История Золушки - Макс Мах

испугавшаяся. – На этой ноте давай, Яша, обсуждение моего титула считать закрытым. Я была неправа. Признаю и каюсь. А теперь иди сюда! Я соскучилась…

* * *

Гостиница «Эксельсиор» являлась одним из тех огромных и роскошных отелей, в которых для постояльцев предусмотрено буквально все: рестораны и бары на любой вкус, турецкая баня и финская сауна, магазины и бутики, почта и телеграф, и многое-многое другое. Кира подозревала, что тут и девочек можно снять… ну, или мальчиков… И это, разумеется, будут не плечевые шлюхи. Впрочем, в девочках по вызову Кира не нуждалась, и в баню они с Яковом тоже не пошли. Ей, как объяснил Курбский, нужны были сейчас совсем другие услуги. И их Кире оказали по первому требованию и по высшему разряду.

Стоило Якову сделать несколько телефонных звонков, и в номер люкс, в котором они отдыхали после второй волны нежности и страсти, началось паломничество портных и модельеров, приказчиков и лавочных сидельцев, барышень из салона красоты и куаферов из расположенной здесь же парикмахерской. Из ателье споро доставили с десяток готовых платьев и тут же стали их примерять на Киру, решая, что и где следует «быстренько» подогнать, ушить или, напротив, распустить, чтобы она могла их сегодня же надеть. Одновременно решался вопрос с туфлями, нижним бельем, шелковыми чулками и косметикой.

В результате тщательного обсуждения, в котором Яков принял живейшее участие, были выбраны два платья – коктейльное, драпированное из темно-зеленого, скорее даже бутылочного цвета шелка, и несколько более сдержанное вечернее платье из лилового шелка, в котором, как заметил представлявший его Кире хозяин ателье, не стыдно будет и в императорскую оперу пойти, «а туда, ваше благородие, лишь бы в чем не пойдешь». Все это выбиралось в расчете на темно-рыжий парик, подобранный для нее графиней Дуглас и ее девицами. Так что, пока Кира примеряла платья, подогнанные по ее росту и размеру, куафер наводил лоск на ее шикарные «съемные волосы», делавшие из брюнетки, какой Кира появилась на свет, рыжеватую шатенку, какой увидели ее девушки графини Дуглас.

– Вот что, любезный, – Яков увиденным остался доволен и обратился к мастеру парикмахерского искусства напрямую, – найдите нам еще пару таких же париков. Я имею в виду цвет и длину волос. Сможете до завтра?

– Будет исполнено в лучшем виде! – обнадежил мастер.

– Доставите к десяти утра в Старый дворец. Знаете, где это?

– Не извольте беспокоиться, ваше высочество! Все будет на месте в десять утра, – поклонился куафер, показывая, что знает, с кем ему пришлось иметь дело.

Так был решен вопрос с прической, а маникюром и подходящим к платьям и волосам макияжем занимались уже совсем другие люди. Быстро, но без суеты и крайне тщательно. А к семи вечера, когда одетая во все новое Кира была готова сопровождать Курбского на прием к герцогине Лихтенбергской, из Старого дворца привезли смокинг для Якова и драгоценности для нее.

– Я не могу это надеть! – запротестовала Кира, увидев колье и диадему с крупными бриллиантами и великолепным золотистым жемчугом.

– И тем не менее придется надеть, – остановил ее Яков. – Без драгоценностей, Кира, в этом обществе никак нельзя. И потом, сказав «А», изволь четко произносить и «Б».

Под «А» подразумевались браслет и пара колец, которые Курбский убедил Киру надеть сегодня утром, но «Б», на ее непросвещенный взгляд, стоило целого состояния. Об этом Кира, собственно, и сказала Якову, объяснив, что это уж точно слишком. Он ее внимательно выслушал, кивнул, как бы соглашаясь, но тут же привел неотразимый довод:

– Сделай это для меня, Кира! Я очень тебя прошу!

Отказать в такой просьбе Кира попросту не могла и, смирившись с неизбежным, согласилась и на колье, и на диадему, и, разумеется, на подходящие случаю кольца и витой браслет из красного золота…

* * *

Этот день, как и последовавшие за ним – со всеми их обязательными и необязательными визитами, обедами в роскошных ресторанах и посещениями дорогих магазинов, вечеринками и коктейлями, с вплетенными в их череду, как лента в косу, приступами нежности и страсти, – все слилось в один длинный, как жизнь день, где от рассвета до рассвета можно родиться, прожить жизнь, состариться и умереть, не имея ни одного лишнего мгновения, чтобы «остановиться и оглянуться», как советуют некоторые философы. Куда там! Время неслось вскачь. Оно бежало. Летело и кружило. Сводило с ума. И между делом ворожило Кире, как добрая волшебница. И постепенно – неторопливо и одновременно стремительно, с неумолимостью рока и естественностью дыхания – баронесса Багге-аф-Боо прорастала в Кире, как принцесса в Золушке.

И это означало, что бал у короля приближается. Но, на самом деле, приближалась развязка, ведь по природе жанра все истории – и сказочные истории в этом смысле не исключение – должны когда-нибудь завершаться.

* * *

Обычно Кира не откладывала на завтра то, что можно сделать сегодня. У нее на сей счет имелось твердое и вполне понятное, если подумать, правило: решила делать, делай! Ибо завтра может быть поздно. Она же пилот истребителя, а это значит, что и в мирное время «под богом ходит». Что уж тут говорить о войне?

И все-таки нет-нет да нарушала самой же собой заведенный порядок. Редко. И не без причины, но допускала поблажки. Так и на этот раз. Нежданно-негаданно оказавшись в столице, Кира подумала было, что неплохо бы заглянуть к родным. К жене брата, например, который служил военврачом в действующей армии, или к одной из сестер. Но сразу не пошла. Не до того было. А потом… Потом случился конфуз или, как говорили в старое время, реприманд. Они с Яковом – ну, куда же она без него! – как раз вышли из кафе «Доминик» и садились в авто, но у Киры, как у любого опытного истребителя, глаз – алмаз. Даже выпив, видит все на триста шестьдесят градусов вокруг и ничего не пропускает. Так и сейчас, как ни была занята своим умопомрачительным мужчиной, все равно увидела, поворачиваясь к машине, некую женщину, чем-то зацепившую ее внимание, и не успела опустить свой зад на мягкую кожу сиденья, как поняла, что метрах в десяти от выхода из кафе застыла в немом удивлении ее собственная сестра.

Варвара знала, что Кира на фронте, хотя, как и все другие родные и близкие, плохо себе представляла, чем Кира там занимается. То, что ее сестра – пилот, ей было, разумеется, известно. Такое не утаишь. Во всяком случае, не после Качи и греческих приключений. Об этом ведь и в