Питер Бретт - Дневная битва

Ознакомительный фрагмент

За столом сидели трое, но все они быстро встали, когда вошел рачитель.

– Лорда Артера, помощника графа, вы помните, – произнес Хейс. – Рядом с ним сквайр Гамон, капитан графской гвардии.

Артер облачился в тонкие рейтузы и начищенные до блеска сапоги, а также в белую кружевную сорочку и табард с графской эмблемой – деревянным солдатом. На спинке его стула висела перевязь с коротким полированным копьем. Оружие помечено, тонкой работы гарда – инкрустирована драгоценными каменьями. Красивая и в хорошем состоянии, но Артер не показался Ренне бойцом, вряд ли его копье хоть раз отведало ихора.

При этой мысли ее рот наполнился слюной, и ей пришлось подавить подступившее мерзкое вожделение. В кого она превращается, если такие вещи возбуждают в ней аппетит?

Гамон нарядился так же щегольски, хотя и без кружевных манжет, и в нем чувствовалась суровость воина. Короткая бородка не достигала старых рубцов от демоновых когтей. Его взгляд приковался к Арлену, оценивая, как перед дракой, а копье, судя по виду, не раз было пущено в ход. Оно висело на стене на расстоянии вытянутой руки.

– Большая честь, – произнес Артер и отвесил на пару с капитаном поклон. – Граф передает сожаления, но он занят на строительстве цитадели.

– То есть не пожелал быть замеченным в нашем обществе, – пробормотал Арлен.

– А это герцогский герольд – лорд Соловей Джасин, племянник первого министра Энджирса лорда Джансона, – представил Хейс третьего. – Завтра утром Джасин вернется в Энджирс, но нам повезло, что благодаря вашему приходу он получил возможность с вами увидеться.

– Он ждал бы, сколько необходимо, – вновь буркнул Арлен неслышно для всех, кроме Ренны.

Герольд был одет в ладно сидевшую куртку и просторные шелковые штаны изумрудного цвета, заправленные в высокие коричневые сапоги из кожи козленка. Накидка, тоже бурая, украшена вышитым энджирским Троном плюща. Он щегольски откинул ее, поклонился Ренне, и подкладка сверкнула многообразием цветов, которые, по мнению Ренны, подобали жонглеру.

– Никогда не заезжал так далеко от Тиббетс-Брука, – произнес он, целуя ей руку, – но мне, наверное, придется пересмотреть привычки, коль скоро здесь водятся такие красавицы.

Ренна зарделась.

– Довольно церемоний, – бросил Арлен.

– И в самом деле, – согласился Хейс и укоризненно посмотрел на Джасина. – Прошу садиться.

Он указал Арлену и Ренне на их места. Артер скользнул Ренне за спину, и она чуть не ударила его, но вовремя сообразила, что он отодвигает для нее стул. Тот был с бархатным сиденьем. Она ни разу не сиживала на столь мягком сиденье.

Франк хлопнул в ладоши, и появились служки с вином. Мужчины, в том числе и Арлен, щелкнули зажимами, вынули свои салфетки и расстелили на коленях. Ренна неуклюже сделала то же самое.

– У нас сегодня замечательное меню, – сообщил Франк. – Жареный фазан, фаршированный абрикосами, в винном соусе и молочный поросенок в сливовом желе, зажаренный на медленном огне и яблоневых дровах. – Он обратился к Ренне: – Какое предпочитаете вино – белое, красное?

– Что? – не поняла она.

– Вино, чадо, – улыбнулся Франк. – Какое вам нравится?

– А оно бывает разное? – спросила Ренна и покраснела, когда Джасин, Артер и Франк рассмеялись. – А что я такого сказала? – чуть слышно осведомилась она у Арлена.

Арлен был готов изрыгнуть пламя.

– Ничего. – Он не потрудился говорить тихо. – Они хамят, взирая на свои яства, покуда народ в миле отсюда питается лебедой и благодарит Создателя за щедрость.

Франк побледнел и глянул на рачителя, прежде чем ответить Арлену:

– Я не хотел оскорбить…

Арлен, не слушая его, обратил взор на рачителя Хейса:

– Так вот чему вы учите своих Малышей, ваше святейшество? Потешаться над простолюдинами? Говорю это, потому что там, откуда мы родом, рачители неспроста носят невзрачные рясы.

Хейс закаменел:

– Разумеется, нет.

– А я наблюдаю иное, – заметил Арлен и вновь посмотрел на Франка. – Как вы изволили выразиться об этом Праведном доме? Он убог? Имеет неподобающий вид?

Франк стал похож на затравленного оленя.

– Я лишь хотел сказать, что нужно нечто более величе…

– Вы говорите, не понимая смысла, – оборвал Арлен. – Сей Праведный дом – символ мощи жителей Лощины. Когда потеряли все, это здание устояло. Мы размещали здесь раненых, кое-кого – в этой трапезной, а их родные оставались снаружи и противостояли ночи. В этом месте нет ничего убогого. – Он перевел взгляд на Хейса. – Но вы хотите снести его и построить нечто побольше, чтобы люди забыли, кем они были до вашего появления, а также рачителя, которому принадлежал дом.

Хейс посуровел:

– Опять ты про Джону! Ты снял коричневую рясу, но продолжаешь вещать, как святой пастырь, и учить наш орден! Граф уже пообещал, что жене Джоны позволят увидеться с ним, но ты все равно устраиваешь сцену для толпы, а после снова, теперь за моим столом!

– Сцена-то ваша была, – заметил Арлен и оглядел собравшихся. – Я знаю, вы считаете нас глупцами, ибо мы деревенщина, но я много лет был вестником и чую политику с первой понюшки. Я выступил на кладбище и заявил во всеуслышание, что я не Избавитель и не праведник, но вам этого мало. Понадобилось, чтобы народ подумал, будто я состою в вашей стае, – он яростно зыркнул на Артера, Гамона и Джасина, – а королевские особы заслали с черного входа своих лакеев, чтобы подслушать и доложить. Избавьте меня от ваших игрищ. Я не придерживаюсь Канона и не присягал Трону плюща.

Ренна откинулась на спинку стула, забавляясь происходящим. Никто не обратил на нее ни малейшего внимания. Остальные рассвирепели, но Хейс поднял руку и призвал их успокоиться.

– Тем не менее, – возразил Хейс, – Трон плюща правит Энджирсом, и все, кто находится в его границах, подчинены его законам. Герцог Райнбек и пастырь Петер объявили Лесорубову Лощину зоной влияния Канона, господин Тюк. Пребывая здесь, вы подпадаете как под юрисдикцию герцога, так и под мою.

– Закон Эведжана, – бросил Арлен.

– Что? – переспросил рачитель.

– То же самое принято у красийцев, – пояснил тот. – Религия и закон суть одно. На Эведжахе, их священной книге, построена вся их цивилизация, и, завоевывая юг, красийцы насаждают Закон Эведжана, заставляют людей прятать лица и поклоняться Эвераму, хотят они этого или нет. Они насилуют женщин, порабощают мужчин и отбирают детей для полной индоктринации. Даже если прекратят наступление, через одно поколение на всей их территории будет господствовать Эведжан, умножив их численность вчетверо.