Крестоносец: Железная земля - Андрей Львович Астахов

не приходилось видеть. И внезапно у меня появилась мысль, которую я не мог не озвучить.

- Это ведь виари построили эти стены? – спросил я, обращаясь к отцу Бодину. – Монастырь был возведен на руинах виарийского поселения?

- Вы правы, шевалье, - ответил инквизитор. Отец Бодин был классическим охотником за еретиками, как я их всегда себе представлял, хотя ничем не напоминал недоброй памяти отца Дуззара. Тощий, костлявый, с длинным изрытым оспой и морщинами лицом, с кустистыми бровями и белой козлиной бородкой, одетый во все черное и оттого напоминавший ворона. Голос у Бодина был тихий, вкрадчивый, и почему-то мне от звуков его голоса становилось как-то не по себе.

- Истинно так, шевалье, - прошелестел инквизитор, глядя на меня, как гадюка на мышь. – Когда-то на этом месте была цитадель виари. Ее разрушили нежити во времена Нашествия, а потом сюда пришли воины империи и святые отцы. Они и основали монастырь.

- Значит ли это, святой отец, - встряла Элика, подъехав ближе, - что подземелья, о которых вы говорили, остались с тех времен?

- Именно так, дочь моя, - ответствовал Бодин. – Посему нам надлежит ждать всякого.

- Странно, что столько лет никто не пытался со всем этим разобраться, - сказал я и поехал вперед.

- Зато мы теперь со всем разберемся, - заявил Домаш. Он уже перебросил свой щит вперед так, что теперь он держался на гьюже, поэтому храбрый роздолец мог сражаться обеими руками. Его слова показались мне малость самоуверенными, но с другой стороны, почему я должен не доверять Домашу. Человек он отважный и хорошо владеет оружием, а это главное…

- Эй, что это там? – внезапно воскликнула Элика.

Я присмотрелся. На берегу, со стороны леса, показались пешие воины. Человек десять, не больше. Крепнущий ветер трепал их рваные плащи и полоски грязной ткани на алебардах и шпонтонах. Было совершенно непонятно, откуда они появились. Будто из-под земли. Я не видел, как они вышли из-за деревьев.

- Не волнуйтесь, шевалье, - пояснил отец Бодин, поравнявшись со мной. Он будто угадал мои мысли. – Это я их вызвал.

- Вызвали?

- Это воины праха, - заявил инквизитор с кривой улыбкой. – Нежить. Полезная нам нежить, мессир.

- Вы сошли с ума! – Элика засверкала глазами. – Это запрещено Охранительной Ложей!

- Сэра Элика, вы сейчас не в Рейвеноре, и я, помимо прочего, не подчиняюсь вашей ложе, - тут же ответствовал Бодин. – Я делаю то, что уравняет наши шансы в сражении, если нам придется пробиваться внутрь обители. Иначе даже ваше магическое искусство нам не поможет. Посему соблаговолите держать себя в руках.

- Элика права, - сказал я, глядя на инквизитора. – Что за странная прихоть!

- Это не прихоть, шевалье. Если бы вы лучше знали историю Харемской обители, вы бы поняли, для чего я это делаю. Поверьте, это необходимо. Вы все поймете, когда мы спустимся в подземелье. Я ручаюсь за то, что смогу держать их в подчинении. Ничего не бойтесь.

- Я не боюсь, - я посмотрел на Элику, которая была в ярости. – Я всего лишь высказал недоумение.

- Вы хотите добраться до кельи Хомрата?

- Почему вы решили, что для этого нам понадобится помощь живых мертвецов?

- При всем уважении к вам, шевалье, нас всего пятеро. Я не сомневаюсь в вашем мужестве и вашей решимости, но его преосвященство велел мне сделать все для того, чтобы тайна Харема была наконец-то раскрыта. Мы не знаем, с чем можем столкнуться. Эти руины – я имею в виду нижний уровень руин, подземелья, на которых был построен монастырь, - сохранились еще со времен, предшествовавших эпохе Нашествия, посему мы можем встретиться там с чем угодно. Еще раз говорю вам, будьте спокойны, - добавил Бодин с самой любезной улыбкой. – Я вполне уверен в своих силах.

- Некромантия, чертова некромантия, - пробормотала Элика.

- Да, некромантия, - ответил Бодин. – Но вы же не донесете на меня, сэра?

- Вы совершаете преступление, отец Бодин. Церковь запрещает использование черной магии.

- В Золотых Стихах написано: «Не средства выбирают человека, а человек средства. Все, что совершается к вящей славе Моей, будет осенено благословением Моим, и не посрамится служитель Мой», - заявил инквизитор и поехал к своим упырям.

- А меня обвинили в безбожии, - сказал Ганель с презрительной усмешкой. – Нет справедливости в этом мире!

Пока мы поднимались к заброшенному монастырю, я старался держаться подальше от Бодина и его вояк. Инквизитор увлекал их за собой вперед, и нежити следовали за ним, молча, в колонну по двое, двигаясь с какой-то нечеловеческой синхронностью. Двигались они угловато, резко, будто роботы. Да, собственно, их и можно было в каком-то смысле назвать роботами, страшными, лишенными души машинами из мертвой плоти. Несколько раз я перехватывал взгляды Домаша, Ганеля и Элики, направленные на них – эльфка смотрела на мертвецов с брезгливостью, Ганель равнодушно, Домаш со страхом. Хорошо еще, что мы не могли видеть лица солдат праха – их скрывали забрала шлемов. Тем не менее, мы ехали дальше и вскоре оказались у каменного гребня, с которого открывалась великолепная панорама берега и расположенного справа от нас леса. Монастырь, окруженный выросшими на вершине утеса соснами,был прямо перед нами: вблизи его стены казались обветшалыми, их пятнал черный и белый лишайник, от возвышающегося над стенами купола звонницы остался лишь каркас. Дорога совершенно заросланизкорослым кустарником с плетевидными ветвями, ее обозначали только сложенные из камня полуразрушенные бордюры. Я почему-то подумал, что осаждавшим эту крепость корсарам достаточно было перекрыть дорогу, по которой мы ехали, чтобы уморить обитателей монастыря голодом – вряд ли в скале, на которой стоит Харем, возможно прорубить подземный ход. Хотя кто знает.

По приказу Бодина упыри взялись за мечи и секиры и начали рубить кусты и деревья, расчищая путь к воротам обители. Работали они быстро и сноровисто, и уже через полчаса мы смогли подъехать к воротам под арочным входом в монастырь. Солдаты праха встали справа и слева от ворот. Бодин спешился, подошел к входу и положил руки на массивную стальную балку, запиравшую створы. После этого он начал нараспев произносить какие-то заклинания, причем я готов поклясться, что никогда прежде не слышал этого языка. На наших глазах ржавые винты, удерживающие балку, начали сами собой отворачиваться, и балка упала в снег, к