Сквозь огненную стену - Саймон Пайнс

Глава XI

Толпа у входа состояла примерно из восьмидесяти человек, но вскоре их должно было стать больше: еще не все выжившие добрались до безопасной зоны. Однако военные, выстроившись в цепочку перед воротами, делали вид, будто не видели несколько десятков человек, среди которых были старики, совсем маленькие дети и раненые. Ни одно обстоятельство не давало преимущества перед другими выжившими – не пускали никого.

Джастин протиснулся через других учеников к мистеру Ричардсону, который одновременно разговаривал с водителем их автобуса и обнимал расплакавшуюся десятиклассницу. Джас успел услышать лишь окончание разговора, не содержащего ни капли полезной информации – одни только извинения, после которых парень в форме пожал плечами и сел обратно в автобус, чтобы отогнать его на стоянку. За новой партией выживших уже не было смысла ехать.

– Что происходит? – спросил Джастин.

На мгновение ему стало жалко учителя: пятнадцать детей свалились ему на голову во время апокалипсиса, и никто, кроме него, не мог о них позаботиться. Ричардсон, должно быть, чувствовал огромную ответственность за жизни и здоровье своих учеников, и проблем меньше не становилось.

– Сказали, что мест больше нет, не хотят впускать, – тихо сказал мистер Ричардсон, и рыдающая ученица горько всхлипнула, сильнее прижавшись к нему. – Тот военный советует добраться до какого-нибудь города поблизости и искать помощи там, но как мы…

Тут Ричардсон замолчал и потер переносицу. Ему не надо было заканчивать фразу: Джастин и без слов все понял. Военный не учел того, что школьники не имели ни единого шанса добраться даже до ближайшей заправки. Они устали, надышались дыма, потеряли друзей и родных, не знали, как долго предстоит идти, и не были уверены в том, что там будет помощь.

– Ладно, – Ричардсон привел мысли в порядок и снова сосредоточился на необходимости спасти учеников. – У них должна быть внутри вода. Если они не хотят нас впускать, можно попросить хотя бы ее. Вряд ли они монстры, которые оставят детей умирать, правда?

– Умирать? – вдруг спросила едва успокоившаяся десятиклассница.

– Прости, Одри, неправильно выразился. Никто не умрет, понятно?

Ричардсон отцепил от себя Одри и сказал ученикам не двигаться с места, пока он не вернется. Впрочем, не все его послушались. Два парня, не сговариваясь, проскользнули вслед за Ричардсоном в толпу. Первым пошел Габриэль Смит, одноклассник Джастина, который старался быть первым всегда и везде. Вторым, естественно, сам Джастин.

Вот только очень скоро они пожалели об этом, но пути назад уже не было. Дело было даже не в острых локтях, которые так и норовили попасть в болевую точку на руке, спине или, если совсем не повезет, животе: можно было стерпеть и синяки, и ссадины, и даже разбитый нос, если такое, конечно, случилось бы. Дело было в самой толпе и в воздухе, пропитанном чем-то кислым и отвратительным.

Отчаяние. Запах отчаяния. Вот на что это походило. В толпе не было ни одного человека, который не поддался бы панике. Им обещали убежище. Им обещали воду и еду. Им обещали безопасность, но вместо этого они стояли у входа и ничего не могли сделать. Их предали.

Лишь только нырнув в толпу, Джастин едва не захлебнулся в волне отчаяния, которая накрыла его с головой без предупредительного сигнала. Крики, которые было отчетливо слышно даже под водой, рождали беспокойство, которое Джастин не мог унять. Он боялся, что он умрет, что больше никогда не увидит Лукаса и родителей, что они так и не узнают о том, что с ним стало, что это конец, что… Он уже не мог противостоять толпе.

Джас остановился, чтобы освоиться и привыкнуть к новым ощущениям, и тут же почувствовал, как у него крутит живот. Заражение уже началось, и, если бы Ричардсон не окликнул его, парень утонул бы вместе с остальными.

– Держитесь поближе ко мне, – сказал Ричардсон, притянув Гейба и Джастина к себе.

– Ладно, ладно, – пробурчал Уэллс. Он и сам не знал, куда и зачем его тянуло.

Пробраться к военным было еще сложнее, чем сохранять спокойствие: возле них стояли самые настойчивые выжившие, которые не собирались мириться с тем, что их не пускали в безопасную зону. Не выбирая слов, они плевались оскорблениями в лица военных, которым приказали стоять на месте.

– Впустите нас, ублюдки! У нас дети! Сволочи, как вы можете? – доносилось с разных сторон.

Ричардсон кое-как протиснулся между незнакомым парнем и женщиной в возрасте и оказался в первой линии, но военный, который был ближе к нему, лишь кинул в сторону учителя измученный взгляд. Видимо, решил, что тот был очередным наглецом, решившим рассказать о своих правах.

– Извините, – начал Ричардсон, но говорил слишком тихо, чтобы его услышали, и потому перешел на крик. – Со мной пятнадцать детей, нам нужна вода. Это можно как-то устроить?

– Сэр, вы сами видите, что творится, – развел руками военный. – Мы бы с радостью вам помогли, но тогда захотят все остальные, и начнется еще больший бардак. Вам стоит поискать помощи в ближайших городах.

Опять тот же самый совет. Мистер Ричардсон опустил голову, стараясь не поддаться отчаянию. Джастин мельком взглянул на его руки: мужчина то сжимал, то разжимал кулаки.

– В нескольких милях к северу есть небольшой населенный пункт. Пока мы возились с безопасной зоной, пару раз проезжали мимо, там все было не так плохо. Сейчас лучше всего пойти туда, – словно извиняясь, подсказал военный. Видимо, ему стало совестно за то, что отказывал в помощи хорошим на вид людям, и он старался сделать хоть что-то.

– Спасибо, – пробубнил Ричардсон и развернулся, чтобы идти назад.

Джастин заметил, что Ричардсона словно выключили. Он ничего не сказал, только кивнул на толпу – нужно проложить путь к ребятам, ожидавшим хороших новостей. К сожалению, они возвращались с пустыми руками.

Как только Гейб растолкал людей из первого ряда, чтобы Джастин и Ричардсон могли пройти дальше, крики в толпе стали громче, и это заставило Уэллса оглянуться. Интересно, что стало причиной новых возмущений, и он увидел ее почти сразу: в нескольких шагах от него мужчина с такими злыми глазами, что внутри все замирало от его взгляда, набросился на самого близкого к нему военному. Сколько бы его ни пытались сдержать люди из толпы, ничего не помогало. Никто не заметил, откуда разъяренный мужчина достал нож: он просто оказался в боку военного, словно всегда там и был. Раздался крик. Первые капли крови пролились на эту землю, и им не суждено было стать последними в этот день.

Все снова происходило, словно в замедленной съемке. Джастин видел, как военные