Каурай. От заката до рассвета - Александр Артемов

Красотку за какую-то другую лошадь. Уж слишком спокойно та вела себя с чужим человеком — даже не пыталась вредничать и кусаться. Бледная ручка Маришки свободно и без опаски поглаживала ей холку.

Однако шрам на крупе, доставшийся кобыле после нападения умертвий, мигом развеял все сомнения. Нет, у Красотки явно были не все дома.

— Сегодня будет славный пир, ты знал? — сестра вырвала Игриша из раздумий, не спуская с него темно-зеленых, задумчивых глаз. На лошади она держалась уверенно, словно всю жизнь проездила верхом, и смотрела на собеседника, высоко задрав голову, точно купаясь в сиянии растущей луны.

— Пир? О чем ты?

— Мои подружки-мастерицы вовсю развлекаются в небе, — кивнула Маришка на небо, где хозяйничали ведьмы. — Только погляди на них! Как им весело.

Те начали снижаться, и вскоре пропали за макушками деревьев. Как и не было их.

— Может быть, — она поглядела на Игриша с хитрецой во взгляде. — Ты хочешь к нам присоединиться?..

— Я?

— А кто же? Раз ты так порадовал меня, позволю и тебе порезвиться под луною. Но сначала нужна мазь.

— Мазь?

— Ну да.

— Зачем?

— Чтобы быть свободными, дурень, — она нагнулась и ткнула Игриша в лоб черным пальцем. — Вечно тебе приходится все объяснять. Ты не меняешься. Вам срочно нужна мазь!

— Не нам, а ему, — буркнула себе под нос ее пепельноволосая подружка. — Мне нужна метла. Да и вообще, я сюда не развлекаться пришла. Ты обещала…

— Я обещала, — оборвала ее Маришка. — И предупреждала. Но она не хотела слушать.

— Ты нам не поможешь?

— Не раньше, чем ты пройдешь по Тропе, — хмыкнула Маришка. — Странно просить снисхождения у Ямы, и отказываться принять ее дар, Малунья. У тебя есть время, пока идет Дикий Гон.

— Я не за себя прошу. А за Божену.

— Вот и передай мои слова Божене. Мы не делаем исключений для простых ведьм. Вы ничем не лучше хуторских девок. Пока не докажете свою верность.

— Мы не ведьмы… — пробормотала ведьмочка, которую звали Малуньей.

— Оставь эту чушь опричникам! — сказала Маришка и подняла череп. — Хозяину этой милой вещицы… Помнишь малышку-дурашку Варву? Ее съела вот эта собака.

Малунья при этих словах нервно дернула щекой:

— Мне нечего его опасаться…

— А Божене? Если он узнает, что решила сотворить твоя безмозглая подружка?

— Никто же не пострадал…

— Это ты расскажешь опричнику, — развернулась в седле Маришка к ней лицом и схватила Малунью за подбородок. — Посмотри на меня, Малунья.

Ведьмочка не сразу, но исполнила приказание.

— Докажи свою верность. Это единственное, что я тебя прошу. Тогда поговорим о Божене.

— Но…

— Никаких “но”! — с этими словами она влепила ей хлесткую пощечину. — Сначала дело, потом награда. Или можешь идти на поклон к опричнику. Но эти цепные псы тоже ничего не делают бесплатно.

Ведьмочка ошарашенно захлопала ресницами, залилась краской и опустила голову.

— Хватит, не заставляй нашего милого щеночка ждать! Ищите мазь. Дикий Гон вас тоже ждать не будет.

Произнеся эти слова, Маришка забралась с ногами на спину Красотке, выпрямилась и соскочила вниз, широко расставив руки, словно ярмарочная гимнастка. Не успела сестра долететь до земли, как нечто быстрое подхватило ее на лету и смерчем унесло в небо. Игриш от неожиданности шлепнулся на пятую точку, подумав было что на сестру напали. Но нет — Маришка свободно летела по воздуху, обливаясь лунным светом, навстречу ледяному ветру и сияющему месяцу. Между ног у нее была зажата метла.

— Эй… — поднялся на ноги Игриш и подошел к Малунье, которая безуспешно пыталась сдержать рыдания.

— Чего тебе?

— Тебе не больно?

— Такая уж у меня, ведуньи, судьбинушка… — отозвалась она, растирая слезы по покрасневшему лицу. — Метлу еще нужно заслужить, говорят все они… а пока поноси эти мерзкие сапожищи. Видал?

— Ага, — опустил Игриш глаза вниз и уставился на ее сапоги. — Вижу.

— Все ноги себе уже износила — слышишь как ноют? — поднесла она подошву Игришу к лицу. Тот осторожно прислонился ухом, но он расслышал только свое сердце, которое учащенно билось у него в груди.

— Слышу, — соврал Игриш, чтобы не расстраивать ее еще больше. — Болит.

— Хорошо уж твоя подружка помогла мне немного передохнуть. Как ее звать-то?

— Красотка.

— Ага! Так и думала, — расплылась ведьмочка в довольной улыбке и повалилась на кобылу, сунув мокрое лицо той в гриву. — Красотка… А тебя как звать?

— Гриш.

— Очень приятно, Гриш, — слегка кивнула незнакомка, поблескивая влажными глазами. — Слушай, а как ты такой маленький и на такой здоровой кобыле катаешься? Не падаешь?

— Нет, — покраснел мальчик. — Она не моя, а моего… друга.

— Ух, ты! Так у тебя есть друг?

— Ага… но он никакой мне не друг. А так. Попутчик.

— Попутчик с такой хорошей лошадью — это всегда неплохо. Еще лучше, если у него есть настоящая метла.

— У него и метла есть. Вернее была.

— Не шутишь? — заинтересовалась ведьмочка. — Настоящая? Не из таких, с которыми всякие любительницы балуются?

— Ну… — задумался Игриш. Он был ни в зуб ногой, какие метлы считаются у нее настоящими, а какими любительскими. — Он меня как-то спас, сидя на метле, так что думаю настоящая.

— Уважаемо, — кивнула она. — Он колдун? Ведьмак?

— Вроде того…

— Интересные люди тебя окружают. Поедешь со мной?

— Куда?..

— Как куда? Тебе же нужна мазь? Вот.

— Нет… — замотал головой Игриш. — Я не могу.

— Почему?

— Я… не знаю, где искать твою мазь.

— Почему это мою, глупый? — прыснула девушка. — Искать мазь нужно нам. Ты не знаешь, а я знаю.

— Эмм, — замялся Игриш. — Извини, но я всего лишь искал лошадь.

— Ага. Но ведь ты ее уже нашел, так ведь?

— Так.

— Нет, не так! — покачала она пальцем у него перед носом. — Вернее это я ее нашла, да? И привела к тебе, так?

— Ну, да…

— А раз так, то ты у меня в долгу.

— Послушай…

— Не хочу я ничего слушать! — наклонила она голову и хитро поглядела на стушевавшегося мальчишку. — Запрыгивай в седло и поехали. Мазь точно где-то здесь. Я ее нутром чую.

* * *

— Малаша, старая ты проплешина! — воскликнул Кречет, когда они подошли к шинке, которую еще добивало пламя. — Ты чего это с пленным удумала! Не можно так с пленным обращаться, не можно!

Сначала Каурай не понял, что такое сотворила Малаша с несчастным разбойником, но подойдя ближе, он увидел мертвое тело, измочаленное и разрубленное топором на несколько частей. Кому-то из казаков такое зрелище показалось чересчур резким — и он всласть проблевался.

— А шинку мою огню предавать можно разве? — только заметив казаков, бросилась к ним шинкарка с окровавленным топором в руке. — Кто мне теперь за хозяйство заплатит, а?