Варлорд - Александр Якубович

того, как встретился с тобой, Лиан, — серьезно сказал я. — А ведь я был сподвижником самой Элантриель. Я кое-что знаю об эльфах, что темных, что светлых.

— Почему ты сразу не сказал мне, что у королевы был меч, а не две сабли? — внезапно спросила Лиан.

— А я должен был отобрать у тебя эту сказку? — спросил я в ответ. — Меч или сабля, для тебя Элантриэль это просто легенда, которую тебе рассказывала та погибшая эльфийка. Тем более, если бы не эта сказка, у тебя никогда бы не появилось столь прекрасной сабли, которую выковал мастер Зинас.

— Мы бы вообще здесь не оказались, если бы не эта сказка, — внезапно ответила Лиан. — Так бы и сидели в башне. Ты бы не помирился с Эрегором, я бы не познакомилась Ирнаром. Весь этот город превратился бы в руины, а Мордок уже бы шагал со своей армией к южным берегам… Ты бы так никогда и не собрался бы в Налор.

— Да. И все это лишь потому, что когда-то одна наглая девочка сказала, что хочет быть, как королева из сказки, хочет сражаться двумя саблями, — улыбнулся я.

— Ну, сейчас-то я понимаю, как это глупо, две сабли, — усмехнулась Лиан, отправляя в рот кусок мяса. — Но да, ты прав.

— Страшишься ты будущего или нет, а оно все равно наступит. Как и перемены, — ответил я. — Время остановить невозможно.

— Неужели? — удивилась Лиан.

— Я пытался, — ответил я девушке, отпивая из кружки. — Почти семь сотен лет, но я лишь немного замедлил его ход. В Налоре все будет в порядке, не тревожься. Если надо будет, я просто сожгу этот город, и мы пойдем дальше.

— Ты так легко об этом говоришь, а сам даже армию противника заставил сдаться в плен, а не истребил на корню. Куда уж там целый город?

— Если я чего-то не делаю, это не значит, что я не могу, — ответил я эльфийке. — У всего есть своя цена, Лиан. В прошлый раз мои действия привели к тому, что целый народ лишился своего дома. Если я оставлю безжизненную пустошь и на месте Вечного Леса, как это было с Садами Армина, то вся моя жизнь это лишь путь разрушения. А значит, святоши окажутся правы. Я не могу доставить им такого удовольствия. Но тебя я в обиду не дам, не сомневайся. Слишком много сил я вложил в твое воспитание, а ведь наша богиня не терпит расточительства.

Я улыбнулся и потянулся к кружке с вишневым пивом, Лиан же только рассмеялась и опять взялась за еду. Проблема с брошами разрешится в ближайшие дни. Лорд-командующий уже подыскал мне кандидатов в сопровождение, Эрегор и Ирнар готовили припасы в дорогу. Перед отъездом мне надо будет еще раз поговорить с Армелем, после чего нас ждет путь на север.

Совсем скоро я окажусь под сенью Вечного Леса.

Глава 21

Рабыня

На дороге к востоку от Мибензита

Караван шел уже несколько недель.

Старые телеги скрипели и увязали в весенней грязи, кони фыркали и хрипели, погонщики боролись с мулами, хлесткими ударами заставляя этих упрямых тварей переставлять копыта. Будущие рабы же, сидевшие по клеткам, изредка тихо переговаривались, но больше смотрели в одну точку, прокручивая в голове, как они докатились до такой жизни.

Тут собрались разные люди. Невольники из Брима, пленники пограничных стычек с Тремя Орденами, должники, угодившие в кабалу и не сумевшие рассчитаться с кредиторами. По всему пути своего следования работорговец собирал все новых и новых людей для того, чтобы продать их на рабском рынке Мибензита. Сейчас в этом городе велась большая стройка, а слухи говорили, что и разбивались новые поля в окрестностях. Любая дополнительная пара рук будет в большой цене, так что хозяин каравана, Пикас, спешил — после событий лета работорговля в этой части Западных земель замерла, и он может стать одним из первых, стать тем, кто получит наибольшую прибыль.

Но и жадничать тоже нельзя. Намного выгоднее за пару месяцев вернуться в Брим и привести новый караван к концу лета. Два похода с рабами в сезон — что может быть выгоднее? Наверное, только торговля зерном этой зимой, Пикас слыхал, что за мешки с зерном платили полновесным эльфийским серебром и каждый, кто рискнул пойти с таким грузом через снег и стужу, многократно отбил все свои затраты, да еще и подзаработал на обменном курсе эльфийской монеты, которая высоко ценилась по всему континенту.

Пикасу не повезло, но сейчас он не собирался терять очередную возможность подзаработать. Поэтому и развязалась его мошна по пути — он выкупал всех должников, до кого мог дотянуться.

Закабаленные вполне могли отработать свой долг, если попадут к приличному хозяину. Для многих рабов это вообще было дело привычным, особенно в западных землях. Пройдохи, не способные жить своим умом, они перебирались от хозяина к хозяину, используя ростовщиков как посредников. Пикас мог поклясться, что одного мужика только он продавал на рынках Западных земель минимум трижды. Умелый сапожник и плотник, этот человек был совершенно неспособен к самостоятельной жизни, а еще был крайне падок на девок и вино. Но при этом имел совершенно золотые руки, так что выкупиться у него не составляло никакого труда. Так он и продавался из раза в раз за долги, и из раза в раз, поработав пару-тройку лет, получал вольную, пропивал и проигрывал в кости свои сбережения, после чего опять оказывался в кандалах из-за долговой ямы.

Таких пройдох Пикас и другие работорговцы называли профессиональными невольниками. Ценные люди, если бы не их пороки, они бы могли занять достойное положение в обществе.

Вообще, Пикас ответственно относился к своему делу. У торговца за десятилетия работы был наметанный глаз и он точно видел, кого можно продать в горничные или служанки, кого — на работы в поле, а кто являлся мастером или строителем. Совсем бесполезных и убогих, конечно же, отправляли гребцами, а гулящих, ни на что не годных девиц — в