Башмаки на флагах - Борис Вячеславович Конофальский
Башмаки на флагах читать книгу онлайн
Тяжело выступать против хорошо вооруженного и обученного войска, но еще тяжелее делать это, если твое командование играет против тебя и вместо помощи тебе достаются только проблемы, а твои полки не глядя бросают на самые безнадежные участки.
Ярослав Волков не из тех, кто сдается, но возложенная на него миссия оказывается слишком тяжела даже для него.
Отец Франциск обряды вести не особо любил, а если и вел, то только утренние или в важные праздничные службы. Людишки простые к нему особо не лезли, а вот горожан знатных и влиятельных он привечал всячески. Не гнушался себя и в духовники к таким предлагать. Был с ними любезен и ласков, отчего среди приличных людей города быстро снискал себе приятелей и уже неоднократно оказывался зван на обеды и ужины.
В это утро, едва проснувшись и выпив редкого в этих местах, но так любимого им кофе, не позавтракав, епископ приехал в кафедральный свой собор, чтобы читать проповедь. Приехал самолично. Не будь сегодня субботы, так и не взялся бы, поручил бы дело одному из своих младших отцов, среди них числились весьма к тому умелые. Но не сегодня, сегодня он сам встал в ризнице и развел в стороны руки, позволяя служкам и братьям монахам надевать служебное облачение.
Тот старый монах, что вел все дела у отца Теодора, теперь занимался делами и отца Франциска. Он теперь стоял рядом с лицом неспокойным.
– Что ты? Чего кривишься? – спросил его молодой епископ. – Службу я сию знаю хорошо, отчитаю без запинок. Тогда я устал просто.
В прошлой службе отец Франциск многие тексты священные забывал и либо ждал подсказки, либо вовсе заглядывал в псалтырь и искал там нужное место, водя по страницам пальцем, что паства весьма охотно замечала и начинала радостно шушукаться при всякой его заминке.
– Не о том я волнуюсь, – отвечал умный монах.
– А о чем же?
Монах помолчал; видно, не очень он хотел затевать этот разговор, но все-таки начал:
– Вчера днем, когда народа больше всего, на рынке, что у старого арсенала, похабник выискался.
– Что за похабник? – спросил епископ спокойно, подставляя левую руку для облачения.
Монах вздохнул, видя, что отец Франциск словам его большого значения не придает, и продолжил:
– Вас лаял.
– Меня? – Вот тут епископ удивился, даже повернул лицо к говорившему. – Чего же ему меня лаять? Чего я плохого ему сделал?
– Кричал охальник, что вы сюда не веру укреплять приехали, а серебро искать.
Тут епископ уже полностью обернулся к брату своему. Служки, что держали одеяние, замерли, а епископ и спрашивает:
– И что же, охальника стража не схватила?
– Не схватила.
– То плохо. Нужно имя его узнать, я уж с начальником стражи поговорю.
– Не то плохо, что стража его не схватила, – вдруг возразил епископу монах.
– А что же?
– А то, что такие охальники на всех рынках были, по всем площадям сие кричат. И каждый похабник вас лает.
– Откуда знаешь? – задал вопрос обескураженный отец Франциск.
– Со вчерашнего такое пошло, верный человек мне вечером рассказал. Я на рассвете пошел на рынок, так и есть – едва людишки собрались, так выискался молодец и кричит: слышали, мол, люди города Малена, епископ новый ругал вас, горожан, скаредными, мол, мало вы подаяний после службы жертвуете, мол, мало церкви оставляете.
Епископ вспомнил: да, он в том упрекал горожан пару раз.
– А епископу старому, – продолжал монах, – денег хватало. Он убогих и бесплатно привечал, без серебра.
– И что люди? – спросил отец Франциск.
– Люди его слушали, – отвечал монах. – Он еще и на телегу для зычности залезал, так к нему со всех углов сходились.
– И не бранили его люди?
– Нет. Таких не было. Слушали…
– Слушали? – Епископ все больше настораживался. – А меня бранили?
– Вас бранили.
– И как?
– Подло, – отвечал монах, но не уточнял как, видимо, не хотел расстраивать монсеньора.
– Да говори же уже.
– Лаяли вас люди сквалыгой.
Епископ видел, что тот недоговаривает.
– Еще, еще как лаяли?
– Вором.
– Вором?! – воскликнул отец Франциск в негодовании. – Вором?! А еще как?
– Еще свиньей в сутане, – выдохнул монах.
– Так похабник кричал или чернь рыночная?
– Чернь, монсеньор, чернь.
Епископ как был, в полуоблачении, подскочил к монаху и, тыча пальцем в его старческую грудь, заговорил:
– Разбойники! Похабники! Вызнай мне непременно зачинщика разбоя этого. Вызнай непременно! – Он отвернулся. – Хотя, кажется, я знаю одного такого, кто со мной тут недружен. – Отец Франциск уже писал гневное письмо архиепископу и еще в одном письме жаловался курфюрсту Ребенрее, его сеньору, но этого, судя по всему, было мало. Епископ негодовал. – Обязательно все вызнай.
– Как пожелаете, монсеньор. – Монах поклонился.
Все это было дурно, хоть и не был Франс Конрад фон Гальдебург человеком злым или даже воинственным, но тут он спустить не мог. Слыханное ли дело: кто-то в городе взялся подрывать его авторитет. Да не просто его авторитет, а в его лице авторитет святой матери церкви.
Он быстро облачился. Людей полон храм, многим места не хватило. В первых рядах люди знатные, пришли слушать субботнюю литургию. Отцу Франциску думать надобно о службе, а у него похабники городские из головы не идут. Черт бы их подрал. Помощник органиста уже побежал меха качать. Хоры затянули «Слава в вышних Богу и на земли мир…». Красиво поют, хоть прихожане слов и не понимают, но дух благолепный по храму разливается. Хороший хор собрал старый епископ, что уж там говорить.
Вышел наконец новый епископ на амвон в прекрасном своем облачении, встречали его служки и младшие братья. Епископ целовал алтарь. Люди встали дружно с мест своих. Ему бы после целования алтаря на кафедру взойти, все-таки епископ, не поп простой, а он и забыл, и никто из ближних, подлецов, ему не подсказал. Тоже, дураки, забыли, видно.
Думал епископ удивить всех знаменитой Тридентской мессой, которую учил наизусть много лет. Остановился отец Франциск, замер на мгновение и прямо с амвона начал зычно и звонко, воздев руку к Господу, читать мессу:
– Господи, удостой меня быть орудием мира твоего…
Хоры сразу смолкли.
Читал он проповедь, конечно, на языке пращуров, так что никто бы и не заметил, ошибись он. Но не шли, не шли похабники городские у него из головы, видно, поэтому на первых словах отец Франциск и запнулся. Запнулся и замолчал. Стоял, руки воздев и хлопая глазами, смотрел на паству. Викарий Христофор, второй человек в храме, принялся шептать ему слова продолжения:
– Господи, да придай мне смирения… Чтобы не возгордиться сим…
А отец Франциск словно
