Печать Кощея - Анастасия Дёмина

class="p1">Каким-то чудом Косте удалось нащупать край кровати Кати и плюхнуться на неё. Мысли в голове скакали как вытряхнутые на пол мячики для пинг-понга, и все попытки ухватить хотя бы одну оставляли его с нечленораздельным обрывком. За этой какофонией и шумом в ушах он почти не различал голоса друзей.

– Что это значит? – потрясённо вопрошал Никита. – Антонина Озимова – это Елена Прекрасная? Из-за которой пропала бабушка Кости?

– И мама Игоря, – вставила Катя.

Но Никита нетерпеливо отмахнулся.

– А десять лет назад, получается, из-за неё же пропали родители Кости? Это что же, она какая-то… – Он беспомощно поводил глазами по сторонам, подыскивая нужное слово. – Какая-то… массовая похитительница людей?!

– Тсс! – шикнула Жанна. – Не ори так! И мы не знаем, что она правда кого-то похищала…

– Как не знаем?! – сквозь зубы процедил Никита, с трудом сдерживаясь, чтобы не кричать. – Она была с папой и мамой Кости, после чего они пропали? Была! Она была в сговоре с Василием, из-за которого пропала бабушка Кости? Была!

– Погоди, Никит, мы этого правда не знаем, – попыталась вмешаться Катя. – Это только предположение, что эта Антонина-Елена, не знаю, как её называть правильно, – связана с Василием. У нас нет доказательств, мы знаем точно лишь, что Василий действовал заодно с мамой Игоря…

– А мама Игоря состояла в секте этой Елены и обещала Игорю, что он скоро с ней встретится и что ему предстоит какая-то великая миссия, после чего они с Василием едва не украли меч-кладенец! – прошипел Никита.

– Не называй это сектой! – вспылила Жанна. – Ты ничего не знаешь! Мы ничего не знаем, – поправилась она. – А ты делаешь далеко идущие выводы!

– Ещё бы мне их не делать! – снова начал повышать голос Никита. – Хочешь не хочешь, а родители и бабушка Кости пропали, и эта Антонина-Елена с этим связана, напрямую или косвенно – какая уже разница?! И кстати, о пропажах! Она ведь тоже пропала! Десять лет никто не знал, что стало с Антониной, а тут она вдруг объявляется, но уже как Елена Прекрасная, ведёт семинары для лукоморцев, пишет книжки, сколачивает себе секту. И только не говорите мне, что всё это не кажется вам подозрительным!

– Я так не говорила, – тихо возразила Катя, а Жанна, поджав губы, отвернулась. – Это всё очень подозрительно и наверняка не просто так. Но…

Она снова осеклась.

– Что ещё? – нетерпеливо спросил Никита.

Катя посмотрела на Жанну:

– Покажи им.

Жар-птица повела плечами и, ни на кого не глядя, достала что-то из кармана потёртых джинсов.

– Я это в той книжке нашла, – буркнула она и, подойдя к Косте, отдала ему сложенный в два раза узкий бумажный прямоугольник.

Бумага была жёлто-коричневой, потемневшей от старости, непривычно плотной и шершавой, а верхний край прямоугольника был неровным, как если бы его оторвали от целого листа.

Никита встал сбоку от Кости, и они прочитали написанные от руки красивым почерком слова: «Но постарайся поторопиться, хорошо? Если кто-то и может найти Печать Кощея, так это ты. И тогда мы исправим этот мир».

– Это… что? – не своим голосом просипел Костя. Никита оторопело молчал.

– Говорю же, я эту записку в той книжке про здоровое питание нашла, – повторила Жанна, крутя в пальцах упавшую на лицо кудряшку.

– Я говорила, что нужно было положить её назад, нам бы и фотки хватило, – заметила Катя и вздохнула. – Но это уже совсем не важно. – Она указала на свой смартфон, лежавший на колене у Кости. – Пролистни на следующую фотку.

Костя отдал записку Никите, который с выражением полнейшего шока на лице снова и снова перечитывал её, будто надеялся обнаружить в паре строчек какой-то новый смысл, и онемевшим пальцем провёл по экрану.

Изображение Антонины-Елены сменилось новым фото, и Костя догадался, что это была соседняя страница из той же книги с пожеланием читателям. Как и описывал Игорь, на ней красовалась ни к чему не обязывающая коротенькая фраза «Я верю, что эта книга поможет Вам с новыми силами идти к Вашей цели», под которой стояла замысловатая, с кучей завитков и подчёркиваний подпись «Елена Прекрасная».

Предупреждая следующие вопросы, Катя пояснила:

– Почерк один и тот же.

Костя резко вскинул голову, выхватил из рук Никиты клочок бумаги, приложил к телефону и сравнил. Хотя надпись в книге выглядела ровнее и аккуратнее, но она была, вне всяких сомнений, выполнена той же рукой, что и записка.

– Что… всё это значит?.. – медленно выговорил он, покачнувшись, так как Никита грузно опустился на кровать рядом с ним.

Катя открыла рот, но в этот момент в дверь постучали, и в комнату заглянула тётя Таня. Костя торопливо сжал кулак, пряча бумажку.

– Вот вы где! – воскликнула мама Кати. И добавила не терпящим возражений тоном: – Уже почти девять, идите вещи собирать, вам завтра рано выезжать! Если что нужно постирать, несите, я ещё успею закинуть в стирку и сушку.

Жанна первая шмыгнула за дверь, не прощаясь. Костя и Никита тоже послушно встали и побрели к двери. Когда они проходили мимо Кати, она придержала Костю за локоть и шепнула:

– В лицее поговорим, а ты пока всё хорошенько обдумай. Я тоже буду думать.

Костя, у которого голова шла кругом, лишь отрывисто кивнул.

Глава 21

Возвращение в лицей

И Костя думал.

Думал весь оставшийся вечер, механически собирая сумку и рюкзак и не реагируя на осторожные вопросы Никиты и меча-кладенца, встревоженным мотыльком мельтешащего по комнате. В итоге они зашептались между собой, но Костя не обращал на них внимания, поглощённый мыслями.

Только усталостью после весёлых стартов и торжественного ужина у Сёминых можно было объяснить, что он заснул довольно быстро, словно в его голове выключили свет, и не ворочался всю ночь, раздираемый вопросами и предположениями.

Утром он ненадолго отвлёкся от своих размышлений, не только потому, что суета умываний, одеваний, раннего завтрака и перепроверок, чтобы никто не забыл ничего важного, не оставляла времени на иные мысли, но и потому, что ему не хотелось обижать Ланских. Косте не хотелось, чтобы они сочли его рассеянность и задумчивость за сожаление и недовольство временем, проведённым в гостях, ведь на самом деле всё было ровно наоборот. Эти зимние каникулы, несмотря на неослабевающий страх за родителей и бабушку, старые тайны и новые потрясения, стали лучшими в его жизни, и Костя был бесконечно благодарен родным Кати за их радушие, доброту и поддержку. Ему было грустно покидать этот тёплый уютный дом и прощаться со всеми его обитателями, и четвероногими в том числе.

Пока Костя