Ненасыть - Сон Ирина

– Э-э… – только и может выдавить Серый.

Близнецы смеются над его растерянным видом и, пританцовывая, исчезают в роще. Серый смотрит им вслед и отчего-то чувствует себя мухой, попавшей в кисель: ноги и руки шевелятся с трудом, рот не открывается, а воздух становится густым до такой степени, что кажется осязаемым. Это не гипноз, но очень похоже. Юфим и Зет, похоже, заморачивают одним фактом своего присутствия. Из потока, который вывалил Юфим, Серый понимает лишь одно – все это надо пересказать Тимуру, возможно, он о чем-то догадается. Зачем хозяевам городить огороды… Что ж, очевидно, они так развлекаются.

Серый не торопится домой и не смотрит на Тимура. Он долго бродит по дороге и останавливается на лугу, где порхают пчелы. Те деловито жужжат вокруг кустов, порхают с цветка на цветок, относят нектар в улья, где в темноте и тишине творится таинство создания меда. А Серый сидит на каком-то пеньке и думает о том, что ответы, которые, по словам Юфима, лежат у них под носом, могут быть на кладбище, в часовне. Ведь страх вызывает именно это место.

– Да, я тоже думаю, что надо заглянуть в часовню, – раздается голос Тимура.

Серый вздыхает и косится на его прозрачную фигуру, которая будто бы даже бликует на солнце. Тимур улыбается и чуть колышется на ветру.

– Ну что? – говорит он. – Пошли? Так я точно увижу больше!

– Не хочу.

У Тимура даже отвисает челюсть.

– А?

– Не хочу, – повторяет Серый. – Я устал, понятно? Можно мне просто посидеть полчаса без этой мистической жути вокруг?

Тимур хмыкает, пожимает прозрачными плечами, и солнце играет в нем, как в хрустальном бокале.

– Ты первый их спросил, вообще-то, – замечает он. – А теперь, когда тебе дали подсказки, спрятал голову в песок?

– А если мы неправильно догадались? Может, ответы не там? – отбивает Серый.

– Ну… – Тимур оглядывается на кладбище и кивает. – Да, вполне может быть. Но в пользу часовни говорят три вещи. Первая – ухоженность. За могилами следили явно лучше, чем за домами. Второе – могила Грозовых. Уж не знаю, их ли это могила или их предков, но факт остается фактом – Юфим точно постоянно к ней ходит. На кой икс ему там шарахаться?

– Может, ему нравятся могилы и кресты? – предполагает Серый.

Тимур хихикает и продолжает:

– Я думаю, он ходит не только к могиле, а к источнику щита. Еще есть третий факт – это единственное место, куда мы боимся идти. Причем заметь, не только мы! Остальные тоже не идут, хотя про воронов нам особо не поверили. Почему? Так что хорош упрямиться, Серенький. Встань и иди.

– Не пойду! – упрямится Серый и для убедительности мотает головой. – Давай хотя бы не сегодня, а?

– Ладно, не сегодня, – вдруг легко соглашается Тимур и улыбается, увидев, как Серого перекашивает. – Ну ты чего скуксился? Правильно не хочешь сейчас идти. Сколько смотрел фильмов – таким местам обязательно нужна жертва, которыми обязательно должны стать главные герои. А главгады обязательно сидят в засаде и ждут, когда мы туда явимся!

Серый не выдерживает – запускает в Тимура камень. Тот пролетает сквозь прозрачное тело, не встретив никакого сопротивления, и падает в траву. Тимур заливисто хохочет, и по холодным, похожим на хрустальные граням его тела скользят солнечные зайчики. Но Серому не до смеха, ведь на самом деле этот сценарий далеко не смешной, а очень даже страшный. Воспоминания бьют наотмашь, а смех Тимура добавляет градуса. Серому кажется, что он получил оплеуху.

– Дурак! Это не смешно! Вот вообще ни капли!

Тимур замолкает, внимательно смотрит – и до него что-то доходит.

– Погоди… Ты цитируешь христианские книжки, и вроде как ваша группа считала, что хмарь – это небесное воинство…

Серый молчит, но смотрит очень красноречиво.

– Да ну не-е… – недоверчиво тянет Тимур и опускается напротив, скрестив ноги. Его тело парит над землей, не приминая травы. – Серьезно? Секта? Это была секта? И там реально?!

Серый судорожно кивает.

– Секта Последних дней. Вообще, это сначала была не секта. Просто священник организовал людей, и церковь была большая, хорошая, со своим отоплением и скважиной. А богослужения никто не отменял. Ну и… успокаивали они, в общем. Только вместо того, чтобы стоя молиться, мы водили хороводы. А потом он умер. Старенький был. И на смену пришел другой человек. Вот тогда-то это все и превратилось в секту, – он кривится и замолкает.

Тимур трясет головой.

– Ну е-мое! Как же вы оттуда выбрались?

– Лидер хотел принести меня в жертву хмари. Он верил, что если ее кормить, то она не тронет. Пришлось уносить ноги. С боем, – бормочет Серый, отводя взгляд. – Мы не сразу разобрались, что к чему. А потом… В общем, семья меня отбила, только из всей семьи у меня теперь мама…

– Мама… Вот блин! Извини, я не знал, – с искренним раскаянием говорит Тимур.

– Брат позже пропал, – вяло бормочет Серый. – А вот отца убили, застрелили…

Он замолкает, мотает головой и ковыряет какой-то цветок. Ему не хочется больше говорить об этом и вообще трогать эту тему.

– Прости, – повторяет Тимур.

– Да ничего, – улыбка получается неестественной, ломкой.

– Слушай, я не думаю, что Юфим и Зет разыгрывают такой сценарий. Ну серьезно – это для них слишком банально! И ты сам спрашивал, что такое лишнее, – вот они и… – говорит Тимур, взмахивая руками. – Они и не говорили, что надо переться в эпицентр! Я слышал. Они говорили, что излишество – философский вопрос, типа человечество не приходило к единому мнению. У кого-то даже запрещались сами желания, у кого-то излишеством было всё, что не разрешено… Слушай, а это, случаем, не отсылка к мировым религиям, а? Ну, идеи, запреты, объединение друг против друга…

Серый с благодарностью хватается за изначальную тему.

– Да… – и его озаряет. – Но люди-то одинаковы! И основные запреты – тоже! Заповеди!

– Десять заповедей? – переспрашивает Тимур и чешет прозрачный затылок. – Ну… Я помню только три, так что вполне может быть… Другое дело, что конкретно из них тут работает? Ну ведь явно не всё! Не кради – так точно. Тут ведь по сути все чужое! И насчет «Не убивай» тоже можно поспорить. Что там на самом деле случилось с Русланом и Ко – знают только хозяева.

– Не скажи, – возражает Серый, воодушевившись. – Они всегда очень настороженно соглашаются на желания. Только в последний раз…

Тимур подскакивает, щелкает пальцами, и Серый замолкает на полуслове.

– Точно! Желания! Благодарность! Они же всегда ждут благодарности! Если плясать от их поведения, то излишество – это просто взять и послать после помощи!

Теория Серому нравится.

– Получается, не будь неблагодарным? Отвечай добром на добро? – предполагает он.

– Да! Что автоматически подводит нас ко второму пункту, – Тимур нацеливает палец в небо и важно говорит: – Михась!

– Надо держать слово? – предполагает Серый.

– И это тоже. Но не только! Михась покушался на их свободу! Я знаю, свободе воли всегда придавалось очень большое значение.

– Но ему же ничего не было?

– Ага, не было! Исчезновение молодчиков с автоматами – это что? Демонстрация силы! И хозяева сказали, что не исполнят ни одной его просьбы. Вполне себе такие санкции. – Тимур возбужденно ёрзает и загибает пальцы. – Так что получается три излишества: неблагодарность, нарушение обещаний и навязывание своей воли!

– Стой! Как же гипноз? Это разве не навязывание воли? – спохватывается Серый.

– А вот и нет! – мотает головой Тимур. – Они не вмешиваются в наши дела и гипнозом не влияют на решения, а успокаивают и сглаживают острые углы. Даже вчера, когда Михась на них бочку покатил, они поколдовали над Васильком, а его самого никто не тронул.

– Тогда получается три излишества и три правила. Отвечай добром на добро. Дал слово – держи. Не навязывай свою волю… – повторяет Серый и кивает. Звучит правдоподобно и вполне соответствует поступкам близнецов. – Но это уже не десять заповедей, а непонятно что.

– Пф! Да на те десять все чихать хотели с высокой колокольни. Еще до хмари, – смеется Тимур. – Эти три хотя бы адекватные. Согласен?