Стражи небес - Хайко Вольц

бы посоветовал вам поговорить с ним о вашем отношении к одноклассникам. K сожалению, он уже скончался. Поэтому я призываю вас ознакомиться с правилами школы. О, не радуйтесь так поспешно, мистер Диппдейл. Вам предстоит изучить их очень подробно. Каждый день до летних каникул вы будете ежедневно переписывать правила поведения в школе и показывать мне результат. Будьте любезны продемонстрировать ваш прекрасный почерк! Также прошу вас делать особый акцент на следующих словах: «внимание», «вежливость», «товарищество» и так далее. Советую их подчёркивать.

Кларенс угрюмо запротестовал, однако директор, не удостоив его ответом, повернулся к Кендрику. Под холодным взглядом отца Кендрик испугался сильнее, чем когда-либо прежде.

– Я не потерплю драк.

Отец произнёс эти слова очень тихо. И бесконечно разочарованно. Кендрик смог только прохрипеть:

– Мне очень жаль.

– Прошу прощения, не расслышал. Что вы сказали?

– Я сказал, что мне жаль.

– Вам следует извиняться не только передо мной, но и перед кое-кем другим, верно?

Нет, не верно! Он забылся, да. Но отец ведь сам только что сказал, что Кларенс тоже в этом отчасти виноват.

Застыв, как изваяние, Кендрик повернулся боком. Он устремил взгляд на тёмное пятно на рубашке Диппдейла. Шоколад? Сливовое варенье? Или кровь? Главное, что ему не пришлось смотреть «репе» в лицо.

– Пршпрщня, – пробормотал он и сел прямо.

Отец вздохнул.

– Вижу, вы ничего не поняли, – сказал он и сложил руки одну на другую. Кендрику показалось, что под их весом сейчас проломится стол. – Это происшествие и ваша реакция на него показывают, что я был прав. Хотя мне больно это сознавать как бывшему ученику, учителю и нынешнему главе школы Маунт-Авельстон, я полагаю, что школа Сент-Джозеф значительно лучше подходит для удовлетворения ваших, э-э-э, потребностей.

Кабинет директора как будто уменьшился.

Отец шевелил губами, но Кендрик ничего не слышал. До этого дело дойти не могло. Так нельзя! Кендрик взял себя в руки и сполз на край стула.

– Такого больше не повторится. Обещаю!

– Вот именно, – подтвердил отец. – В школе Сент-Джозеф вы будете…

– Папа, пожалуйста! Дай мне ещё один шанс.

В поисках помощи он обратился к мадам Лафурж. Она побледнела, начала было что-то говорить, но покачала головой. Здесь решал директор, а не она.

– Не отсылай меня! – взмолился Кендрик. – Здесь мой дом.

Последние слова поразили его отца. Его лицо осунулось. В глазах засветилась печаль. И боль. И невыносимое разочарование. Он провёл рукой по лбу. Должно быть, ему потребовалось огромное усилие, чтобы снова посмотреть на Кендрика.

Три секунды. Четыре.

– У тебя был шанс, – сказал он. – И не один. Всё кончено, Кендрик. Ты покинешь Маунт-Авельстон в конце летнего семестра. Я оформлю документы, и тебя зачислят в школу Сент-Джозеф. – Он тяжело вздохнул. – Пойми, я не хочу тебя отсылать. Но я должен защитить тебя. От самого себя.

Это просто кошмарный сон, ну конечно. Сейчас он проснётся в холодном поту. Но сон не заканчивался.

– Ты также будешь наказан за свой проступок, – продолжил его отец почти с облегчением. Как будто всё самое худшее уже позади и ему осталось лишь уточнить детали. – До каникул ты сосредоточишься на уроках, чтобы подготовиться к началу учёбы в школе Сент-Джозеф. То есть во внеурочное время не будешь покидать нашу квартиру.

Слова медленно просачивались в сознание Кендрика.

– Я под домашним арестом? С каких пор?

– С этого момента, конечно.

– Но так нельзя! – Кендрик подавил нахлынувшую панику. Он переводил взгляд с отца на окно, в которое было видно Белое крыло замка. Дорога в лес. K вершине.

– В субботу вечером я должен… там… я должен… это важно, папа! Жизненно важно!

В глазах отца на мгновение мелькнуло сомнение.

– Что там такого важного?

– Я должен… мне… – забормотал Кендрик. Он снова взглянул на мадам Лафурж. Она покачала головой.

Что же сказать отцу? «В субботу у нас небольшое собрание, будут все авы. Это люди-птицы, мама тоже была авой. Знаешь, я тоже научился оборачиваться птицей, здорово, правда?! В субботу мы все будем смотреть, как Айви Баусман бросается с Соколиного пика в расщелину. Скорее всего, случится страшное, и ей грозит ужасная опасность. Можно мне взять с собой попкорн?»

– Папа, пожалуйста, – взмолился он.

Искра интереса в глазах отца погасла. На этот раз Кендрик без труда прочёл на его лице разочарование.

– Надо было думать об этом раньше, Кендрик. Ты провинился и будешь наказан. Можешь идти.

– Мистер Найт! – Через двор к нему спешила мисс Боксворт. Она взяла Кендрика за плечи и удержала перед собой на вытянутых руках, внимательно изучая лучистыми глазами.

Кендрик позволил ей это проделать. Будто марионетка. Он чувствовал себя марионеткой, целой снаружи, но сломанной внутри.

Мисс Боксворт притянула его к себе. Ткань льняного платья царапнула ему щёку. От платья исходил густой аромат лаванды, не до конца скрывавший и другой запах, чуть затхлый. Кендрик подумал, что так пахнут бабушки.

Мисс Боксворт выпустила его из объятий. Кендрику удалось улыбнуться, отчасти даже благодарно.

– Мадам Лафурж сообщила мне о решении вашего отца. – Мисс Боксворт была заметно расстроена. – Нет, это слово не подходит. Глупость и самодурство. Вот так это лучше назвать.

Кендрика будто окатило тёплой волной. И это говорит мисс Боксворт, не кто иной! Разве не она в начале обучения полёту указывала, как важны правила и традиции? Драки и потасовки вряд ли можно было назвать традиционным поведением. Скорее правила требовали сдерживаться в деликатных ситуациях.

Мисс Боксворт взмахнула руками, будто не зная, куда девать энергию.

– Я поговорю с ним! Прямо сейчас! Посмотрим, что у меня получится. – Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Потом снова взяла Кендрика за плечи и твердо посмотрела ему в лицо. – Взамен вы должны пообещать мне кое-что, мистер Найт. Слушайте внимательно, это очень важно. Вы непременно должны быть там в субботу, в девять часов вечера, когда ваша подруга сделает решительный шаг. Понимаете?

Кендрик пожал плечами. Что ж, она хочет поговорить с его отцом? Это очень мило с её стороны. Вот только она не знает его так хорошо, как он. В некоторых отношениях отец старомоден. Воспитание сына он считает своей личной обязанностью. Вероятно, это связано с тем, что ему пришлось довольно долго заботиться о Кендрике в одиночку. Попытки мисс Боксворт переубедить его будут расценены как вмешательство в личные дела. Что касается просьбы…

– Я наказан.

Мисс Боксворт рассмеялась.

– Элоиза мне рассказала. Домашний арест, ну-ну. – Она понизила голос. – Полагаю, что небольшое препятствие не остановит такого человека, как вы. Ну как?

– Что?

На лице мисс Боксворт промелькнуло нетерпеливое выражение.

– Обещаете ли вы, клянусь всеми авами, что