Титан: Возвращение (СИ) - Рави Ивар

— Макс, ты злишься на меня?

— Нет, ты права, я подвел тебя. Прости, что тебе пришлось пройти через все это. Как твои руки?

— Ой, я забыла, сейчас попробую развязать, — Опираясь руками о пол, девушка заползла за мою спину:

— Туго, не получается, — раздалось через пару минут.

— Попробуй зубами, пальцами не получится, — подсказал Нате. Прошло мучительных пять минут, прежде чем почувствовал, что узел поддается. Болевые ощущения по ходу кровеносных сосудов, заставили забыть обо всем. Освободив руки, начла растирать их, успокаивая Нату:

— Мы живы, это главное. Мы могли умереть еще во время взрыва портала, провалиться под лед перед самой сушей, попасть в лапы к хищнику, навсегда остаться среди племени Лор в камышах. Но мы выжили, дошли до Русов, значит, нас само Провидение бережет.

— Дух Макс Са на небе, — засмеялась Ната, полностью успокаиваясь. Развязав ноги и восстановив кровоток, с оханьем поднялся. Размеры клетки из прутьев были небольшие: два метра в ширину и три в длину. В самом углу, при слабом свете факела, удалось разглядеть дыру: туалет. Пол камеры был выложен камнем, в углу была небольшая куча сена, предназначенная для сна и видимо для гигиены. Усмехнулся, представив реакцию Наты на такую «туалетную бумагу». Правая сторона прутьев являлась левой стороной для второй клетки. Дальше по коридору было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.

— Макс, почему они назвали тебя чужеимец? Почему нас встретили так враждебно? Может это не твои Русы?

— Мои, чьими им еще быть. Максель в наличии, имя Макс Са они знают. Нет, тут что-то другое, но что именно, понять не могу. Слишком мало информации для анализа, надо узнать побольше. Тогда буду знать, что предстоит сделать. — Я замолчал, потому что у входа в подземелье послышался шум. Небольшой факел спустился в руке и пошел в нашу сторону, отбрасывая тени. Мужик с факелом в руках был тем, кого можно назвать кошмаром ночи: обезображенное оспой лицо, косматые волосы на голове и злобная ухмылка.

— Ведьма, — чудовище указывало пальцем на Нату, явно наслаждаясь нашим несчастным положением. Он просунул ковригу хлеба между прутьями решетки, а вот глиняный сосуд с водой, оказался шире расстояния между двумя прутьями. Злобно выругавшись, страшилище потопало к выходу и вернулось минут через десять в сопровождении мужчины в черной одежде.

Провернув ключ в навесном замке, мужчина открыл засов: жертва оспы поставило внутрь глиняный кувшин и выскочил наружу. С лязгом закрылся засов, провернулся ключ.

— Друг, где мы находимся, что это за место? — Максимально доброжелательным тоном поинтересовался у молчаливого мужчины.

— Будилиха, острог служителей Божьих, — ответив на вопрос, мужчина пошел к выходу в сопровождении своего факелоносца. Все мои попытки узнать больше, остались без ответа. Огонек факела поднялся вверх, оставив нас в одиночестве.

— Иди сюда, Ната, все будет нормально. Это не самое страшное, что со мной происходило, — прижал девушку к себе.

— Что может быть хуже, чем сгореть на костре? — всхлипнула Ната, дрожа всем телом.

— Значит будешь Жанной д Арк, — пошутил, вспоминая фильм. — Говоришь, что может быть страшней сожжения? Например, быть съеденным каннибалами, или наблюдать, как едят твоего близкого друга и тебе предлагают отведать кусочек.

— Фу, — отодвинулась девушка, — кстати, ты много раз обещал рассказать про свою жизнь среди неандертальцев и про своего приемного сына Санчо.

Мы поели хлеб, запили водой из кувшина: факел на стене затрещал и погас, оставив нас в полной темноте. Спать не хотелось, начал рассказывать историю знакомства с Санчо с момента, как вместе с неандертальцами оказались у летней стоянки дикарей рядом с озером. Ната слушала внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы. Она плакала, когда я рассказывал про смерть кроманьонки Ики, смеялась, когда рассказывал про пищевое отравление проглота Санчо. Затаив дыхание слушала, как мы с Санчо нарвались на племя кроманьонцев, мигрирующее на северо-запад, и как вовремя подоспела помощь в лице второго приемного сына Бера.

— Ты любил ее? -задала она вопрос, заставив меня удивиться.

— Кого?

— Ту кроманьонку, Икой кажется ты ее называл.

— Не любил, но она мне нравилась. На тот момент, она была самая цивилизованная девушка, что мне встретилась в каменном веке. В ней было обаяние, первозданная красота и человечность.

— Ты говоришь о ней с такой нежностью, я даже ревную, — призналасьНата, прижимаясь к моему плечу в темноте.

— Я говорю о ней с сожалением, потому что моя глупость стоила ей жизни. Мне приходилось убивать, и даже много, в том числе и женщин, такова жизнь в эти времена. Но никогда я не чувствовал угрызений совести или вины так, как чувствую ее за смерть Ики.

— Но ты же отомстил за нее, она знает об этом, —Ната в темноте нащупал мои губы и впилась в них поцелуем. Я ответил на поцелуй, чувствуя, как руки девушки шарят по моему телу.

— Ната, что ты делаешь?

— Возьми меня, Макс, это последняя ночь, когда нам суждено быть вместе. Завтра нас сожгут, я не хочу умирать, упустив последний шанс. Возьми, меня, люби меня, люби как свою Ику, — простонала девушка, теребя завязки моих шаровар.

— Ната, успокойся, здесь нет условий, и не до этого сейчас, — попробовал отстраниться. На секунду девушка отстала от меня, чтобы через некоторое мгновение прижаться своим оголенным телом. Я и раньше не был монахом, а устоять, когда к тебе льнет разгоряченная девушка, очень трудно. «Черт с этими условиями, сено есть и хватит», — мелькнуло в голове, а в следующую секунду я уже отдался голосу страсти.

Спустя некоторое время, так и заснули, уставшие и не одевшись. В подземелье сгустилась темень, посторонних здесь не было, мы даже себя видели с трудом.

Проснулся от лязга железа: высоко подняв факел, человек в черном в сопровождении четырех воинов, разглядывал нас. Ната лежала на боку, а я оказывается спал на спине.

— Поднимайся сектант, и ведьму свою подними. Вас ждет суд, на котором вы ответите и за непотребство, что учинили в остроге Божьих служителей. Поторопи его, — велел он одному из воинов. Тот тупым концом копья ткнул меня под ребра, туда, где вчера меня всадник причинил боль.

— Ублюдки, — прошипел не в силах сдержаться, — я повешу каждого из вас за ноги. Громкий хохот пяти человек разбудил Нату, зарывшуюся в сено под взглядами пяти мужчин.

— Там смотреть не на что, одевайся ведьма, только напугала моих воинов своей худобой, — сострил мужчина в черном. Определенно, сегодня он был в ударе, разговаривая, даже пытаясь шутить.

— А тебя, — я посмотрел остряку в лицо, — я подвешу за язык, запомни это, гнида. — Новый взрыв хохота был ответом на мою угрозу.

Глава 25. Судилище

Пятеро любопытных тварей, так и не отвернулись, несмотря на все просьбы Наты. Встав между ними и ею, я частично заслонил девушку от обзора, пока она лихорадочно натягивала вещи. Воины, стоявшие рядом с мужчиной в черной одежде, мне показались хиленькими. Забрезжила надежда отобрать оружие и с боем пробиться на свободу. Но этому не было суждено сбыться: мне приказали протянуть руки за спиной, находясь у самой решетки. Крепко связав мне руки, надзиратель открыл дверь в камеру. Нате руки связывать не стали, рассудив, что тощая слабая девушка не представляет угрозы. Еще вчера, когда мы остались одни, я спросил про дезинтегратор. К сожалению, он остался в рюкзачке: Ната не успела его вытащить утром, когда мы выходили из дома старосты Гадона.

— Пошел, — один из воинов, снова ткнул меня тупым концом копья. "Блядь, у них здесь школа по обучению тыкать копьями", — подавив готовый сорваться мат, последовал за своим надзирателем. После долгого пребывания в темноте, дневной свет заставил морщиться, пока глаза не привыкли к освещению. Улица представляла собой типичную застройку европейского типа времен раннего средневековья: одно и двухэтажные дома лепились друг к другу, образуя частокол крыш. Несколько детишек и две женщины уставились на нас, активно жестикулируя. На улице повозки не оказалось, из чего я заключил, что идти нам недалеко. В очередной раз, мой внутренний голос меня подвел: мы шли не просто далеко, а очень долго, несколько раз обойдя вдоль и поперек все улицы этого маленького городка.