Солнцеворот желаний - Даша Игоревна Пар

начинкой посередине. Десертный малиновый сэндвич. Деликатно откусив, Милан прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом, пока я размешивала сахар в чашке. А потом, будто очнувшись, еще раз вытерла пальцы и вытащила из маленького ридикюля мятый конверт.

По гербу я опознала в нем письмо от Паули, а значит… Я потянулась за ним, но жена канцлера быстро отвела руку в сторону, качая головой.

– Сэл, не считай меня глупее, чем я есть. Мне хватает ума догадаться, что в этом письме нечто бо́льшее, чем милая переписка двух подруг касательно подарков королю. Иначе не было бы таких предосторожностей.

Я поджала губы, возвращаясь к сладкому напитку. Милан не должна догадаться, насколько это письмо важно. Пусть думает, что хочет, но она не должна добраться до правды.

– Если желаешь, я могу показать тебе присланные Паули подарки. Среди них есть и для тебя. Это должно было стать сюрпризом и благодарностью за помощь. Не знаю, что ты себе навоображала, – обиженно и немного равнодушно сказала я. Сама же все поглядывала на конверт. Мне казалось, что в нем есть нечто особенное. Будто в нем подтверждаются все мои предчувствия за последнее время.

Клянусь силой ариуса, я чувствую, что Артан уже не в Ауэрских лесах! Он ближе, гораздо ближе, и это разбивает, одновременно наполняя надеждой, мое перепуганное сердце. Клычок, молчащий с момента нашей встречи, ни за что не скажет, что задумал мой муж. А значит, остается только ждать. И это письмо… как знать, может, Арт придумал, как все исправить?..

– Я не обманываюсь и не выдумываю, – вновь с холодком в голосе отвечает она, откидываясь на спинку кресла и задумчиво прикладывая острый краешек мятого конверта к подбородку. Я знаю, что она пристально наблюдает за мной, притворяясь ленивой и расслабленной.

В этой комнатке, кроме нас, никого не было. Аксель отпросился по личным делам, а Август вернется после обеда. Стража далеко, а служанок, круживших вокруг нас, я отослала на кухню за свежими фруктами, наказав не спешить. Помассировав виски, предчувствуя грядущую головную боль, я с раздражением почесала нос. А потом почти прикрикнула на Милан, устав ждать:

– Просто скажи, как есть: чего ты хочешь?!

Девушка торжествующе улыбнулась и положила конверт на стол, щелчком отправляя прямиком ко мне.

– Я ни в коем случае не хотела Вас разозлить, кэрра Каргат, – официально заговорила она. – Но, тем не менее, у меня есть к Вам просьба. И не насчет янтарных побрякушек с побережья, а посерьезнее.

Я вцепилась в конверт и десертным ножом вскрыла кромку, небрежно ломая печать. Вгляделась в танцующие буквы идеального каллиграфического почерка Паули, в голове зашумело, и я подняла глаза от бумаги, напоровшись на любопытный взгляд Милан. Тотчас засунула письмо обратно в конверт и, аккуратно сложив, убрала, выжидательно уставившись на принципиальную кэрру.

– Так чего ты хочешь?

На мгновение она смутилась.

– Я хочу развода, – в глазах жены канцлера вспыхнул гнев, запрятанный глубоко-глубоко под тысячами правил этикета, вбиваемых родителями в голову благородных девиц с самого раннего детства. – Я не люблю мужа, мне противно ложиться с ним в постель, и я хочу освободиться. Понимаю, что сейчас подобное не в твоих силах, но став королевой, ты получишь право самостоятельно решать такие вопросы, не оглядываясь на Орден святой Клэрии.

– Они отказали тебе, – догадалась я, внезапно прозрев и в отношении неожиданной покладистости и необычайной скромности Милан в начале осени.

Девушка скривилась, а после вернулась к какао и зефиру. Подошедшие с корзинками фруктов служанки застали нас за милой беседой о грядущем празднестве. Ни одна из нас ни словом не обмолвилась о достигнутых соглашениях.

И уж тем более, я хранила в тайне спрятанные между строк опасные слова, от которых так сладко замирало в груди…

* * *

Раз за разом я перечитывала всего одно предложение – «Я уже рядом», – и оно переполняло меня музыкой и сладкой негой, от которой все время тянуло улыбаться. Я даже соблаговолила посетить вечерний ужин с иностранными гостями, где много и с удовольствием говорила, показывала, как удачно развился дар ариуса. Ничто не могло испортить мое хорошее настроение. Ни разговоры о грядущей войне, ни завуалированные намеки на мое особое положение, ни вскользь упомянутая Анка, которую видели в компании уехавшего Се́дова. Словом, я веселилась и даже танцевала.

А во время танцев была перехвачена Амалией, заявившейся в компании Веста. Молодой человек, сменивший студенческую форму на военный костюм, еще шире раздался в плечах и еще больше посуровел. Всем военным сейчас приходилось несладко. Бесконечная муштра сменялась длинными занятиями по изучению подводных видов и океанского образа жизни. А когда выдавались свободные часы, они отправлялись на специальные военные балы, куда приходили молодые девицы в поисках жениха. Как объяснил Фредерик, война – отличный стимул для любви. Ведь жизнь так коротка…

Девушка что-то прошептала немного смущенному Весту, а потом на глазах у всех поцеловала в щеку, прежде чем направилась вылавливать меня из рук задумчивого Богарта, жена которого опять пропустила вечеринку.

– Не знала, что вы вместе, – удивилась я, когда Маля затащила меня в укромный уголок с тарелками, полными тарталеток и фруктов. Она залпом выпила тыквенный сок, а потом продышалась, запрокидывая голову. Из ее глаз посыпались фиолетово-оранжевые искры, и она сморщила нос, до красноты расчесывая его.

– Прости, аллергия взыграла. Только тыквами и спасаюсь. С тех пор как в универе устроили целую ферму по выращиванию медуз для создания защитной слизи, я постоянно чихаю. Приходится изворачиваться, и, честно, только это меня и спасает от бесконечной монотонной работы, – заговорила она, игнорируя мой вопрос, а у самой бегали глазки и щечки краснели.

На девушке было великолепное бирюзово-золотистое платье. Волосы она умастила маслом, собрав в толстую косу, не позабыла и искусно наложить на лицо изумительный макияж. Давно я не видела ее такой красивой и взрослой. Даже не так. Впервые вижу ее такой.

– Сегодня мне исполнилось семнадцать лет, – заметив мой взгляд, говорит подруга. – Я официально стала взрослой. Больше не на балансе Академии. Завтра вступаю в права наследницы отцовского состояния, – Маля помрачнела, взяла со столика очередной стакан с ярко-рыжим соком. – Я знаю, у тебя много дел, ты усердно учишься. Как и я. А Вест… Он всегда приходил за экспериментальными моделями. Новыми образцами и всем таким. Я потом узнала, что он специально вызывался, чтобы видеть меня чаще. Ну, и как-то закрутилось.

Я порывисто притягиваю ее к себе, обнимая крепко-крепко.

– Эй, малышка Малек, не грусти. Я здесь. И всегда на расстоянии вытянутой руки. Махни – и я появлюсь, – говорю я