Законы Рода. Том 13 - Ascold Flow

сказала, что проблем не будет. Главное, чтобы мой Жужжа в магазине подолгу не засиживался и картошку ел уже после покупки, а то опять придётся полицию вызывать, чтобы зафиксировать убытки.

Мы тихо-мирно закончили общаться, закупили майонеза, пива, чипсов…

— Кен, что за дрянь ты набрал?

— А что? Мы же в командировку поедем. Это на дорогу…

— Целая тележка?

— Первая тележка. Вы на Жужжу гляньте. Он уже пятый мешок картошки пробивает. У нас машина вообще столько утянет за раз?

— Мы же не на самокате едем. Утянет. А Жужжа знает, что чипсы тоже делают из?..

Не успел я задать вопрос, как ужас в глазах Кена и его тянущиеся к моему рту руки стали ответом. Увернувшись и пнув по заднице это обнаглевшее чудо в байкерской косухе, я рассчитался и даже смог напрячь охрану, чтобы помогли дотащить всё до парковки.

— До свидания-ж-ж! — помахал он своей ладошкой продавщице. — Гал-ле приветж-ж!

Вернувшись домой и выгрузив запасы, я принёс на кухню майонез грустной и чумазой Юле, что потеряла весь свой шикарный макияж за время варки борща для своего господина.

— Вы что, весь майонез в магазине скупили? — удивилась она, глядя на заставленный стол.

— Ну ты же не сказала, сколько надо!

— Мужчины… — вздохнула она.

Я не стал ей объяснять, что это была моя «графская» компенсация за съеденную Жужжей картошку и пережитый сотрудниками супермаркета стресс.

Пока мы веселились, гостей стало ещё больше.

— Пойду поприветствую всех, кто приехал! — оставил я рыжую за готовкой и отправился на звуки веселья.

Затейники уже вошли во вкус. Выпили достаточно вина и других, более крепких напитков, чтобы перейти к безудержному веселью. Я с удивлением нашёл среди присутствующих Елизавету Романову со своим женихом, братом Дарьи Волжской. Самой Дарьи не было, чему несказанно радовалась Лена. Она бросилась на меня с обнимашками, как только я появился в поле её зрения. От неё узнал, что Даша уехала помогать родителям, которые вовсю готовят свою вотчину к обороне и войне. Молодец она. Светловым же к обороне надо готовить свой дом, но он в Москве. А загородные резиденции не требуют постоянного внимания. В общем, Лена ощущала себя победительницей.

Я был очень рад видеть столь многих близких и дорогих сердцу людей. И каждому хотел уделить хотя бы пару минут внимания, пообщаться с ними, пожать руку и — передать симбионта. Здесь нет случайных и посторонних. Даже приехавшие за компанию незнакомые мне люди — друзья, близкие или родственники тех, чья жизнь так или иначе связана со мной.

Я встретился с Жанной, и мы успели обсудить немного наши дела. Я сказал ей, что читал доклады об итогах работы за эти несколько месяцев, что доволен проделанной ею работой и попросил нанять ещё больше людей, сосредоточившись на военных контрактах и подписании вольных ликвидаторов и на привлечении самых колеблющихся и ещё не определившихся родов к совместной операции. У нас остался всего месяц, чтобы вооружить и экипировать максимум солдат для предстоящей войны. Наша линия обороны огромна, море и реки стали небезопасны, и испытание для нашей империи будет намного тяжелее, чем в предыдущее маноизвержение. Боюсь, счёт жертв пойдёт на многие миллионы. Но поделать с этим мы мало что можем.

Незаметно для себя я оказался на балконе рядом с Багратионом. Он молча стоял и смотрел на звёзды, что едва пробивались через столичный воздух.

— Александр Петрович, есть информация от империи о её подготовке к предстоящей войне? Какой-то план, которого стоит придерживаться?

— Планы есть. И много. Но всё это пустое. Мы не знаем толком своего врага и его возможностей. Вообще, с этим лучше к Зубову. У него каждый день в министерстве собрания по поводу изучения военной доктрины, подготовки да перетасовки военных частей, сборов резервистов и перевооружения. Хорошо, что война в Болгарии закончилась.

— Что правда, то правда. Даже жаль, что с княжной нормально не попрощался…

— Да, девушка видная, талантливый дипломат. У вас что-то было?

— Само собой. Я её из Болгарии эвакуировал всё-таки… А вы что же, разведка, не знаете?

Багратион ухмыльнулся и покачал головой.

— Не хочешь — не говори. Мне всё равно на самом деле. Я до сих пор от Амазонии отойти не могу… Романов меня отправить туда ради нашего контракта хочет, чтобы проследил за всем, а я что-то не горю желанием.

— А он сам-то что?

— Сказал, если ещё раз туда надо будет поехать — скорее застрелится.

— И это его благодарность за то, что они сделали его Верховным? — удивился я.

— Он параноик. И будучи там, он потерял контроль над собой — по его же словам. Им манипулировали, и он ничего не мог с этим поделать, даже когда понимал это. Для таких, как он, это хуже смерти. Он перестаёт быть самим собой, и это пугает его. До чёртиков. Так что нет, он туда больше не сунется. В отличие от Буревого! Вот уж кто явно хочет вернуться в эти края. Не помнит, главное, для чего, но кричит, что у него там осталось одно незаконченное дело.

— Ну, можно сказать и так… Но если он туда поедет, он его всё равно не закончит. Это дело уже тысячи лет делают такие, как он, но конца и края этой работе не видно, — улыбнулся я, единственный помнящий «нюансы» нашего дипломатического путешествия.

Мне тоже пытались удалить некоторые воспоминания, но не получилось. Тогда меня настойчиво попросили не проигрывать и не умирать от рук врагов, а особенно не попадать к ним в плен. Оно и понятно, так враги смогут узнать их слабые места.

— Я тоже не горю желанием ехать туда. Как и моя жена. Но оставлять всё на князя… Боюсь, это может стать проблемой.

— Может. Но не бойся. Это место будет вдалеке от их запретных земель. К вам будут ходить лишь те, кому положено. Я уверен. Но жену всё-таки тебе туда лучше не брать…

— Боже упаси…

— Слушай, у меня к тебе и твоему большому боссу дело одно есть. Деликатное…

— Какое?

— Сможешь мне кое-что достать?

— А конкретнее? Если ты не скажешь, что именно, то вряд ли — пожал Багратион плечами.

Я быстро нашёл ручку и листок бумаги, после чего нарисовал на нём один интересующий меня артефакт и подписал его.

— Ты вообще откуда о нём