Империя мертвецов - Ито Кэйкаку

Да, все эти зверства в лежащем передо мной списке – лишь частное проявление того, что люди творят друг с другом. Подобное сплошь и рядом учиняют даже с живыми людьми под предлогом дознания, возмездия или просто чтобы выпустить пар. Все, что когда-либо может произойти, однажды произойдет. В конце концов, переделывать мертвецов законом не запрещено, а поскольку материя неспособна испытывать боль, то и рамки морали к ней применимы не в полной мере. Мертвецы дешевы, потому и заменили людей на фабриках, но не только: людские страсти они удовлетворить тоже способны.

– Меня больше волнует вопрос, как мы выйдем на То Самое, распутывая все вот эти дела?

– Другого-то способа все равно нет.

– Ну, не знаю, – наклонил голову Барнаби, – мне кажется, это человеческие демоны. То Самое тут ни при чем.

Барнаби прав, подобное однажды произошло бы в любом случае. Такие истории будут повторяться. Поглядев на объем документов, я невольно подумал, что То Самое приложило руку хорошо если к сотой части всех этих происшествий.

– Хотя мне-то что за дело, – начал мой компаньон. Он, наверное, хотел сказать, что ему все нравится, так что мешать он мне не будет. – Скажи, а что ты сделаешь, если найдешь То Самое? Если устранить причину, следствие все равно никуда не денется, только повлечет за собой что-то новое. Первопричина-то всей этой кутерьмы не Чудовище, а сам мистер Франкенштейн. Чудовище…

Капитан выдержал небольшую паузу.

– Ну, впрочем, назвать его жертвой у меня язык не поворачивается.

– Нельзя же его просто так оставить в покое. Не исключено, что оно принесет в мир еще больше новых технологий.

– «Не исключено», – рассмеялся Барнаби. – Это же технологии!

– Технологии, – подтвердил я. Воскрешение мертвецов – это никакое не колдовство. Если понимать основы и заполучить оборудование для экспериментов, то любой добьется тех же результатов. А что понял один, придумают и другие. Закон всемирного тяготения Ньютона и теория естественного отбора Уоллеса – это научные подвиги, никто не спорит, но если бы эти двое ученых безвременно погибли, то их открытия непременно сделал бы кто-нибудь другой. И поскольку любой может достичь результатов на основе известных и понятных теорий, То Самое всего лишь чуть ускоряет процесс – это тоже верно.

Стальное время бежит, само себе прокладывая рельсы. Век свободы и век свободной экономики. В миг, когда материал для железной дороги закончится, состав с величественным грохотом взлетит на воздух.

Наконец я сдался, подавленный тем объемом материала, который на меня вывалили. Я отчетливо ощущал, что То Самое – лишь маленькая пешка в море информации, в котором я тонул. Пока мы бороздили бушующий Тихий океан, я попробовал составить карту. Как мой великий предшественник Джон Сноу, проследивший с помощью карты распространение холеры. Я повесил карту на пробковую доску и отмечал булавкой место каждого инцидента с участием мертвецов. Разметил нитками, куда протянулся Олл Ред Лайн, связал между собой те булавки, у которых друг с другом прослеживалась связь. Затем тяжело опустился напротив и сконцентрировал все внимание на выявленных закономерностях. Тут мне в голову пришла еще одна мысль, и я провел красную нить вдоль маршрута кругосветки Гранта. Молча проследил все те беспорядки, что учинила Адали, и производные от них инциденты. Деятельность «Спектров» я пометил желтым. Воткнул булавки в каждую Аналитическую Вычислительную Машину по всему свету.

Предо мной развернулась пестрая многослойная сеть. С совершенно неравномерными ячейками. Плотность скоплений постепенно менялась, к большим скоплениям подсоединялись маленькие, но форма их почти совпадала. В какой-то момент меня накрыло иллюзией, что я смотрю на связи в собственном мозгу.

Мимо проходила Адали. Она встала рядом и, глубоко взволнованная, тоже стала изучать эту схему.

– Валаам, – назвала единственное имя, выводя меня из раздумий, дама, которую вызвал Берроуз. Сам он уже ушел. Возле стены, упершись в нее спиной и одной ногой, стоял и смотрел в пространство Батлер. Пятница методично вел протокол, а Адали с Барнаби куда-то ушли.

Дама на вид лет сорока представилась именем Тамбс. Она дружелюбно изучала нашу компанию, уплетая пончик ярко-синего цвета. Разумеется, имя ненастоящее, это прозвище. Его дали за то, что у нее очень грубые удары по клавишам. «“Тамбс” значит, что у меня все пальцы – большие»[55], – рассмеялась она.

– Понимаете, – полным искреннего расположения голосом поделилась она, – до того как почтенные наши господа мертвецы появились в таком количестве, оператор – это была работа живого человека. Я не спорю, наверное, господа мертвецы внимательнее и делают меньше ошибок, и сообщения им поступают прямо в мозг, но как насчет профессиональной гордости? Раньше я по стуку клавиш могла сразу понять, кто сейчас работает! А когда не смотрел никто, мы и поболтать могли украдкой. Иногда знали про тех, кто на том конце провода, больше, чем про собственные семьи! Вот, скажем, одна девушка на том берегу долго не выходила на работу, а потом нам написали, что она родила, – то-то радости было! Мы завели свои сокращения для поздравлений, знаки, как поторопить собеседника. Через нас общались. А сейчас какие-то непонятные некрограммы и обмен АВМ, поэтому у живых операторов поубавилось работы, но если хотят поговорить два человека, то через живого и быстрее, и ошибок меньше! Представляете, иногда они даже сообщения отправлять начинают в неправильный момент.

С новыми технологиями умеет управляться не так много специалистов, поэтому их услуги стоят дорого. Тамбс, как я понимаю, ушла из дома, чтобы учиться на оператора, еще совсем юной. Но техника требует профессионалов. Они задают критерии работы, и только после этого их можно заменить на мертвецов. Люди же, оставшись без дела, открывают для себя новые возможности в жизни. Поэтому экономисты твердят, что надо постоянно обновлять оборудование.

Тамбс, стоило только дать ей свободу, тут же принялась чесать языком про своих коллег, и я решил, пока не поздно, вернуть ее в прежнее русло:

– Под Валаамом вы имели в виду того Валаама, у которого ослица?

– Кого? – удивилась она.

Я попытался объяснить, что это персонаж из Ветхого Завета: Валаамова ослица внезапно заговорила человеческим языком, возроптав против собственного хозяина, Валаама, которому поручили проклясть народ израильский. Но Тамбс удивилась еще больше:

– Нет, я про другое. Печатник Валаам. Он быстро работает, спору нет, но ничего сверхъестественного. А вот ритм! У каждого свой ритм, понимаете? Как бы вам так попонятней объяснить… Обычно люди работают в том же ритме, что их организм. А он, такое ощущение, из него выбивался. Мы все шутили, что он, наверное, не человек. Но на господ мертвецов тоже совершенно не похоже. Сессии долгие и из разных точек доступа. Некоторые даже предполагали, что Валаамов несколько. Но я вам говорю: один! Я даже почтенных мертвецов между собой различаю. Можно сколько угодно мечтать о едином стандарте работы, но этому не бывать. У каждого свои особенности.

– А вы с ним говорили?

– Вызывала иногда, но он ни разу не ответил.

– И кто же он?

– О! – жизнерадостно воскликнула Тамбс. – Десять лет назад он первым связался с нами из Японии.

Именно поэтому мы спросили у Берроуза про оператора с опытом работы на Восточном побережье. Япония до сих пор ведет сообщение с Северо-Американским континентом через Индийский и Атлантический океаны. Через две трети земного шара.

– И откуда же связывается Валаам?

– Так говорю же: меняет точки доступа.

Она принялась перечислять, а я помечал каждое место мысленной булавкой на своей воображаемой карте. После двадцатого названия я сдался:

– А откуда чаще всего?

Гордая профессионалка Тамбс без промедлений и сомнений произнесла:

– Провиденс.

Одновременно с тем, как Батлер, который смотрел в никуда, но внимательно слушал, оторвался от стены, дверь в комнату распахнулась. На пороге застыл почему-то весь покрытый пылью Барнаби и совершенно безмятежная Адали, а где-то вдалеке занудно выла сирена.