Джон Норман - Король

— Снимите головной убор, — потребовал он, — распустите волосы.

— Прошу вас, перестаньте!

— Живее, — грозно добавил он.

Она сердито расстегнула головной убор, подняла его и положила поверх одежды на пол, у своих ног, а затем убрала заколки. Сегодня днем на ее прическу было потрачено более трех часов.

— Потрясите головой, чтобы волосы освободились, — сказал он.

Раздраженно тряхнув головой, она выполнила приказ.

— Откиньте волосы назад, на плечи.

Женщина зло запрокинула голову.

— А теперь медленно повернитесь.

Женщина послушалась.

— Встаньте на колени, — Иаак указал место у стола. — Выпрямите спину, положите руки на бедра, поднимите голову и раздвиньте колени.

После этого он внимательно осмотрел ее.

— В экспедиции на Тангару, — объяснил он, — среди вещей, подарков и тому подобного барахла для раздачи варварам, будет двадцать рабынь — потрясающе красивых, самых красивых, каких удастся найти.

Она подняла голову.

— Вы задрожали, — заметил он. — Неудивительно, должно быть, вы впервые оказались перед мужчиной в такой позе.

— А в какой я позе? — удивилась она.

— Это одна из распространенных поз для рабынь, — пояснил он.

Женщина сердито фыркнула.

— Не стоит смотреть в глаза мужчины или любого свободного человека, пока вам не позволили это сделать или не приказали, — наставительно заметил Иаак.

— Я свободна! — воскликнула она.

— Да, но видя вас в такой позе, вполне простительно усомниться в этом.

— Я встану! — заявила она.

— Нет, пока не будет дано разрешение.

— Разве я не свободна? — напомнила она.

— Конечно, — ответил Иаак.

Женщина осталась стоять на коленях. Она не получила позволения встать.

— Да, — наконец с одобрением произнес он. — Думаю, вы сделаете все, как надо.

— Полагаю, я с удовольствием возьмусь за дело.

— Разумеется, — усмехнулся он.

Она вздрогнула, испытывая одновременно смущение и ярость. Она не знала, понравится ли ей поручение. В глубине ее прекрасного, трепещущего тела пробуждались чувства.

Затем она вновь превратилась в патрицианку.

— Я прослежу, чтобы вас включили в список грузов для отправки на Тангару, — заметил он.

— Другие девятнадцать женщин тоже будут свободными и знатными? — поинтересовалась она.

— Нет, — покачал он головой. — Это будут обычные рабыни, разве что, пожалуй, удивительно красивые.

— Но я должна быть красивее всех, — настаивала она.

— Это неизвестно. Кто будет самой красивой из вас, решат мужчины.

— Презираю мужчин, — поморщилась она. — Конечно, кроме вашей светлости, — торопливо добавила она.

— С вами будет послан еще один человек, — продолжал Иаак. — В интересах безопасности он свяжется с вами позднее.

— Это будет член экипажа?

— Да.

— Он передаст мне кинжал?

— Да, и поможет в вашей работе, насколько это возможно.

— Не понимаю…

— Он будет обязан убедиться, что вы получили кинжал, — объяснил Иаак, — но, в конце концов, не ему придется остаться наедине с варваром ночью.

— Понятно, — протянула она.

— Кроме того, он устроит ваш побег после того, как все будет закончено, поможет вам спастись и достичь внутренних областей Империи, где вы получите награды, богатство и титул, новые поместья и дворцы и тому подобные знаки признательности Империи.

— Благодарю, господин!

— Так вы считаете, что справитесь с поручением?

— Несомненно, господин, — улыбнулась она.

— Сможете ли вы оставаться такой же твердой, когда ваши маленькие, прелестные ножки охватят стальные браслеты, когда вы всем телом почувствуете цепи, а шеи коснется сталь ошейника?

— Я буду знать, что все это просто притворство, — ответила она.

— Думаю, вас будут охранять так же строго, как любую другую девчонку на корабле.

— Девчонку? — изумленно переспросила она.

— Так обычно называют рабынь, — объяснил он, — потому что они ничтожные создания, потому что они начисто лишены ханжества и лицемерия и способны открыто заявить о своей чувственности.

— Я смогу носить цепи, — гордо ответила она, — утешая себя тем, что их тяжесть потом мне в тысячу раз воздастся золотом!

— Можете встать, — объявил он.

Она поднялась и заспешила к одежде, кучей сваленной на мраморном полу.

Неумело поднимая и разбирая одежду, она повернулась к собеседнику.

— Вы позволите мне позвать горничную? — спросила она.

— Нет, — усмехнулся третейский судья.

— Но как же я справлюсь со всем этим? — изумленно поинтересовалась женщина.

— Рабыня, маску которой вам придется надеть, редко нуждается в помощи — обычно ее одежда бывает чрезвычайно простой, если ей вообще позволяют одеться.

— А мои волосы? — напомнила она.

— Ухаживать за ними тоже будет весьма просто, — объяснил Иаак. — Их придется только как следует мыть, сушить и расчесывать, чтобы они выглядели естественными, пышными, живыми, блестящими и длинными.

— Я хотела бы взять с собой горничную, — заметила она.

— Нет.

— Я хочу еще каны, — раздраженно потребовала она.

— Нет, — вновь покачал головой Иаак. — Не одевайтесь здесь. Я занят.

Она застыла на месте, прижимая к себе одежду.

— На вашем месте я бы на время забыл, что значит пить кану из люкситовых бокалов. Вам придется привыкать лакать воду из миски, стоя на четвереньках.

— Конечно, это я буду делать только некоторое время, — уточнила женщина.

— Несомненно, — подтвердил он.

Она метнула в него яростный взгляд. Женщину провели во дворец тайным путем и точно так же должны были выпроводить обратно. Иаак предпочитал, чтобы как можно меньше зевак видели приходы и уходы таинственной компании, слышали шаги в темноте, приезд и отъезд закрытых автомобилей, в которых находилась сама знатная дама и ее эскорт.

— Можете идти, — коротко сказал он.

— Я не привыкла к такому обращению, — возразила она. — Я — дама из сословия сенаторов.

— Теперь вы мой тайный агент и должны привыкнуть к приказам, — объяснил он.

Она смутилась и еще крепче прижала к себе одежду.

— Потом вы сможете стать знатной дамой со своим вновь обретенным богатством и положением, — продолжал он. — Теперь же вы не более, чем тщеславная, обедневшая аристократка сомнительной репутации, отвергнутая собственной семьей.

— Негодяй! — пробормотала она.

Иаак поднял голову, и она отшатнулась.

— Надо бы ударить вас, — сухо заметил он.

Она затаила дыхание.