Из Ночи и Хаоса - Дженна Вулфхарт

Нелли уставилась на нее с одобрительным блеском в глазах.

– Что, во имя света, это было?

– Болевая точка, – ответила Фенелла. – Подкрадитесь к мужчине – или женщине – сзади и надавите прямо сюда изо всех сил, и этот человек потеряет сознание. Он отключился всего на несколько мгновений, так что нам лучше поторопиться.

Выбежав в безмолвный коридор, мы подсунули стул под дверь, чтобы задержать охранника, когда тот проснется.

– Мне нужно, чтобы ты научила меня этому, – сказала я, идя в ногу с Фенеллой.

Она выгнула бровь.

– Неужели ты и без этого не можешь причинить достаточно вреда своими руками?

Нахмурившись, я засунула руки поглубже в карманы.

– Поверь мне, я бы предпочла покалечить, чем убить, особенно в подобной ситуации.

Она сверкнула в мою сторону своими серебристыми глазами, а затем коснулась одного из миниатюрных кинжалов, висевших у нее на шее.

– Тебе сделали подарок. Я знаю, он не ощущается таковым, но так оно и есть. И это подарок, который ты никогда не сможешь вернуть. Единственный способ победить страх перед ним – подчинить своей воле.

– Я знаю, – сказала я, почти ошеломленная прямотой ее слов, хотя от Фенеллы следовало ожидать подобной искренности. – Я пыталась.

Кэдмон зашагал рядом со мной.

– Фенелла права. Я видел, как ты тренируешься с Каленом, но ты все еще недостаточно стараешься. Твой страх сдерживает тебя.

Это был не страх, не в том смысле, который он вкладывал в это слово. Это было все то, что пришло вместе с силой. Правда о том, откуда она взялась и как впервые проявилась в моих руках. Перед моим мысленным взором возникло морщинистое, краснощекое лицо отца, и его голос эхом отозвался во мне.

Прекрати сопротивляться мне! В твоих силах спасти народ Тейна!

И он был прав. Если бы я тогда научилась использовать свою силу, я бы давным-давно прикончила Оберона и в одно мгновение положила конец его жестокому правлению. Я могла бы убить его до того, как он приказал казнить родителей Вэл, и до того, как мой отец был вынужден отправиться на поиски божественной силы в Итчен. И задолго, задолго до того, как Оберон попытался сделать меня своей невестой.

И все же была одна вещь, которая волновала меня больше всего.

Это было лицо отца в моем воображении. Воспоминание о том чувстве, когда он перебросил меня через стену и оставил сражаться против чудища, которое могло убить меня. Отец, который, как я думала, любил меня. Отец, который однажды сказал мне, что сделает для меня все что угодно, даже пойдет против короля фейри.

Этот человек был ложью. И боль от осознания была еще слишком свежа. Я так долго прятала ее и приняла правду только несколько недель назад. Я все еще не могла избавиться от этого чувства – горя.

Я замолчала, когда мы перешли в следующий коридор. Снаружи завывал ветер, звучащий громко даже сквозь каменные стены. Дождь барабанил по крыше, и влажный воздух сгущался вокруг нас, пока не появилось чувство, словно мы плывем по залам.

Мы дошли до поворота, и Торин, замедлив шаг, остановился впереди нашей группы. Он приложил палец к губам. Впереди показался стражник. Он постучал по своей голове, оправляя шлем. Такой же доспех был у фейри, что стоял под нашей дверью.

Кален заговорил тихим голосом.

– Мы можем пойти другим путем?

Торин тихо ответил:

– Если она что-то прячет, это должно быть в туннелях под замком. И может быть только одна причина, по которой эта дверь охраняется.

Внезапно Нелли вздрогнула. С широко раскрытыми от страха глазами она подняла трясущиеся руки перед собой. Острые когти появились из кончиков ее пальцев, а по коже заструилась яркая кровь.

– Что случилось? – Я взяла ее за руку и осмотрела когти. Они стали длиннее и острее, чем раньше, и кровь появилась впервые.

– Не знаю. Они только что вылезли. И мои зубы. – Вздрогнув, она потерла челюсть другой рукой, стараясь не поранить лицо когтями. – Они болят.

– Хм, – сказал Кэдмон. – Похоже, у тебя вылезают клыки. Не волнуйся, Нелли. С тобой все будет в порядке.

Я благодарно улыбнулась ему, хотя страх сковал мое сердце.

– Как ты себя чувствуешь в остальном?

Дыхание Нелли участилось.

– Я голодна. Очень, очень голодна.

Кэдмон положил руку ей на спину.

– Не паникуй.

– Кален, – сказала я, пытаясь сдержать волнение. Если поддамся страху, который грозил лишить меня самообладания, я только напугаю сестру. Ради нее мне нужно было верить, что все в порядке. Должно быть, ее тело привыкало к магии. Когти и клыки были спрятаны из-за защитного барьера Оберона. Теперь, когда она была за его пределами, они, конечно, проявлялись чаще.

Вот и все. Беспокоиться было не о чем.

– Просто подожди минутку, – сказала я ей. – Когти становятся длиннее, и поэтому вполне логично, что будет немного больно. Как сказал Кэдмон, все будет хорошо.

Она стиснула зубы, и что-то темное промелькнуло в ее глазах.

– Нет, я чувствую… Мне нужно выбраться отсюда, Тесса. Пожалуйста.

Беспокойство обрушилось на меня, как штормовая волна. Я оглядела Нелли, ее бледное лицо и трясущиеся руки, и поняла, что, как бы я ни старалась успокоить ее, эти когти – эта сила – начала накрывать ее с головой, топила ее.

– Хорошо. – Я кивнула остальным. – Вы продолжайте. Я собираюсь отвести Нелли обратно в комнату. Просто будьте осторожны, ладно?

Я встретила пристальный взгляд Калена, и часть меня – та глубинная часть, которая связана с его душой, – вздрогнула, когда я отвернулась.

– Постарайтесь сделать так, чтобы стражники вас не заметили.

– Слишком поздно, – раздался голос позади нас.

Глава XXIII

Тесса

Я резко развернулась – в коридоре притаились еще два стражника с потухшими, пустыми глазами. Их губы искривились в странной, жутковатой улыбке, от которой у меня по спине пробежал холодок ужаса. Вот оно. То выражение, которое я видела у штормовых фейри, заперших нас в Итчене. И вот теперь двое таких же странных воинов преградили нам путь, зарядили луки и направили стрелы прямо мне в лицо.

С колотящимся сердцем я оттолкнула Нелли себе за спину.

– Что вы делаете? Мы ваши гости.

– Вы находитесь в коридоре без разрешения, – сказал тот, что слева, злобным голосом, который звучал так не по-человечески, что я вздрогнула. В отличие от стражников, стоявших у двери за углом, на этих двоих – мужчине и женщине – не было почти никакой брони. Их простые коричневые брюки были заправлены