Старый, но крепкий 5 - Макс Крынов

У опушки рощи, в шаге от тропы сидел парень лет двадцати. На первый взгляд он выглядел, как простой деревенский житель: одет в грубую одежду, безоружен. Разве что сидит на корточках и лениво ковыряет палкой землю, а деревенские сейчас делом заняты: пока дождя нет, траву на лугах для скотины в мешки рвут.

Когда мы приблизились, парень поднялся на ноги, и от него повеяло мощной духовной силой.

Это было как удар в грудь — физически ощутимое давление. Этот человек был намного сильнее меня, Апелия и Лиссы вместе взятых. Ранг пробуждения, не меньше. Тем страннее, потому что здесь не должно быть других практиков. Никаких. Только мы.

Пальцы вцепились в древко копья до побелевших костяшек.

Парень лениво потянулся, задирая руки, и бросил на нас взгляд, полный равнодушия.

— Куда идёте, откуда? — спросил он лениво и медленно, словно разговор с нами был для него донельзя утомительным.

— Мы в рощу, — спокойно сказал я, размышляя, сумею ли сразиться с безоружным практиком, если у меня будет копье. Выходило, что могу, но вот незадача — я ничего не знал о способностях этого практика, и они могут стать неприятным сюрпризом. — По заданию нашего мастера.

Парень прищурился.

— Из какой вы школы?

— А вам какая разница? — не удержался от вежливой грубости Апелий.

— Из секты Тьмы, — сказал я. Зуб даю — конь принадлежал этому практику, а значит, и так все знает. Ни за что не поверю, что он здесь случайно нам повстречался.

На его лице появилась улыбка — натянутая и лживая.

— А-а-а… Тогда без проблем, — протянул он и сделал шаг в сторону, освобождая тропу. — Проходите, мы вас уже неделю ждём.

Его слова заставили меня быстро шевелить мозгами. Точно не друг, точно не один. Вся эта ситуация — ловушка. На меня? На нас троих? Бежать? Бить? Ждать, пока в спину засранцу ударит Лисса?

Прежде чем я успел что-либо сказать или сделать, парень добавил:

— Только это… Оружие придётся отдать.

Я почувствовал, как напряжение внутри меня достигло предела. Отдать оружие? Можно сразу и вены вскрыть, чего тянуть.

— Тогда его придётся взять.

Парень посмотрел на меня и улыбнулся, на этот раз искренне:

— Ты думаешь, это будет проблемой?

За спиной парня вырос едва заметный темный силуэт.

Наконечник моего копья вспыхнул ослепительным белым светом, но я не успеваю ударить, с ладони практика бьют молнии. Боль вспарывает тело, мышцы сводит судорогой, на груди пышет жаром раскаленный амулет защиты. Я не слышу собственного крика — только треск и жужжание разрядов. Меня слепят всполохи света перед глазами.

— Какой крепкий…

И снова разряды, только уже на меня одного.

Копье вылетает из рук, но даже осознать это нет сил. Сознание рвется на части и проваливается в темноту.

Прихожу в себя от резкого рывка — меня грубо поднимают на ноги.

Голова гудит, мир перед глазами расплывается. Я пошатываюсь, но удерживаюсь на ногах, пусть и с трудом. Руки связаны за спиной. Копья нигде не видно. Чуть в стороне поднимают Лиссу и Апелия.

Живы! Это…

Тычок в спину.

— Вперед!

Шагаем, подгоняемые грубыми толчками. Голова гудит, в ушах звенит, каждый шаг даётся с трудом. Я мотнул головой, пытаясь прогнать звон, но это не помогает — только сильнее шатает. Перед глазами всё плывет. Использовать Ци почему-то не выходит: при попытке вызвать лед по телу пробегают судороги и волна огненного жара.

Наконец я начинаю воспринимать окружающее. Мы выходим к лагерю в небольшой роще. Перед нами старый домик у пруда. Он выглядит заброшенным: облупившаяся краска, косо висящие ставни, дверь полураскрыта и скрипит от ветра. Вокруг сорняки и колючие кустарники, заполонившие пространство. Чуть в стороне стоят две новые походные палатки.

Но взгляд цепляется за две поляны. Первая полыхает синими цветами, похожими на маки. Вторая — вытоптана, бутоны срезаны и уложены в высокие корзины. На этой поляне сейчас суетятся двое, аккуратно срезая оставшиеся бутоны. Вместе с нашим провожатым враждебных практиков трое.

Как только нас подводят ближе, люди поворачиваются к нам и убирают костяные ножи. Старший — жилистый мужчина с короткими волосами, исчезает в палатке и появляется с крохотным арбалетом.

Наш «проводник» остановился на краю поляны и скомандовал нам:

— Стоять! — а потом бросил приятелям. — Наконец-то пришли. Вот этот — алхимик, при нем зелья были и копье, как и передали. Остальные бесполезны.

Сзади резко прилетает по ногам, и я падаю на колени. Лисса и Апелий оказываются рядом, их тоже валят на колени ударами.

— Красивая, — скалится жилистый, глядя на Лиссу.

Комплимент прозвучал мерзко.

— А ты чего зенки пялишь?

Я не слышу остальных слов. Всё кажется размытым, тусклым. Но в оглушенном мозгу возникаем мысль: я ведь уже видел его. Это практик школы Небесного Гнева.

Нет, здесь они без знаков отличия, в обычной одежде, но я уверен, я помню его.

Похоже, они решили устроить налёт на земли конкурентов и вырезать нескольких практиков секты, которые заглянут «решить проблему». Именно нам не повезло.

Каждая попытка обратиться к духовной энергии была как удар током — по телу пробегала резкая, рвущая боль. Но какие-то крохи силы все же просачивались. Я гонял их по телу, пытаясь подчинить, заставить повиноваться.

Жилистый взвел арбалет, положил короткий дротик в ложе. Его движения были ленивыми, лицо — равнодушным. Стоящий рядом с ним паренек внимательно и цепко смотрел на нас.

— У вас есть выбор, — голос главаря был ровным, спокойным. — Мы можем убить одного, зато остальных отпустим.

Почему именно арбалет? Почему не убить кого-то техникой? — спросил я сам себя и тут же себе ответил: потому что техника может оставить следы. Никто никого не отпустит — это очевидно. Зачем тогда представление?

Я даже не думал о том, чтобы предать друзей ради спасения или верности принципам. Этот выбор был сделан задолго до этого момента.

— Лучше в меня стреляйте, — сказал я, незаметно наращивая ледяную броню под одеждой. Кожа горела, хотелось орать от боли, но лед по крупинкам нарастал. — А их отпустите.

Тишина. Но лишь на мгновение.

— Если так, то и меня, — дрожащим голосом, но уверенно сказала Лисса.

— Ты что творишь? — вполголоса спросил я, покосившись на девушку.

— В меня стреляйте, — поддержал Апелий.

Главарь прищурился, оценивая нас. Глазастый паренек фыркнул:

— Этот, который алхимик, хитрый: