Всадник с головой - Юрий Ра

любовь ко всему метательному окажется такой ультимативкой? Или умение базарить с гопотой, этому его учили не школа и не мама с папой, поди сейчас скажи, что не полезный навык!

А вот еще: кто мог предположить, что случайное увлечение геодезическими картами в школе пригодится здесь? Нет, никаких особых умений Витя тогда не приобрел. Просто чуть глубже погрузился в изучение геодезической карты их района, предложенной их учительницей. Показалось забавным, что о знакомых окрестностях так много могут сказать поначалу непонятные значки и рисочки. А потом как понял, как сравнил с местностью! Понятно, что геодезия в мире тотального картографирование со спутников есть умирающая наука. А это вообще наука? Так вот, в этом мире знаний Вика было за глаза.

Лео буквально поразился, когда Вик вместо того, чтоб рисовать горы, реки и леса, взялся их обозначать какими-то черточками. Объяснил — схема стала гораздо понятнее. Не зря такой ценный ресурс, как бумага, выдали Вику. Блин, небось он и в самом деле из благородного ученого сословия.

— Это что за медуза кривая?

— Это очертания горы. Видишь, черточка направлена из центра наружу. Направление скатывания воды при дожде. А если бы тут был овраг, черточка от дуги смотрела бы внутрь. Так впадины отличают от холмов.

— А написать не легче.

— Нет, Лео, так места на карте не хватит ни на что.

— А почему ты тут два дерева нарисовал, их же тут несчетное количество растет?

— Вот тут? Это я границы леса нарисовал, а внутри обозначение, что лес смешанный.

— А эта пиявка зачем? Тут же чистый ручей, без пиявок.

— Это и есть обозначение ручья. Головка пиявки означает место, где он из-под земли вырастает.

— Ну так понятно теперь. — Слегка бесился Лео. — Ручей на карте обозначает пиявка. Но в ручье пиявок нет, он пригоден для питья — что ж тут непонятного! А холм и овраг у тебя обозначаются одинаковыми загогулинами, только черточки в другую сторону. Как удобно, черти тебя раздери!

Главная проблема была с масштабом, но тут уж ничего не поделаешь, всё очень на глазок, да и расстояния приходилось принимать на веру. Если Лео говорил, что по прямой двадцать миль от стоянки до стоянки, то на карте вырисовывался примерно такой кусок местности. Если сравнивать с ничем, которое было у поселка до этого, то получалось вполне неплохо. Во всяком случае Вик считал, что за такую контурную карту он заслуживает твердую четверку. Для него четверка — весьма высокая оценка, даже еще лучше трояка. Хотя тройбан — тоже хорошо. В новой реальности трояк, это когда выжил и не побили. Четверка, когда еще и сыт-одет-обут. А на пятерку живут здесь только так горячо нелюбимые всеми аристократы. Если честно, понаслушавшись про них всяких гадостей от товарищей и соседей, Вик Счастливчик уже и сам захотел перейти в правящий класс угнетателей и прожигателей жизни. Его не очень пугал кривой оскал феодализма, лишь бы он был на правильной стороне.

Глава 15

Жертвы

Лагерь разбили на берегу небольшой речушки, а может быть просто ручья. Громко сказано — лагерь на двадцать ног, то есть два человека и четыре коня. Небольшая рощица неподалеку дала и дров, и веток для навеса. Вик посмотрел на место для ночлега, а потом сходил, чтобы нарубить еще веток на подстилку. Местное население, как он понял, избалованное теплым климатом, считает за норму спать на голой земле. Лео сначала подивился такой тяге к комфорту, а потом оценил — НА охапке веток впрямь спать приятнее.

— Вик, как ты додумался ложе такое устраивать?

— Там, где я вырос, так принято. Мягче и теплее.

— Ну да. А вот эти значки, которые ты рисуешь, это ты придумал, или научил кто-то?

— Почему кто-то? Учителя научили.

— Учителя? — Лео прямо выделил слово интонацией. — У тебя было несколько учителей⁈

Он не был в пролом караване, и хотя Мигель что-то такое рассказывал, мужчина не осознал масштаб богатства аристократического семейства, из которого выпал их новый товарищ. А тут вон чего, Счастливчику в своё время наняли не просто учителя, а даже целую толпу учителей. Небось, один этикету ихнему учил, другой счет в башку вбивал, третий вона те чёрточки объяснял. Четвертый… Лео не смог придумать, чем занимался следующий учитель.

— Счастливчик, а сколько у тебя было учителей всего?

Вроде простой вопрос заставил приятеля замолчать на продолжительное время.

— Э-э-э, не знаю даже, не считал. Они менялись всё время, я всех не вспомню.

— Не хочешь, не говори. Чего там, разу вас такие тайны, то и спрашивать не стану. Мне интереснее, как ты к нам попал. Это хоть сказать можешь?

— Могу. Но ничего интересного не сообщу. Пожар был, всё горит, дым такой, что дышать уже нечем, вдруг из ниоткуда выходит незнакомый волшебник и предлагает исполнить три моих желания.

— А ты тогда ему что должен за это?

— А я ничего.

— Так не бывает. Как самое меньшее, ты ему жизнь должен.

— Э нет! Я на такое не подряжался.

— Как это? — Лео бросился спорить с непонятливым товарищем. — Ты же загадал, чтоб он тебя спас от смерти!

— Ничего подобного. Я загадал совсем другие вещи. Глупость какую-то, как понимаю. Видать, уже ядовитым дымом надышался.

— Так там у вас еще и дым был ядовитый? Нифига ж себе, ты попал. Погоди, то есть ты обхитрил того демона?

— Волшебника. А почему обхитрил?

— Ну смотри, ты же не загадывал своё спасение, а твои три желания могли сбыться только в том случае, если ты жив останешься. Выходит — ты его облапошил.

— Не знаю, Лео. Таких нелюдей хрен обманешь. Мне кажется, ему зачем-то было нужно, чтоб я тут оказался, так далеко от своего дома.

— Сильно далеко?

— Ты даже не представляешь, насколько. Домой не вернуться, хоть всю жизнь скачи.

— Волшебник — это как маг? Слово незнакомое.

— Нет, маг только один вид магии практикует, а волшебник сотворяет всякое непонятное, это как сравнивать коня и ветер.

— Ветер быстрее коня. — Лео был готов спорить по любому поводу и на любую тему.

— На коне ехать можно, а на ветер не залезешь.

— Да чего это! Я слыхал, маги-воздушники уже научились ветер запрягать. Какую-то ерундовину городят из палок и тряпок,