов. Сейчас в ловушку пожалует ваш инспектор, и мы включим