Либелломания - Н. Мар

поискал глазами, куда бы спрятаться. Он совсем не был похож на ботаника.

Спустя минуту в зал ввалилась ватага шчерят. Они были в рабочих халатах с закатанными рукавами, края подметали пол. Следом, пытаясь утихомирить группу натуралистов, вошёл пожилой шчер.

— А это, дети, экспериментальный мясной цех, — объявил он. — Ничего не трогать! Как вам уже известно, насекомые запретили нам питаться им подобными, но кто из вас не любит жареные ляжки кузнечиков или канапе с личинкой?

Шчерята дружно загалдели, наперебой перечисляя, чьи крылышки и хвостики они ещё любят погрызть. Экскурсовод показал им ряд здоровенных приборов:

— Здесь мы производим искусственное мясо насекомых. Это матрицы из натянутых волокон паутинного шёлка, они поступают в пищевой биопринтер. А вот сюда — я сказал, руки убрали! — помещается клеточная культура.

— От живых насекомых?

— Да, но мы берём совсем чуть-чуть стволовых клеток, насекомому это абсолютно ничего не стоит. Добавляем необходимые белки и микроэлементы, обогащаем витаминами, убираем лишние жиры… — перечислял шчер и показывал капсулы с разноцветным содержимым. — Принтер наращивает клетки на матрицу, которая имитирует структуру мяса — и стейк готов.

— А целиком он саранчу напечатает?

— И целиком тоже. Подойдите к рефрижераторам: здесь у нас искусственно выращенные тараканы, а тут — ваши излюбленные сверчки. К сожалению, много в город мы их продавать не можем. Едим сами.

— Почему?

— Насекомые не едят насекомых, — напомнил экскурсовод.

— Глядите! — воскликнула девочка в самом широком халате.

Шчер удивлённо вскинул брови. В большом рефрижераторе в криогель была утоплена чёрная стрекоза. Такая огромная, что крылья едва умещались за стеклом.

— А это… Похоже, какая-то новая шутка наших лаборантов. Разумеется, такие особи нежизнеспособны и ничего не чувствуют. Это просто мясо в форме стрекозы. Я вам покажу.

Шчер распахнул рефрижератор, погрузил руки в криогель и достал гибкий чёрный хвост. Вооружившись кулинарными щипцами, он отрезал кончик, а хвост вернул в криогель и захлопнул дверцу.

— Кому либеллулу во фритюре? — весело объявил шчер и опустил хвост в кипящее масло. Запахло изумительно и аппетитно. Дети толкались рядом, каждому хотелось попробовать либеллулу. Через пять минут от кончика хвоста не осталось и следа. Шчерята облизывали масленые пальцы.

— А теперь — хотите взглянуть на акридарий саранчи-мутанта? У наших бройлеров по восемь аппетитных ляжек, — похвастался экскурсовод. — Когда приходит время, мы отрезаем лишние, не убивая саранчу. И отпускаем её на волю.

— Я! Я! Мы хотим в акридарий!

Свет погас, дверь хлопнула. Широкий рефрижератор открылся изнутри. Из ядовито-зелёного геля выпала трёхметровая стрекоза и полуобернулась Кайнортом. Он катался по полу под чаном с кипящим маслом, хватаясь за объеденный хвост и жалея, что отбросил первую мысль: перерезать вошедших к чёртовой матери. Но почему-то холодильный гель показался остроумнее. Когда боль поутихла, он полежал ещё на полу, чтобы отойти от холода.

Он нашёл репозиторий в следующем зале. В загонах, клетях, мешках что-то урчало, рычало, мычало. Кайнорт видел фламморигам только на изображениях со спутника. Гигантских самовоспламеняющихся деревьев, похожих на шагающие костры. Как выглядел детёныш? Бритц потрогал все закрытые шкафы, огнеупорные на вид, и дёрнул ручку ящика, дверца которого показалась тёплой. Завыла сирена. Эзер взлетел под потолок, и в зал ворвалась охрана. Четыре сольпуги и фрин ползли по стенам и окружали нарушителя. Тот попытался прорваться к выходу, но сольпуги набросили ловчую сеть из липкой паутины. Кайнорт увяз. Фрин крючковатыми педипальпами катал его по полу, пакуя в паутину слой за слоем.

— Задержали нарушителя! — доложили кому-то. — Вынюхивал редких зверей, как и предупреждал магнум.

Шчер подошёл и склонился над ним. Усталое лицо с опаской вглядывалось в лазутчика.

— Вы кто такой?

— Потерялся на экскурсии.

— У него белые глаза! — крикнул фрин, который его упаковал. — В эзеров стрелять на поражение, приказ Джио!

— Здесь я приказываю, — рявкнул начальник. — Что значит — магнум предупреждал?

Секундная заминка спасла Кайнорту жизнь. Кувыркнувшись вперёд, он повалил фрина и позволил другим увидеть, как близко лезвия керамбитов примкнули к горлу:

— Моя скучная половина понимает, что убивать нехорошо. Но весёлая часто берёт верх.

Фрин силился вжаться в пол, чтобы не упираться шеей прямо в ножи.

— Ты больше не можешь безнаказанно резать направо и налево, Кайнорт Бритц, — в затылок ему упёрся ствол крименгана. Это был Джио. — Я тебя узнал.

— И ждал здесь, потому что ритуал продолжается?

— Считаю до трёх десятых. Отпусти охранника.

Эзер убрал лезвие, нырнул назад между ногами Джио и услышал на бегу:

— Стреляй!

Бритц успел откатиться под клетки с лающими тварями. Диастимаг пальнул туда, но не попал. Кайнорт в ответ замахнулся керамбитом, но вовремя вспомнил, что магнум — бумеранг. Тогда он метнулся к какой-то двери, пробираясь ползком вдоль железных клеток. Дверь поддалась. Кайнорт захлопнул её за собой. Он оказался в основании широкой трубы, обернулся стрекозой и взмыл вверх. Не объяснять же охране, что магнум — сам чёрт почище эзера. Так ему и поверили. Оставалось уносить ноги. Перквизиция уж точно не стоила жизни.

Мелкая титановая сеть. На верхушке трубы была сеть. Ячейки густо перекрывали небо.

А внизу щёлкнул замок: его заперли внутри. Труба была пуста… Труба была пуста? Откуда она вообще вела, и зачем её установили здесь? Бритц обыскал весь закуток. Пощупал кирпичи на грубой кладке стен трубы. Нашёл только заблудшую блесклявку. И дверь, облицованную изнутри титаном. На ней была выдавлена — выдавлена! — надпись: «Осторожно, пар!». Тогда Кайнорт посмотрел себе под ноги и понял, что дело труба. Туф, шлак и кварц. Россыпь стеклянных шариков. Звероферма питалась энергией магмы. Рядом шумело море и, скорее всего, под сопкой был слой воды. Трубы строились над местами вывода лишних паров и газов. Магма поднималась, кипятила воду, и та прорывалась сквозь земляной пол трубы потоком огненно горячего пара.

— Оставьте его там, — громко приказал Джио. — Выхлоп через три часа. Утром соскребём припёку с кирпичей.

— Нельзя, ведь он минори, — спорил кто-то. — Насекомые за него шкуры со всего отшельфа сдерут!

— Перестань, Онджамин. Никто за него не впряжётся. Это Кайнорт Бритц, предатель, изгой. Он пришёл убить примулу.

Выбить титановую дверь нечего было и мечтать. Кайнорт подлетел к сетке и зазубренной серединой керамбита принялся пилить ячейки. Упирался объеденным хвостом в кирпичи и терпел. Спустя, наверное, полчаса ему удалось отпилить первую перемычку. А через час он