Ева. Грани миров - Антон Сенин

буквы, – Преподаватель изобразительного искусства в колледже Аполло. Учим детей рисовать, прекрасно. Так, с июля две тысячи триста восемьдесят седьмого года по месту работы не регистрировалась. Июля? Почему с июля? Куда делась Элис? Информация! – несколько секунд система задумчиво молчала, а после изобразила всего два коротких слова «Информация закрыта».

– Как это закрыта? Кем закрыта? – закричал Раст.

– Информация закрыта, – повторил голосовой ассистент.

Раст поднялся с места, нервно прошелся по кабинету, остановился у окна, и на выдохе тихо произнес, – Значит закрыта. Мистер Вэйс и бедная Элис, во что же вы ввязались.

38.

«Хочешь спрятать, положи на самое видное место», – гласит мудрость веков. Но как поступить с огромным ангаром? Первый и второй Кубы Ант разрушил сам, но не по своему желанию. Мечтатель ошибался, полагая, что системе нет дела до его дополнений. Система молча наблюдала, а когда подходило время, хладнокровно наносила удар. Еще на стадии построения Ант понимал и допускал, что жертвует безопасностью в угоду внутреннего наполнения и детализации. Манили тепло, уют и, недоступные обывателю, артефакты прошлого. Не то, чтобы Ант нуждался в блестящей красоте, шумных водопадах и летающих домах. Его мир существовал только для него, а игры с пространством и законами физики отражали больше внутреннее состояние художника. В моменты построения Куба Ант превращался в настоящего творца, он представлял, каким образом на этот раз обманет восприятие горе-наблюдателя. Зачастую обман заключался не в сложности реализации или масштабе площадки, а в совокупности тонких, еле уловимых настроек. Этому Ант научился у Евы. Ее мир не существовал всегда и везде. В этом не было практической необходимости. Куда проще обмануть разум, который однажды привыкнет и станет гибок, словно пластилин, и вот тогда на сцене появится художник.

Ант просчитался в главном. Создание и поддержка его микромира отнимала много ресурсов, и чем сложнее и изящнее была задумка, тем меньше нулей и единиц оставалось на организацию ее безопасности.

Пустырь, где некогда находился ангар Анта, встретил торчащими из земли обгоревшими металлическими балками, горами золы и неприятными скрипучими звуками. С момента взрыва и пожара прошло достаточно времени, но запах гари по-прежнему витал, возбуждая неприятные воспоминания. Терпкий и горький он не бывает приятным, он навевает чувство тревоги и опасности. Площадь вокруг ангара превратилась в грязное, неприступное месиво из податливого песка и липкой глины. Мало кому могло прийти в голову фланировать в подобной каше, но только не автору этой самой каши.

– Ты уверен, что мы прилетели по адресу? – Ник стоял на твердой земле, на краю липкой черно-коричневой массы. Он протянул ногу, и мыском ботинка дотронулся до поверхности. Глина приветливо хлюпнула и принялась любезно всасывать обувь незнакомца, – Какая дерзкая, – воскликнул Ник, вырывая ботинок из плена, – В паре метров впереди, наверное, по колено затянет. Это, пожалуй, самое бесславное и нелепое окончание пути. Твои проделки?

Ник обратился к Анту, который стоял рядом, наблюдал за другом и как обычно улыбался. Он манерно свел брови и отрицательно покрутил головой.

– Ну, и что это за минутка ностальгии? Здесь был твой Куб. Помню, мы прошли вон туда, – Ник кивнул в сторону развалин, – Там стоял старый, убогий ангар, который внутри оказался не таким старым, и не таким убогим.

В глазах Анта появилась грусть, он подошел к Нику и посмотрел по сторонам, – Здесь когда-то было людно. Вон там за забором, – он указал вдаль, куда-то за развалины, – Небольшой лес. Граница Нейма проходила немного дальше, в паре километров за лесом, но фактически Нейм заканчивался здесь. Территория обрастала складами и малыми производствами, пока однажды не разрослась до невероятных размеров. Вот это, – слева и справа от друзей тянулась череда однотипных дугообразных строений, – Все, что осталось. Я, как ты понимаешь, проводил здесь много времени, – Ант улыбнулся, – И со многими был знаком. В соседнем ангаре трудились два брата-близнеца, они делали мебель. Ты даже не представляешь, какой красоты может быть резное дерево.

Ник вспомнил невероятные двери в кабинет Соломона, но промолчал.

– А в следующем ангаре производили предметы из стекла. Проходя мимо, я часто останавливался и наблюдал магию, как из большой раскалённой печи доставали расплавленное стекло и вытягивали, придавая ему самые невероятные формы. Здесь, на окраине жило настоящее.

– И что с ними стало, – вопрос Ника не требовал ответа. Наблюдая унылую разруху, он догадался, а уточнить решил больше из вежливости.

– Однажды они просто не пришли. Нет, они не пропали в прямом смысле слова, они, как бы сказать, сменили занятие. В один момент, словно по команде, и братья и все остальные отправились трудиться в корпорации. Теперь-то я понимаю, почему она так поступила. Нейм растет и ей нужны мозги, а не штучное производство безделушек. Дерево, стекло, подумаешь ерунда.

– Она всего лишь отрабатывает задачи в меняющейся среде. А вот мы по-прежнему стоим на краю болота, окруженные ржавыми махинами. Ант, ты же не за этим меня сюда притащил?

– Не за этим, – в голосе Анта послышались нотки радости, – Посмотри внимательно по сторонам. Ты правда ничего не видишь?

Ник повернулся и внимательно посмотрел на друга. Ант пытался скрыть эмоцию, но она вырывалась и искривила лицо довольной гримасой.

– И что я должен здесь увидеть? – осторожно поинтересовался Ник.

– Полчаса! Мы мерзнем здесь полчаса, а ты так и не увидел. Какой же я молодец!

– Ант молодец. А теперь рассказывай.

– Чего рассказывать? – от удовольствия голос Анта повысился, – Пойдем!

В следующее мгновение Ант сделал несколько решительных широких шагов назад, разогнался и прыгнул прямиком в глиняное месиво, но вопреки ожиданиям не увяз и не стал тонуть, а наоборот завис над болотом. Оказавшись в десяти шагах от Ника, Ант повернулся и движением головы позвал друга за собой. Ник стоял неподвижно. Он понимал, что путешествие не представляет опасности, но смотрел под ноги смущенно и с любопытством. Текстура казалась максимально реальной, а основа и вовсе не читалась. Ник присел на корточки, утопил руку в холодную липкую массу и свел брови.

– Ант, я не понимаю.

– Спрашивай?

– Это настоящая земля, а это настоящая глина.

– Все так. А вопрос-то в чем?

– Ну, хорошо, – Ник поднялся, наклонился вперед, протянул ногу и шагнул. Коснувшийся жижи, ботинок начал тонуть, потерявшее равновесие тело наклонилось, и потянуло за собой вторую ногу. Через секунду Ник стоял в грязи, с испачканными по щиколотку ногами.

– Текстура «Два точка ноль», – улыбаясь, прокричал Ант, – Мое изобретение, – и, видя недовольное лицо Ника, продолжил, – Там, в малом Нейме, когда я спрятал дом от посторонних глаз, мне в голову пришла прекрасная