Звезда Авроры - Эми Кауфман

– Четыре вещи нам нужны, – поправляет его Кэт.

– Нам нужно узнать, зачем Аврора нас сюда привела, – поясняет Зила.

Конечно, снова все смотрят на меня. А у меня мышцы ноют от, наверное, предыдущего припадка, и отголоски кошмара все еще вертятся в голове, и я устала, и я все еще не знаю ответа.

Скарлетт приходит мне на выручку:

– Я пойду покупать одежду. В таком месте не составит труда найти рынок, а вкуса у меня больше, чем у всех вас, вместе взятых.

Тай несколько уязвлен.

– Послушай, я…

Скарлетт направляет на брата уничтожающий взгляд, и он благоразумно замолкает.

– У меня тут есть кузен, – говорит Фин. – Я могу найти место, где нам залечь на дно.

Зила пораженно моргает:

– Мы просто в царстве совпадений.

– Не совсем, – возражает Финиан, неопределенно поводя рукой. – Если говорить строго, то он – троюродный брат моей третьей матери, когда-то исключенной по женской линии. Но мы обычно говорим просто «кузен».

– Троюродный брат третьей…

Тай наклоняет голову, и я так и вижу, как остальные считают на пальцах, пытаясь понять эту степень родства.

– Семейные связи у бетрасканцев непросты, – ухмыляется Фин.

– Тогда найди своего кузена, – говорит Тайлер. – Кэт возьми с собой.

Кэт моргает:

– Я же должна…

– Один он не пойдет. Никто не будет передвигаться в одиночку. Скарлетт, ты возьмешь с собой Зилу. Я беру Кэла и Аври, мы немножко осмотримся. Может быть, Аври узнает кого-то или что-то, и мы чуть лучше поймем, что нам полагается тут делать. Безналичные расчеты тут же нас выдадут, так что каждый пусть возьмет все креды, что у него есть с собой.

Тут никто не проверяет документы, не задает вопросов, и мы выходим через шлюз в длинный коридор с тяжелыми дверями по обеим сторонам. Он сделан из прозрачного материала, и я вижу, что такая пуповина тянется от каждого люка. Каждый соединен с кораблем, и получается большая связка гроздей. Кроме кораблей, видны и звезды, приглушенные огнями станции.

– Красиво, – шепчу я.

– Загробная жуть, – говорит идущий рядом со мной Фин, движением руки отметая величественные красоты галактики. Но хотя он и ворчит, я думаю, что это может быть попытка завязать разговор.

А не похоже, чтобы многие сейчас стремились со мной разговаривать.

– Не любишь звезды? – спрашиваю я.

– Не люблю, – говорит он тихо, на этот раз без улыбки, глядя в пол. – Многие из этих звезд на самом деле умерли миллионы лет назад. Просто они очень далеко, и порожденный ими до этого свет еще не перестал к нам приходить. – Он показывает на галактику за стеклом. – Перед тобой небо, полное призраков.

– Да, гнетущая мысль.

– Мой народ живет под землей. – Он пожимает плечами. – Открытые пространства не жалует.

– А ты в космические солдаты записался? – фыркает рядом Скарлетт.

– Ага. – Он подмигивает. – Правда, я загадочен?

Скарлетт закатывает глаза.

Мы доходим до конца зоны причалов. Под вспыхивающие шары и прожектора, чьи лучи скользят по нашим телам, очередной шлюз пропускает нас через какой-то сканер и открывается на променад, бурлящий жизнью, светом и шумом. Когда звезды уже не видны, Фина вроде бы отпускает. Он расправляет плечи и хлопает Кэт по спине.

– Найдем местечко, куда можно рухнуть?

– Финиан, никогда не говори пилоту слово «рухнуть», – огрызается Кэт. – А если еще раз меня тронешь, ты у меня собственные пальцы сожрешь.

– Ты мне нравишься, Ноль, – ухмыляется он, произнося прозвище так, будто самую малость над ней смеется. – Ты уж только не меняйся никогда, ладно?

Кэт бросает обвиняющий взгляд на Тайлера, а затем они с Финианом уходят в толпу – искать нам пристанище. Скарлетт и Зила отправляются на рынок, основная масса наших денег у них в кармане (или, в случае Скарлетт, у нее в лифчике). Они будут искать, во что нас переодеть. Я остаюсь с Кэлом и Тайлером, они по обе стороны от меня, и глазею на местную публику.

Многие здесь люди, а большинство остальных хотя бы сложены как люди. Приличное количество бетрасканцев, в основном одетых в темное под цвет контактных линз. Кожа у них белая, как бумага. Я отмечаю, что никто из них не носит такой каркас на все тело, как Фин. Я думала, такая броня для них явление обычное, но, скорее всего, это его особенность.

Замечаю вдали пару сереброволосых сильдратийцев, но ближе к нам другие… инопланетяне, наверное. Я вижу темно-синюю кожу и красную чешую, вижу глаза за желтыми очками и глаза, спрятанные глубоко в складках влажных серых лиц.

Я смотрю на пару в развевающихся шелковых мантиях, струящихся за плечами, как вода, смотрю на сборище созданий ростом мне по пояс, с массивным телосложением – видимо, живут в среде с высокой гравитацией. Десятки видов, которых я никогда раньше не видела, и никто из них не обращает на меня ни малейшего внимания – все заняты.

– Так куда мы идем? – спрашиваю я.

Тайлер улыбается мне устало.

– Туда, где всегда самые свежие слухи. В бар.

Мы направляемся прямо в толпу, и чем дальше от причалов, тем она гуще. Кэл идет впереди, и выражение его глаз чудом охраняет наше личное пространство. Он идет уверенно, будто готов к бою, одна рука близко от оружия. Почти все, только заметив у него на лбу эмблему трех скрещенных клинков, расступаются и дают нам как можно больше места для прохода.

Вскоре мы находим нечто – предположительно бар. Фасад утыкан горящими лампами и странными неоновыми буквами. Мы входим через узкую дверь, настолько низкую, что обоим парням приходится пригнуться.

Слабый свет мерцает в дверной раме, пока нас сканируют, а в воздухе пахнет корицей и резиной. Мы останавливаемся на входе, чтобы глаза привыкли, и я оглядываю обстановку вокруг.

Кошкин хвост, это неимоверно.

Заведение напоминает некий гибрид спортбара и салуна Дикого Запада, развернувшегося на трех круговых ярусах. Тела всех форм и размеров сидят на табуретах у бара и в кабинах, склонив головы в тихом разговоре. А в углу пятеро… людей? созданий? играют странную, но красивую музыку. Кожа у них прозрачная, а вместо пальцев – щупальца.

Я сжимаю зубы, чтобы челюсть по земле не волочилась.

По краям зала столы, покрытые флуоресцентно-желтыми слоями. На столешницах лежат яркие разноцветные камни – круглые, квадратные, зазубренные, – выложенные прихотливым узором, явно что-то значащим для сидящих за ними игроков. Я вижу женщину с синей кожей и высоким куполом головы, одетую в тунику, почти кажущуюся продолжением ее синей кожи – трудно сказать, где начинается одно и кончается другое. Она улыбается, потом длинной палкой деликатно сдвигает зеленый камень вперед, отодвигая другой в сторону.

Из публики взмывает хор выкриков. Не могу понять, восторга или злости.

Островом посреди зала высится большая барная стойка, увитая кольцами светло-розового дыма. Вокруг нее вертятся экраны, на них десяток мелькающих игр. Я не знаю, что это за игры,