Дела Тайной канцелярии - Виктор Фламмер (Дашкевич)

богу, – молодой следователь улыбнулся и, миновав переднюю, бесцеремонно зашел сразу в гостиную, – я его допросил. Сейчас вот только вернулся и сразу к вам.

– Допросили? – удивился Вертемягин. – Почему вы? Потерпеть до завтра никак нельзя было, когда я после тяжелого боя вернусь на службу?

– Вы, я вижу, в добром здравии. – Столь же бесцеремонно следователь с ног до головы оглядел Вертемягина. – Чему я несказанно рад. А потерпеть никак не мог его адвокат.

Кузнецов назвал фамилию, и Вертемягин нахмурился.

– Ого… Откуда такие деньжищи? Впрочем, это очевидно. Див унес и передал сообщникам награбленное. Из сейфа пропала внушительная сумма, выручку почти неделю не забирали.

– А вот тут и начинаются проблемы, Борис Сергеевич. Адвокат этот довольно ушлый и уже с утра успел сбегать к свидетельнице. Она не опознала в преступнике Дивногорского. Говорит, грабитель был низок ростом, лыс и усов с бородой не имел.

– Да как же так-то?! – возмутился Вертемягин. – Купил ее адвокатишка, выходит?

– Вот уж не знаю, – следователь развел руками, – но не сомневаюсь, на суде она скажет то же самое.

– А сам Дивногорский что говорит?

Кузнецов вздохнул.

– От него ничего добиться не получилось. Сидит в углу камеры, раскачивается и мычит. На все вопросы или не реагирует, или кричит, что черт ему велел.

– Что велел? – несколько опешил Вертемягин.

– Все, что ни спросишь. Или воет и черта этого зовет. По имени-отчеству, между прочим. «Лев Александрович…», а, нет, «Николаевич». Так и говорит, мол, «Лев Николаевич мне велел», а на вопрос «кто это?» отвечает «черт». И снова качается.

– Лев Николаевич?! – взвился Вертемягин, сжимая кулаки. – Да он издевается! Опять сумасшедшего из себя корчит!

– Адвокат так не считает. Уверен, что див его захватил, требует осмотра врача и колдуна из Академии.

– Вот, значит, что… Колдуна ему… – Вертемягин ощутил, как от ярости в висках запульсировали вены.

– Поэтому я и пришел, Борис Сергеевич. Без вашей подписи ни врача, ни колдуна не вызвать. А решать вопрос быстрее надо, потому как вдруг и правда захват? И этот див разгуливает на свободе. Показания свидетельницы очень подозрительно выглядят.

– И что же… а, погодите. – Вертемягин наморщил лоб. – Вы считаете, что магазин грабил не сам Дивногорский, а его черт? В человеческой форме?

Молодой следователь кивнул.

– Хм… это в корне меняет дело. Но, уверяю вас, ни о каком захвате речи не идет. Этот тип прикидывается, как и всегда. Но он мог отправить на дело черта, а сам прогуливаться поблизости. В таком случае, если ему удастся отпустить черта, то он выйдет сухим из воды. Это надо немедленно пресечь! Следить денно и нощно, чтобы никто его не навещал. Черт может быть под нелегальным амулетом блокировки силы. Отпустит черта – и никто ничего не докажет.

– А если все же захват? Что говорит Владимир? Какой класс у дива преступника? Ваш див же его преследовал, хоть и не смог поймать. Почему, кстати?

Вертемягин не нашелся с ответом. Никаких вопросов он Владимиру, естественно, не задавал, и так все понятно. Но нельзя же рассказывать про саботаж собственного дива этому молодому ретивому колдуну?

– Я… еще не допрашивал его, плохо себя чувствовал, – наконец проговорил он, – но как раз собирался.

– О, вот и отлично. Тогда зовите Владимира, думаю, многое сразу прояснится.

Вертемягин пожевал губами. Просто взять и позвать черта он не мог. Хотя бы потому, что подлое отродье наверняка все еще не пришло в себя. Но и выставлять себя дураком и непрофессионалом перед молодым коллегой, пусть и младше по званию, совершенно не хотелось. Сказать, что черта нет дома? Не получится. Наверняка вместе с Кузнецовым прибыл и его Мефодий и сейчас поджидает хозяина в машине. Обман быстро раскроется, и получится очень неловко. Решат, что старший следователь что-то скрывает. А скрывать ему нечего. Вертемягин улыбнулся:

– Одну минутку. Видите ли, я слегка наказал его за вчерашний провал и посадил в клетку. Сейчас выпущу, и допросим. Присаживайтесь, в ногах правды нет.

И, убедившись, что гость принял предложение, скрылся за дверями кабинета.

Черт лежал на полу в той же позе, в какой колдун его и оставил. И Вертемягин невольно залюбовался результатами своих трудов: Владимир даже по чертячьим меркам был очень вынослив, и требовалось большое мастерство, чтобы сломить его волю. Насмотревшись на жалкую, скорчившуюся у ног фигурку, колдун пнул черта в бок. Но реакции не последовало.

– Вот же дрянь, – пробормотал под нос Вертемягин. – Валяется в отключке и все равно пытается мне подгадить. Ну, ничего, животное, есть на тебя управа.

Он подошел к сейфу, открыл его и достал коробку с восковыми облатками, наполненными кровью. Они хранились как раз на тот случай, если колдун переусердствует во время воспитательных мер. Ведь подохни черт, и придется выплачивать его стоимость. А она настолько велика, что Вертемягину попросту не по карману. Но это еще не самое худшее. Начнется внутреннее расследование, и можно не только лишиться должности, но и отправиться на поселение в весьма неприветливые места.

Да и связь нужно укреплять. Для великой цели это необходимо. И несмотря на то что установлению связи черт противился изо всех сил, звериная его сущность при запахе крови мигом выпирала наружу. Поэтому Вертемягин был уверен – рано или поздно он добьется своего. Черти – весьма примитивные создания и не могут противостоять своим инстинктам. Кровь хозяина в сочетании с хорошей поркой раз за разом усиливали связь, как бы черт ни старался не допустить этого и что бы там себе ни думал.

Вот и сейчас, стоило только открыть коробочку, как тварь зашевелилась. А когда Вертемягин поднес одну из облаток к носу Владимира, тот открыл глаза и клацнул зубами.

Швырнув капсулу в открывшуюся пасть, колдун выпрямился и проговорил:

– Довольно с тебя.

Черт сразу начал выглядеть намного лучше. Сломанная челюсть встала на место, тело распрямилось, в открывшихся глазах появился яростный блеск, а из-под разбитых губ показались клыки.

– Встать, – велел колдун. И черт с неохотой и покачиваясь поднялся на ноги. Вертемягин удовлетворенно хмыкнул.

– Повезло тебе. Сейчас ты умоешься, оденешься и явишься в гостиную с кофе для визитера. Если хоть одним движением или словом меня опозоришь – в следующий выходной получишь вдвое против сегодняшнего, ясно?

– Так точно, – ответил черт, глядя в пол. Но теперь колдуна было не обмануть мнимой покорностью. Он уже понял, что задумал подлец. И был готов, что придется повозиться с воспитанием подольше.

Вернувшись в гостиную, Вертемягин расположился в своем кресле.

– Сейчас Владимир сделает кофе и явится для допроса.

– Да, кофе будет не лишним, – заметил Кузнецов. – Эти казематы… такое гнетущее впечатление…

– Ничего, – усмехнулся сотни раз бывавший