Восхождение богов - Даша Игоревна Пар

мной. Но глаза, эти золотые глаза, пылали холодом ученого, безразличного к чувствам подопытного кролика.

Видение исчезло так же резко, как и пришло.

Я медленно подошла к Ктуулу и попыталась мимолетно коснуться его, однако он ухватил меня за талию и опрокинул на кровать, оказываясь сверху.

– Всего лишь жалкий поцелуй? Как за шоколадную конфетку? Я надеялся, что ты расщедришься на более стоящее дельце, – он сжал мое запястье и спустил руку к своим брюкам. – Продолжим, на чем остановились?

Моя реакция оказалась настолько красноречивой, настолько мученической, что он захохотал в голос, отпуская и позволяя отползти на другой конец кровати.

– Ты просто прелесть! Юность мешается с желанием стать опытной женщиной. Ты примеряешь маски, но совершенно не умеешь их носить! Пора бы определиться, Сэл, к какой категории ты относишься. Я приветствую любую. Невинность приятно покорять и подавлять. Опытность – завоевывать и ломать. Финал всегда один – я остаюсь в выигрыше, – с отеческим теплом говорил вечный. – Ну да ладно. Подумай над своими желаниями позднее и не забудь отчитаться о результатах!

Красноречивое молчание отозвалось в нем новым приступом хохота. Он смеялся, утирая воображаемые слезы, как если бы я действительно сделала что-то безумно забавное, кривляясь при этом, как настоящий паяц. Отнюдь, я видела его насквозь, настолько он был прозрачен. И когда смех прекратился, как по щелчку пальцев, даже не вздрогнула, ожидая дальнейших действий старого бога.

– Скучно, – сухо заключил он, вставая с кровати и за руку вытаскивая из нее меня.

Скользящее и тягучее движение вытянуло нас на крышу Нимфеума, где с я удивлением обнаружила себя одетой в комфортный для путешествий наряд – удобные брюки и куртку. Волосы были заплетены в тугую косу, а в карманах лежала пара теплых перчаток.

– Ты говорил про путешествие. Куда?

Он искоса глянул на меня, продолжая любоваться солнцем, бросающим блики на водную гладь, неподвижную, как стекло. В такие моменты Ктуул казался вещью в себе. Существом, не склонным к разговорам и компаниям. Существом, мечтающим, чтобы рядом никого никогда не было. Одиночкой до мозга костей с разумом блестящего ученого, препарирующего жизнь, как если бы она была опытным образцом в лаборатории вечности.

Это его истинная природа? Или же часть мозаики, всего лишь грань, но не душа бессмертного? Не его суть?

Перехватив случайный взгляд, замечаю тоску, такую волчью, такую стылую и злую, что, если бы она была обращена на меня, мое сердце разбилось бы вдребезги, разлетелось на тысячи кусочков, забыв, кто я, и кто он. Я бы попыталась отыскать в себе то, что могло бы стереть эту бездну печали, забрать грусть и уничтожить вечную мерзлоту на дне его глаз.

– Вот, чем ты их берешь, – прошептала я, задерживая дыхание и отпуская чужие эмоции. – Перед такой силой мало кто может устоять. Куда уж людям, запертым в телах одиночества. Ты отражаешь их чувства, наполняя собственными, и они падают в паутину лжи, будто мухи, увязая в объятиях паука.

– Усложняешь. Я даю им то, чего они хотят. Но не обещаю, что желаемое принесет им счастье. Взять, к примеру, Томара. Он жизнь положил на мое возвращение, веря, что я уничтожу грешный мир и дам ему возможность построить новый. Никогда ничего подобного не срывалось с моих уст, он сам придумал эту фантазию и уверовал в нее. Довольно скоро колдуна постигнет разочарование. Но пока он счастлив как никогда. И в этом суть. Счастье, пусть недолгое – это то, что я обещал им всем. И они его получили.

Старый бог переврал мои слова, но истина осталась. Лжец, иллюзионист, притворщик. Честнее было бы встретить настоящего злодея, простого и грубого, чем пытаться сражаться с тем, кто так легко тасует колоды карт.

– Пока ты спала, я поговорил с Никлосом. И дал ему невыполнимое задание. Идеальная комбинация, чтобы разрушить его уверенность в своих силах и поменять приоритеты, – Ктуул протянул руку, и мы сделали очередной шаг, оказавшись на морском дне.

Поначалу я дернулась, пытаясь вдохнуть, но быстро сообразила, что сила вечного буквально изменила физику морского дна, сделав его сушей. Я могла дышать и двигаться, как по земле, при этом мимо проплывали изумленные рыбы, а в песке копошились задумчивые крабы и рачки. Как если бы я стала призраком – мы существовали в разных реальностях, но в одной плоскости.

– Совместим наш разговор с полезным занятием. Мне донесли, что амулет может быть где-то здесь. Давай поищем его, пока ты не уехала?

– Что за задание ты дал Нику? – спрашиваю, сбивая кучку песка и обнаруживая лежбище недовольного осьминога.

В ушах стоял странный гул, и хотелось зевать. А еще больше – не найти этот проклятый амулет. С ним вечные быстро прикончат нашу планету и возьмутся за следующую.

– Ты уже в курсе, что ариус – в теле твоего брата? Я велел Нику притащить ребенка ко мне, или же я убью тебя.

Я запнулась и чуть не упала, ударившись ботинком о камень. Сжав кулаки, вся подобралась, ядовито цедя слова:

– Ты хочешь извлечь ариус из моего брата?

– Придется! Пол неподходящий. Да и ждать, пока ребенок созреет для Ника – расточительно. Будет лучше извлечь ариус из малыша и передать тебе. Ты – готовый сосуд.

По моему лицу пробежала тень, и я остановилась, пока Ктуул продолжал идти, разбрасывая по песку какие-то маленькие, блестящие камешки, просачивающиеся внутрь, будто капли дождя. Он оставался невозмутимым, как если бы мы говорили об удалении зуба или наложении гипса. Полное безразличие, за которым скрывалась издевка.

– И ты считаешь, что я сделаю это вместо Ника? – спрашиваю я холодно, когда он замечает, что я отстала.

– Нет. Я считаю, что ты сделаешь это ради ребенка и себя. Думаю, ты сама найдешь способ выудить ариус, и мне не придется подключаться к этой задаче. И я считаю, что после этого ты вернешься ко мне.

– Зачем? Я буду свободна. И Ник – тоже. Зачем нам возвращаться?

Вечный окинул меня холодным взглядом, замораживая бессердечностью.

– Сэлли, я мог бы выдвинуть тысячу и одно условие, чтобы принудить тебя вернуться. К примеру, яд медленного действия. Или заложник. Я мог бы приказать убивать детишек по одному, пока ты не вернешься, и первого убить у тебя на глазах, чтобы ты поверила в серьезность моих намерений. Или же мог бы одарить золотыми конфетами, чтобы ты сама захотела вернуться за ними, став рабой желаний. Вспомни, что ты испытала в день, когда я ушел? Я мог бы одарить тебя таким наслаждением, что ты не смогла бы