Другой мир - Наталия Янкович

чай. Почти за тридцать лет работы в учреждениях подобного рода она научилась не обращать внимания на суеверия и глупые страхи более молодого персонала.

Но именно в эту ночь ей почему-то было неспокойно.

«Наверное, давление скачет», — подумала она и поспешила к освещенному пространству вокруг поста.

Но тут же как вкопанная застыла на месте. Под ногами метнулась тень и скрылась за дверью № 414.

Сестра зажмурилась, потом снова открыла глаза.

— Почудилось! — прошептала она и сделала свет лампы поярче.

А в палате 414 больной тоже открыл глаза и прислушался к тому, что происходило в его отделении. Как никогда прежде уму захотелось поговорить с профессором. Но в палате профессора царила полная тишина. Пациент 414 не расслышал даже слабого шороха. Ему показалось, что там вообще никого нет.

«Странно…» — подумал 414-ый и осмотрел остальное пространство больницы. Но ни в одном, даже самом отдаленном уголке клиники так и не обнаружил своего, теперь единственного, друга.

За полтора года его присутствия в психиатрической лечебнице профессор для него стал верным другом. Только с ним он мог поделиться сокровенными мыслями и рассказать о самых необычных воспоминаниях…

— Профессор! — послал 414-ый мысленный сигнал.

Иногда профессор откликался на такие призывы. Но в этот раз ответа не было.

Больной тревожно поворочался на постели и впервые за полтора года пребывания в сумасшедшем доме пожалел, что выбросил ежевечернюю порцию снотворного в унитаз.

— Профессор! — повторил больной жалобно. Но ответом была тишина.

С великим трудом 414-ый заставил себя успокоиться, закрыть глаза и забыться в напряженном, коротком сне.

Утро началось, как всегда, с обхода. Больной с трудом выдержал ежедневный осмотр врача, с усилием концентрируясь на одинаково бестолковых вопросах. Послушно наврал о своих хороших сновидениях и с нетерпением принялся ждать обеденной прогулки по коридору.

Наконец, двери его «камеры» лязгнули, и медсестра, приветливо улыбаясь, предложила пройтись по отделению.

Выждав, когда вокруг комнаты профессора никого не будет, пациент 414 проворно шмыгнул внутрь.

Его взору предстал довольно попивающий компот Матвей Федорович.

— Я вас звал ночью, профессор! Почему не отзывались?! — взволнованно прошептал 414-ый.

Матвей Федорович бестолково заулыбался и виновато пробормотал:

— Что-то я вас совсем не припомню молодой человек. Мы раньше встречались?

— Профессор! Это я… Семен… — едва справляясь с надвигающимся ужасом и с трудом произнося собственное имя, воскликнул больной.

Но профессор в ответ только непонимающе мигнул глазами.

Пациент 414 обессилено присел рядом с другом и тихо зашептал:

— Что они с Вами сделали, профессор? Что случилось?! Прошу Вас, вспомните! Это же я… Я ваш…

— Что-то я Вас совсем не припомню молодой человек. Мы раньше встречались? — растерянно моргая, перебил его речь профессор.

Семен всхлипнул.

— Вы же мой единственный друг! Как же так?! Что же это?..

— Кто Вы такой? Как Вы сюда попали? И где мы? — отозвался Матвей Федорович.

А пациент 414, посмотрев в ничего не выражающие глаза друга, понял, что того уже нет рядом.

— Ты свободен… — проговорил больной. — Ты счастлив и свободен…

Матвей Федорович в ответ расплылся в детской улыбке и продолжил с удовольствием вылавливать и жевать ягодки из компота.

Всем своим новым существом пациент 414 сознавал — перед ним только тело. В то время как все остальное, что составляет личность, безвозвратно мертво… Знакомые черты, жесты, голос и движения… А внутри пустота…

Краем сознания больной уловил приближение медсестры и поспешно вынырнул из палаты.

Не успел он пройти и трех метров, как нос к носу столкнулся с бегущей ему навстречу обеспокоенной Верой. Пациент 414-ый улыбнулся ей.

Вера, пожалуй, была самым очаровательным и молодым работником этого заведения, а потому не успела утратить некой душевной чуткости. В каждом её жесте угадывалось искреннее желание облегчить страдания и помочь…

— С профессором что-то не ладно, Семен… — бросила она на ходу. — Я знаю, что он был вашим другом… Если хотите, можете зайти к нему вместе со мной… Ему уже… — и тут она осеклась, украдкой смахнув набежавшую слезу.

Семен поспешно кивнул и пошел следом.

— Мне иногда кажется… — оборачиваясь, прошептала Вера, — что Вы совершенно здоровы… Не понимаю…

Но тут они зашли в палату профессора и в нерешительности застыли.

Профессор лежал посредине комнаты и, словно младенец, громко агукал.

— Последние полтора года он держался великолепно… — вздохнул больной.

— Он устал, — отозвалась Вера. — Он слишком долго сражался за свой рассудок…

— Долго? — переспросил больной.

Сестра кивнула.

— Около четырёх с лишним лет… И у него не осталось никаких родственников. Детей нет, жена умерла пару лет назад. Это тогда его сильно потрясло… — печально проговорила она.

Пациент насторожился.

— Кто же оплачивает лечение? — поинтересовался он.

Вера зарделась и торжественно проговорила.

— Иван Иванович Лябах… Он взял все расходы по его содержанию на себя…

В следующий миг их разговор прервал появившийся в дверях медбрат.

Пациент 414, бросив на друга прощальный взгляд, поспешно ретировался. По опыту он знал, что таких больных в этом отделении не оставляют.

Глава 19

Он шел, низко опустив голову. Пациент знал, что если на его лице заметят печаль или страдание, тут же придет сестра и вколет успокоительное. Но ему не хотелось забываться. Он хотел чувствовать эту боль. Она была, словно его прощание… прощание с единственным другом… Это было его право…

— А вот и Вы! — окликнула его приближающаяся Вера. — Мне сказали ввести Вам успокоительное.

Семен внутренне сжался, но в ответ кивнул и послушно посеменил к своей палате.

Когда они оказались внутри, Вера извиняющимся тоном прошептала:

— Мне почему-то всегда неловко делать Вам уколы… Но это мой долг…

— Это ничего… Я вас понимаю… только… — он внимательно посмотрел в глаза девушки, — …у меня есть право скорбеть… Я был его другом… а теперь он ушел…

Вера замотала головой и, сглотнув подступающий комок, прошептала:

— Не говорите так! Он еще может поправиться…

— Давайте не будем себя обманывать… — прошептал больной. — Его уже нет с нами… Я надеюсь, что его душа нашла покой на небесах… И только тело осталось на этой бренной земле…

Вера всхлипнула.

— Иногда мне кажется, Вы гораздо умнее и сильнее меня… Но почему Вы здесь?!

В ее глазах промелькнул скорее не вопрос, а возмущение и… что-то еще. Пациенту 414 это показалось очень знакомым.

— Вера… — прошептал он. — Не расстраивайтесь. Я уже привык.

Девушка запальчиво ответила:

— Нет, Вы замечательный! Вы должны бороться! Вы такой…

Пациент 414 печально усмехнулся.

— Самое сложное — бороться самим с собой! И, похоже… я проиграл в этой схватке…

Вера вздохнула и занесла шприц.

— Я должна, — прошептала она, но потом остановилась и прыснула содержимым