Либеллофобия - Н. Мар

вниз: в чан, к которому был привязан Флош.

— Классика, — Кайнорт провожал взглядом огонёк.

— Господи, нет! Фло-ош! Лесли-и-и!!!

Масло вспыхнуло так рьяно, что шум стихии заглушил и крик Маррады, и вопли её гостей. Те лихорадочно превращались, разрывая путы. Вошь и золотистая бронзовка. Пламя летало над ними от чана к чану. Жар опалил Марраде щёки, оплавил брови и ресницы. Внизу её любовники, уже с обугленными спинами, били стёкла, чтобы вырваться из маслобойни. Дым повалил наружу. Двое вывалились в окна, раздирая обожжённые тела. Их агония перепугала весь лагерь.

Кайнорт оттащил Марраду на кончике лезвия, только когда перила уже перегрелись. Он полуобернулся, сцапал бабочку под рёбра и разбил купол, чтобы перенестись на крышу.

— Кай! Кайнорт! Пожалуйста… Я беременна!..

— Ну конечно.

— Проверь! Я оплачивала визиты к врачу твоей кредиткой… там выписка о процедурах. Анализы, консультации, отказ в аборте… из-за срока! Ну, проверь!

Холодный воздух Кумачовой Вечи раздирали крики снизу.

— От кого? — уже спокойнее поинтересовался Бритц.

— О, не дури: минори зачинают только от минори!

— Отлично, вероятность, что ребёнок от меня, повысилась с одной тысячной до одной десятой процента.

— Нет, Кай, — Маррада закатила глаза, уже понимая, что самое страшное позади. — Очень, очень-очень долгое время я спала только с одним минори — с тобой. В самом деле, не валяются же минори на каждом шагу! Кай, я беременна от тебя. От тебя!

— И теперь хочешь изуродовать ребёнка?

— Что?

— Перелёты, оргии, алкоголь. Думаешь, мало ему генов идиотки и психопата?

Кайнорт снова цапнул её поперёк живота и так резко спикировал к земле, что уши заложило. Под окном маслобойни парамедики склонились над телами Лесли и Флоша с ампулами для мягкой эвтаназии.

— Когда откладывать личинку?

— Через… месяц.

— Значит, этот месяц сидишь под присмотром Ёрля и Лимани. Увижу с кем-то из солдат…

Он показал на Ёрля с мешками для трупов, и Маррада быстро закивала.

— После родов катись, куда хочешь.

— С личинкой.

— Даже не заикайся.

— Это и мой ребёнок!

— Я безмерно уважаю твоё право научить его основам животных оргий и хмари лёгких наркотиков, — улыбнулся Бритц в эпицентре преисподней. — Но только после второй линьки.

Оказавшись на безопасном расстоянии, Маррада пригрозила:

— Первое, что он узнает, когда вырастет, это как отец пытался убить его родную мать!

— Я? Тебе показалось. Но больше не изменяй своим мужчинам. Мало ли, какой псих попадётся.

Пожар разносил по лагерю дивный запах аира, иланг-иланга и сандала. Лесли и Флош затихли в мешках для трупов. Инкарнация после ожогов бывала куда дольше и труднее обычной. А Кайнорт так и стоял в опасной близи к пламени.

— Кайнорт Бритц! — раздался электрический окрик.

— Да, моя госпожа.

— Иди-ка. Сюда. Твою мать.

Дым, который вился из разбитого купола маслобойни, казалось, валил прямиком из головы Альды Хокс.

* * *

— И она потащила тебя к психиатру?

Пол в камере был ледяной. Для изолятора не нашлось места лучше, чем туалет городского морга. Между кабинками установили плазмотроны с сетками, через одну из которых Бритц протягивал Пенелопе свитер.

— Да, Альда отчего-то решила, что я, может быть, не в себе.

— Ты спалил маслобойню! — скорее восхищённо, чем с укором, воскликнула Пенелопа, садясь на сложенный свитер. — Спасибо… Так гораздо теплее. Ну а ты что?

Кайнорт пожал плечами и поёжился.

— Я знаю, как отвечать, чтобы казаться нормальным.

— Ну и ну. За что же тебя наказали? За этих двоих?

— За нарушение техники безопасности. Курил в неположенном месте.

Альда Хокс втайне осталась довольна подстроенной заварушкой, но рассудила, что рой-маршалу нужно отдохнуть до утра в изоляции. Она не рассчитывала, что Бритц так перегнёт. Срок наказания Пенелопы тоже истекал на рассвете. Она дрожала и всхлипывала. Причина, по которой заливалась слезами самка богомола, была известна всем. Через час Кайнорт наконец оторвался от созерцания одной точки, моргнул и обратил на неё внимание.

— Крус меня… — Пенелопа заикалась от холода, — предал! Инкарнировал и тут же всё рассказал! А ведь казалось, мы созданы друг для друга…

— Ты же ему голову откусила.

— И что!

— Это нельзя списать на несчастный случай.

— И что!

— Да все и так подозревали тебя одну.

— И что!

На этот аргумент у Кайнорта, при всём его богатом опыте головореза, ответа не нашлось. Пенелопа утёрла нос его свитером и начертала шифр по памяти на полу осколком кирпича.

— Координаты — в этих картинках, мандибулу даю, — сказал Бритц. — Я сказал Уитмасу, что расшифровал их, и он, кажется, поверил. Ткнул меня носом в другие ошибки, но не в эту.

Пенелопа начала рисовать те же ряды в зеркальном отражении. Вручную этот процесс был совершенно другим, чем на экранах, и обоих эзеров осенило одновременно:

— Смотри! — вскочил Бритц. — В горизонтальном отражении пять пиктограмм остаются прежними. Ты их рисуешь быстрее, потому что знаешь, что они не поменяются. И вертикально — то же самое! Горизонтально стабильные — это широта, а вертикально — долгота.

— А солнце?

— Солнце… солнце и туда, и сюда.

Это было похоже на правду. На полу, в туалете морга, они вычислили широту: 26.374

И долготу: −70.530

— Но по пять цифр в координате — мало, — засомневалась Пенелопа. — Выйдет площадь целой страны.

— На днях мне нужно вывести армию хоть куда-то, иначе Альда прикажет возвращаться на астероиды. Крепись, придётся звать на помощь.

— Почему «крепись»? — смутилась Пенелопа.

Охранник морга выслушал вкрадчивые увещевания Бритца и передал по внутренней связи:

— Инженера Круса требуют в штрафной изолятор.

— Не надо! Эй! — Пенелопа заметалась по туалетной кабинке, приглаживая рыжие кудри. — Зачем ты его вызвал? Не надо!

Такого неописуемого ужаса не было даже на лице Маррады, когда сигарета летела к чану с маслом. Через полчаса живёхонький, как с иголочки, Крус был озадачен координатами.

— Почитай что-нибудь о тех местах, полистай карты, поспрашивай рабов, — попросил Бритц. — Яркие события, легенды. Что-то эдакое, за что Уитмас мог зацепиться.

— Это всё за одну ночь?.. — испугался Крус.

— Теперь ты один за всех, — трагически вздохнул Кайнорт. — А ведь могло