Каурай. От заката до рассвета. Часть 2 - Александр Артемов

Игриша Драко походя толкнул в спину, и мальчик рухнул как подкошенный. Встать у него не осталось никаких сил, так что он, сжав зубы и стараясь не закричать, наблюдал за мучениями ведуний. Глаза Хлои закатывались. Еще чуть-чуть и она сдастся.

— Ну так как? — спросил Драко своих товарищей. — Надумали?

— Думают пока, — хохотнул таборщик и еще раз кольнул Хлою в пятку. Ведунья застонала и едва не слетала c бочки — ее мотало из стороны в сторону как марионетку на веревочке. Если бы в бочонок не упирались сапоги таборщиков, она давным-давно попрощалась бы с жизнью.

— Полагаю, наши дамы пришли к взаимопониманию, — покачал головой Драко. — Ладно, режь веревки!

— Уже? — засомневался один из таборщиков и кивнул на хрипящую Малунью, у которой лицо было краснее свеклы. — Вот эта еще не сумневается.

— Режь давай, а то сдохнут! — приказал Драко, и две сабли разом обрубили веревки.

Освобожденные ведуньи пластом рухнули в траву, и ни один таборщик даже не дернулся, чтобы подхватить обмякшие тела. Не спеша они выбили днища у бочек и окатили ведуний ледяной водой. Малунья вздрогнула всем телом и закашлялась с громким, мучительным стоном — ее било как в падучей. Вездесущий Драко схватил Малунью за мокрые волосы и встряхнул:

— Надеюсь, мы друг друга поняли! — бросил он ей в лицо, пока ведьмочка впустую хлопала глазами и со свистом драла горло, силясь продышаться. От удавки на шее остался пугающе темный след.

Хлоя, казалось, и вовсе отдала Спасителю душу. На ее заплывшем лице не было ни кровинки. Ее попытались привести в чувство, но даже иголками и шлепками не смогли вырвать ее из забытья.

— Вечером будет Валашье, — объявил Драко то ли Малунье, то ли Игришу, который пытался заглянуть ведьмочке в глаза. — Мы с дядей надеемся, что к тому времени вас посетит идейка, как нам развалить острог по бревнышку и спалить каждого, кто решит поднять руку на вольный народ Пограничья. Ежели нет, то вас вразумит дядя Гарон. А у него рука набита. Ломать ноги колесом — его любимая потеха. Он известный шалопай: сначала нагрузит фургон чем потяжелее, а потом проедется — туда-сюда, чтоб навсегда запомнили. Ноги вам все равно уже ни к чему, так что, ежели желаете попрощаться с ними, то продолжайте играть в ведьмачью гордость!

Драко кивнул своим людям — таборщики с неохотой подхватили ведуний и понесли в лагерь, где уже гремели тележные колеса. Сам Драко схватил Игриша за шиворот и толкнул вслед за ними. Мальчик брел, с трудом переставляя ноги, и старался унять вновь брызнувшие слезы. Право, он устал плакать.

— Понял, Гриш? — шептал Драко ему на ухо, пока они шли через подлесок. — До вечера еще есть время, пусть думают. Не хочется мне, знаешь ли, никого принуждать силой — ноги там ломать, вырвать ногти, волосы дергать по одной, зубы, глаза… мерзко это. Да и внешность им портить… хоть одна ведьма, а другая еще и дочурка Кречета. Поберечь их надо, понял? Чтоб не сглупили, пока дело не сделаем. Отвечаешь головой. А то сдам тебя этому твоему горбатому по кусочкам. Моему дядечке ты без надобности — он думает, я с тобой просто играюсь. Хотя я и вправду играюсь. И, поверь мне, ты не представляешь, как далеко я могу зайти, если ты разочаруешь меня. Ты же не разочаруешь меня, правда? Правда, Гриш?

Мальчик опасливо покосился на его бледную физиономию и кивнул.

— Вот и хорошо, — широко улыбнулся Драко. — Может быть, мы с тобой даже подружимся.

Пыль поднималась столбом, когда телеги и фургоны — один за другим трогались с места и торопливо укатывались по дороге, грохоча на все лады. Ведуний затащили в тот же фургон, на котором приехали Малунья с Игришем. Стоило мальчику перевалиться через край и хлопнуться об пол рядом с бездыханными телами, цепь натянулась и караван пришел в движение.

— Гриш… — услыхал он слабый шепоток, пока пытался сесть и найти точку опоры.

Малунья глядела на него из-под полуопущенных ресниц, ее подбородок подрагивал от едва сдерживаемых рыданий. На нее было больно смотреть — она была совершенно разбита.

— Гриш… — снова дрогнули ее искусанные губы. — Где мы?..

— В фургоне, — ответил мальчик, со страхом вглядываясь в ее опухшие кроваво-красные глаза. — Едем в Валашье. Драко сказал, что…

— Я слышала, — она попыталась сесть, но с оханьем снова сползла на пол. Гриш хотел помочь ей, но совсем позабыл про связанные руки. Он их почти не чувствовал.

— Нам осталось совсем немного, — проговорила она еле слышно и повернулась к Хлое. — Можешь приложить ухо к ее груди?

— Зачем?

— Послушать сердце.

Игриш встал на колени и не без труда переполз вдоль качающегося фургона к Хлое. По счастью табунщики оставили ее лежать на спине, и мальчику не пришлось пытаться переворачивать ведунью. Но он сильно сомневался, что женщина еще жива — она походила на изодранную помятую куклу. Волосы торчали в разные стороны, вытянувшееся лицо оплыло, напоминая погребальную маску. Ни движения, ни вздоха. Игришу было смертельно жаль ее.

Он положил голову ей на грудь, закрыл глаза и постарался отрешиться от грохота, скрипа и других звуков, которые мешали уловить сердцебиение. И поначалу он действительно ничего не услышал, но не хотел расстраивать Малунью. Подождал еще немного и был вознагражден.

— Да, — выдохнул мальчик, когда почувствовал еле ощутимый стук — слабый, но отчетливый. — Она жива.

— Зараза… — закусила губу Малунья. — Тогда нам придется убить ее.

— Что?! — поразился Игриш ее словам. Он было подумал что ослышался.

— Убить, — упрямо повторила ведунья. — Задушить, загрызть, разбить ей голову об пол. Но не дать им довести ее до Валашья.

— Зачем?!

— Гриш, тебе все объяснять надо? Страхолюдинам наконец-то удалось собрать достаточно людей, чтобы расправиться со Шкуродером, и они своего шанса не упустят. Слишком уж долго тянулась эта ниточка. Но эта армия, состоящая из разбойников, степняков, таборщиков и дезертиров, неуправляема. Они хотят как можно быстрее бросить все силы на стены Валашья, пока войско не разбежались по округе, и их не перебили поодиночке. А пока у них в кармане мы с Хлоей, шансы на успех возрастают в разы! Поэтому они не остановятся ни перед чем, но добьются своего. Либо мы поможем им разрушить стены, либо нас запытают до смерти. Таборщики это умеют, я думаю ты успел убедиться в этом.

— Так сделайте, что они хотят! — скрипнул зубами Игриш. — Сломайте эту проклятую стену, чего вам стоит?!

— Нельзя, — покачала головой Малунья. — Тогда мы нарушим Договор.

— Какой к Сеншесу договор? — разозлился мальчик. — У вас нет другого выбора,