Дары джиннов - Элвин Гамильтон

до громадных размеров. Нуршем раскинул руки, будто обхватывая гору, а затем его человеческие очертания смазались и расплылись в воздухе, превратившись в завесу из яркого света.

Он встал на место Ашры, сменив её на посту через тысячи лет, чтобы оборонять человечество от первородного зла, погребённого в недрах Эремота. Наконец-то его мечта сбылась: стена Нуршема спасёт куда больше людей, чем он погубил за всю свою прежнюю жизнь.

Его мать получит то, что хотела, – величие для сына.

Глава 27

Я растерянно заморгала, очнувшись от тряски и лучей заходящего солнца.

– Жива! – радостно прозвучал знакомый голос прямо в ухе, и я обернулась.

Жинь сидел за спиной, поддерживая меня и прижимая к себе. Лошадь оказалась синяя – ну конечно, Изз. По обе стороны от нас медленно, но уверенно шагали по горному склону люди, много людей.

– У тебя был обморок, – объяснил Жинь.

На миг его рука исчезла с моей талии и вернулась с флягой воды, к которой я жадно припала.

Последним, что я помнила, было освобождение Загира.

В сказках джинны появляются и исчезают с ужасающим грохотом и в клубах дыма, но, когда я произнесла слова освобождения, Отец греха просто растворился в воздухе. Всё случившееся могло показаться сном, если бы не жуткое пепелище кругом. В глазах вдруг помутнело, я успела увидеть, как надо мной склонился Жинь, а потом навалилась тьма.

– Тамид сказал, что ты, должно быть, ударилась головой, – продолжал он, и голос его приятно отдавался у меня в спине. – Пора было двигаться дальше, и мы решили не ждать, пока ты придёшь в себя.

Как приятно было услышать это небрежное «мы», которое теперь означало не только наш маленький спасательный отряд. Он выполнил свою задачу – узники султана свободны!

Я довольно огляделась, впервые видя их лица при свете дня. Шазад шла в нескольких шагах позади, рядом с ней шагал Сэм, не умолкая, судя по всему, ни на миг. Слов не было слышно, но на её лице то и дело мелькала улыбка. Сбоку тяжело ковылял Тамид, не отрывая взгляда от каменистой тропы, чтобы не споткнуться, и время от времени опираясь на руку Далилы. А может, это она опиралась на него, трудно было сказать. Ахмед шёл впереди с Рахимом, указывая путь толпе оборванных, обожжённых, измученных путников.

«Зато они свободны! Мы совершили невозможное – выбрались из вечной тьмы Эремота живыми».

– Где мы? – хрипло откашлялась я.

– Садзи уже близко, – ответил Жинь, кивая вверх.

Над нашими головами описывала круги маленькая птичка – Мазз разведывал путь с воздуха. Я ощутила приступ паники. Надо срочно остановиться, впереди опасность!

– Пойду сама, – поспешно бросила я. – Изз, пусти меня.

Синий близнец-демджи послушно замедлил шаг, и я сползла с его спины. Жинь последовал за мной и помог утвердиться на ногах. Перед глазами снова всё поплыло.

Я протолкалась сквозь толпу освобождённых узников, догоняя Ахмеда.

Нельзя врываться в посёлок религиозных фанатиков вот так вдруг! Поздно – впереди уже виднелась окраина Садзи, а у подножия склона уже собирались местные обитатели, выжидающе разглядывая нас. Только ждали они не нас, а Нуршема.

– Где он? – выкрикнул кто-то, едва мы подошли ближе. – Что вы с ним сделали?

Ахмед хмуро обернулся ко мне:

– О чём они толкуют?

Не ответив, я крикнула, обращаясь к ожидавшей толпе:

– Он… – Слова застряли в горле. Неправда, Нуршем не умер, но в то же время он и не жив, как живут люди. – Он не вернётся!

По толпе прокатился глухой ропот, и я нервно поёжилась: скоро ему на смену придёт яростный гнев.

– Вы его убили! – выкрикнула костлявая женщина, стоявшая впереди.

– Нет! – отчаянно потрясла я головой, никак не находя нужных слов.

Шазад догнала меня и встала рядом, я чувствовала, как она напряглась, готовая к драке.

– Ты врёшь! – раздался другой голос. Толпа уже бурлила, до вспышки ярости оставалось совсем немного.

– Она говорит правду! – начал Тамид, но крики заглушили его слова.

– Что-то не нравится мне всё это, – тревожно пробормотал Сэм за моей спиной.

Какой-то мужчина, расхрабрившись, первым шагнул вперёд. Шазад тут же заступила ему дорогу, хоть и шаталась от слабости.

– Ну-ка, попробуй! – грозно прорычала она.

Он сделал ещё шаг, явно не собираясь останавливаться. Я чувствовала себя слишком опустошённой, чтобы драться, но ничего больше не оставалось. Ахмед невольно завёл нас в западню, и я уже видела, когда знакомилась с Оком, на что способна эта бешеная толпа. Теперь нас намного больше, но против возбуждённых фанатиков истощённым людям не устоять.

Из-за спины предводителя выскочила женщина и размахнулась, чтобы бросить камень. В тот же миг на склоне горы, уже погружённом в вечернюю тень, будто вспыхнула молния, и воздух между Шазад и толпой рассерженных жителей посёлка вдруг расцвёл яркими красками, рисуя живую картину в миниатюре.

Шеренга механических истуканов, сверкая бронзой, вытянулась вдоль огненной стены – великолепная иллюзия того, что ожидало нас на выходе из Эремота. Увидев у себя под ногами крошечных абдалов, женщина отшатнулась и выронила камень, а из наших рядов выступила Далила.

– Амани сказала правду! – Принцесса не кричала, но притихшая толпа слышала каждое слово. – Он не убит, а пожертвовал своей жизнью, как настоящий герой! – За спинами абдалов появилась фигурка Нуршема с воздетыми руками.

Голос Далилы, нежный и звонкий, создавал впечатление хрупкости, её всегда хотелось защитить. Однако рассказчицей она тоже была великолепной и легко удерживала внимание слушателей, умело подбирая слова и делая эффектные паузы, а иллюзии добавляли убедительности. Будучи персонажем множества историй о неверной жене султана и возвращении мятежного принца, сегодня Далила рассказывала сама. В конце, когда душа Нуршема отбросила тело и заняла место разрушенной стены Ашры, голос принцессы дрогнул:

– Теперь вы сами… – вздохнула она, растворяя в воздухе последнюю картинку, – сами понимаете, почему Нуршем не может вернуться к вам.

В вечернем сумраке на склоне горы повисла тишина. Заворожённые повествованием, люди медленно приходили в себя. Затем вдруг кто-то упал на колени, за ним другой, и вскоре все, внимавшие Далиле, склонили головы.

Без сомнения, она спасла нас, и ей не понадобилось никакого оружия. Я и забыла, каким могуществом обладает хорошая история.

Внезапно среди склонившейся толпы вскочил на ноги паренёк. Кажется, из Пыль-Тропы, по имени Самир, на год-другой младше меня. Я инстинктивно потянулась к поясу, забыв, что револьвер оставила у подножия горы. Однако нападать парень не собирался.

– Ты и есть тот самый мятежный принц? – обратился он к Ахмеду.

– Да.

– Я хочу воевать за тебя с султаном! – громко объявил Самир. – Он