Черные лабиринты. Книга 1 - Эмили Ли

Девушка обхватила руку Келлена двумя руками, пряча ладони от холодного воздуха.

– Люблю это место, – признался мужчина. – Здесь никого не бывает. Оно только моё.

– Спасибо, что поделился, – она была тронута.

– Без меня тебе сюда нельзя, – наигранно строго проговорил Келлен.

– Договорились, – улыбнулась Туён.

Они замолчали, но это не тяготило. Рядом с ним хотелось и молчать. Сила, исходящая от него, успокаивала. Ужасы произошедшего, как пугающее видение, таяли словно снежинки, упавшие на теплую раскрытую ладонь.

– Согласен с эльфом, – сказал наконец-то Келлен. – Ты ищешь в людях и монстрах лучшее, пытаешься поделиться теплом. За эти годы в крепости я повидал много танэри, и ты очень сильно от них отличаешься.

– Танэри должны быть более сдержаны, холодны, безэмоциональны, логичны и беспощадны? – с долей сарказма уточнила она. Келлен кивнул. Туён усмехнулась. – Да, нас этому учат. Но в первую очередь мы люди, такие, как и все остальные, – она обреченно вздохнула, – ну ладно, не совсем такие, как остальные. Мы приходим служить разными, а становимся со временем одинаковыми. Такими, какими нас хочет видеть империя и Повелитель. Слепым орудием, способным отдать жизнь во славу собственной страны.

– Прозвучало так, словно ты не согласна с этим? – осторожно уточнил он.

– Согласна. Армия – это же основа процветания и безопасности страны. Танэри важная её часть.

– И всё же…

– И всё же… я не хотела быть её частью, – призналась едва слышно Туён.

– А почему тогда пошла служить? Родители отдали?

Туён сначала хотела отшутиться чем-то типа того, что говорила всем Меари по поводу красивых мужчин и решения служить, но передумала. Уединенное место, тихий вечер, этот мужчина рядом, что так внимательно слушает и смотрит… Впервые захотела признаться, да и просто выговориться, но сначала…

– Откровенность за откровенность? – предложила она. – Я расскажу, а взамен спрошу что-то у тебя.

Раздумывал недолго, согласно кивнул.

Волнение вдруг охватило её. Она никогда никому не говорила об этом, даже матери. Только её секрет. Сердцебиение участилось, руки вцепились в его куртку. Боялась. Понимала, что если сейчас начнет вспоминать, то могут снова вернуться кошмары…

– Пойдем, – он поднялся, – мне надоело сидеть, да я и замерз.

Туён поняла маневр. Келлен, скорее всего, догадался, что ей тяжело, вот и решил переключить, увести отсюда, а заодно и избавить от необходимости отвечать.

– Мама воспитывала меня сама, – сказала Туён. Келлен снова сел рядом, повернул к ней голову, но девушка изучала землю под ногами. – Помню, как я всегда завидовала соседским детям, которые бежали встречать своих отцов, когда те возвращались с работы. Сама себе я фантазировала, что мой отец на каком-то секретном задании и вот-вот вернется. Что-то подобное говорила подружкам, когда стала старше. Мне было примерно шесть, когда мама вышла замуж. Кстати, это был её первый и единственный брак. Дружба с отчимом сразу не задалась. Во-первых, у меня было ощущение, что он занял место моего отца, и поэтому тот уже никогда не сможет вернуться домой, а во-вторых…

Туён подвинулась ещё ближе, прижалась к боку Келлена, черпая силу в тепле его тела. Всё равно, что он подумает, мысли сейчас были где-то далеко в прошлом, которое едва помнила, но которое всё равно мучило её…

– Мама всегда улыбалась, когда видела, как ласково ко мне относится её муж, искренне радовалась, что её избранник по-отечески отнесся к чужому ребенку, – Туён нервно сглотнула. – Он усаживал меня на колени, гладил по голове, баловал подарками… А когда мама уходила… – дыхание стало прерывистым… стало страшно, как тогда…

– Я смогу о тебе позаботиться, малышка…

Полумрак родительской спальни и отчим, который… который…

– Он… – Келлен не смог закончить свой вопрос, слишком страшно звучал тот даже в воображении.

– Он не насиловал меня, если ты об этом, – Туён зажмурилась, говоря эти слова. Было больно, так, словно горло резали изнутри ножами, но отчего-то молчать больше не могла. Хотелось отдать грязь, которая жила в её душе, выпустить её на волю. Возможно, тогда она оставит её навсегда. – Он чем-то мне угрожал, не помню толком, да и неважно… много ли надо ребенку, чтобы испугаться? И заставлял смотреть меня, как сам… – Туён судорожно выдохнула. – А когда я подросла, то принуждал и касаться его, – тошнота подкатила к горлу, а тело мелко задрожало от отвращения к… самой себе… к своему прошлому…

Келлен обхватил её руками, с силой сжимая.

– Прости меня, прости, – зашептал он, – не нужно ничего говорить, ты ничего не должна объяснять…

Ей стало спокойнее, сила его рук не давала развалиться в этот момент душе.

– Однажды в городе я увидела девушку-танэри. Она показалась мне такой сильной и независимой. Свободной! С той минуты эта идея захватила меня. Я увидела в ней спасение! Я стала умолять маму отдать меня в услужение, в армию. Мама всячески отговаривала меня, понимала, что мои данные не соответствуют танэри и что я им однозначно не подойду. В следопыты империи в первую очередь берут сильных, смелых, активных детей, а не забитых девчонок, играющих в куклы и плачущих из-за синяка на коленке. Отчим тоже был против и отказывался меня вести в город и ходатайствовать по этому вопросу. Оно и понятно… Сейчас-то на взрослый ум я могу себе представить, какое будущее для меня уготовил отчим, – мертвым голосом проговорила Туён и умолкла, давая себе время снова унять тошноту.

– Тогда я в первый раз сбежала. Меня быстро нашли. Но уже через пару дней, я снова отправилась в Кейм, – девушка горько усмехнулась и добавила: – Пешком! Конечно, меня вернули. После третьей неудачной попытки бегства к моей матери неожиданно пришел сосед: городок у нас небольшой, все знали о блудном ребенке. Сосед был гвардейцем, приехавшим погостить к родне. Он-то и убедил мать в том, что из меня может получиться неплохой воин. «Упорство – ценная вещь», – сказал он тогда. – «Гораздо более ценная, чем сила», – Туён вдруг улыбнулась. – Этим я в мать. Она если чего-то хотела, то могла горы свернуть, так говорила когда-то бабушка. Поэтому когда мама решила, что я могу уехать учиться на танэри, то никакой отчим не смог этому воспрепятствовать.

– Ты говорила матери о том, что было?

– Нет. Боялась. Всё время думала, что это моя вина. Только став намного старше, осознала, что это отчим мне внушил те мысли.

– Отчим твой ещё жив? – холодно спросил Келлен, сжимая при этих словах плечи девушки чуть сильнее, не в силах справиться с гневом.

– Жив. Поселился в соседнем городе с новой семьей. Мама разошлась с ним спустя пару лет после моего отъезда. О причинах