Империя мертвецов - Ито Кэйкаку

У меня аж дух перехватило от тихого возражения Адали. Существо без души могло бы породить такой аргумент. Так же, как Пятница только что зафиксировал его на бумаге. Если бы я приказал, он без возражения переписал бы одну и ту же фразу хоть сотню раз.

– Я могу доказать, – сорвалось с моих уст, и Адали приготовилась внимательно слушать. – В живой, наделенный душой мозг невозможно внедрить псевдоэссенцию…

«…Обычно», – про себя добавил я. Незачем ей узнавать такие подробности.

– Интересно, достанет ли вам храбрости проверить это утверждение на себе? Ведь вам единственному во всем мире надо доказать, что душа у вас есть. Впрочем, оставим.

Пока я искал дыры в ее логике, Адали ушла от дискуссии.

– Довольно я вас побеспокоила. А вам надо набираться сил. Мы пока что поселимся в Энрёкане, – деловым тоном сообщила она и чарующе улыбнулась. – Я вас еще навещу.

– Когда Грант прибудет в Токио?

Адали, уже потянувшаяся к ручке двери, обернулась.

– Скоро. Ему назначена аудиенция у Его Императорского Величества.

Я снова сложил руки на животе. У меня к ней осталась еще целая гора вопросов, но торопиться некуда. В первую очередь надо поправить здоровье. Но одну вещь я все-таки спрошу.

– По поводу того человека, которого я встретил с вами в Хайберском проходе…

– Батлер. Ретт Батлер.

– Он ваш…

– …Начальник. Если вы это имели в виду.

– Благодарю. Теперь смогу спать спокойно. – Я прикрыл глаза в знак прощания, и Адали покинула покои, напоследок оставив улыбку механического Чеширского Кота.

IV

«Касательно Вашего вопроса отвечаю: да.

Связь между легендами о некоем графе Дракуле и вампирах с распространением чумы и холеры определенно прослеживается. Вот, скажем, холера приходила из соседних городов по земле подобно зловонному миазму. Особенности холеры затрудняют ее проникновение в зоны раздельного водоснабжения. Вам не кажется в этой связи занимательным факт, что вампиры во плоти не могут пересекать рек? Поверье о том, что они умеют рассыпаться на стаю летучих мышей, вырастает из невидимых глазу эпидемий, и, если воспринимать вампиров как персонификацию патогенных бактерий, можно прийти к весьма любопытным измышлениям.

С патологической стороны можно рассматривать и вампиров, и восставших покойников, и даже мотив досрочного погребения. Определенная доля “досрочных погребений” происходит в результате ошибочного истолкования состояния летаргии, паралича либо каталепсии, и часть таких “покойников” потом действительно “восстает из могилы”.

Мне весьма отрадно видеть в Вас интерес к легендарной стороне патологических состояний. Нет, я не описался и не имел в виду “патологии, стоящие за легендами”.

Желаю скорейшего выздоровления. Вижу в Вас множество интересных задатков.

Ван Хельсинг».

Вокруг моего болезненного одра собрались доктор Гирке из паталогического отделения Токийского университета, Ямадзава и Барнаби. 13 июля 1879 года. Моя холера почти прошла, но мне до сих пор не разрешают вставать. Последним в мои покои подоспел Тэрасима, и все присутствующие выпрямились.

– Вы, кажется, осведомлялись о болезнях, свойственных этой местности? – уточнил Гирке. Я кивнул. – Я специализируюсь на вскрытиях и не могу дать вам подробный отчет, но… Затвердение и воспаление кожного покрова, частичное поражение сложных систем органов, воспаление мозга. Клещи, многоустки, комары, паразиты, в южных регионах – филярии. И множество пока не исследованных состояний. Обычный набор влажного субтропического климата.

– Есть ли что-нибудь специфическое только для Японии? – спросил я.

– Разумеется. Торговля наладилась, но из этого не следует, что все заразные болезни тут же расползлись по миру. Это холера с сифилисом за двадцать лет обогнут земной шар, а болезни с коротким инкубационным периодом и высокой смертностью погибают вместе с носителем, не успев распространится. Инфекции, которые передаются от человека к человеку, не могут выйти из зон проживания носителя.

– Есть ли болезни, влияющие на функции мозга?

– Воспаление мозга, полагаю. Я слышал, есть его разновидность, свойственная для стран Крайнего Востока, но статистику пока только готовят.

– Покорнейше вас благодарю.

Я сложил руки поверх одеяла. В каком-то журнале я прочел о сыщике, который распутывал дела, читая одни газеты, но я в своей постели даже пытаться проворачивать такие фокусы не буду. Я обратился к Тэрасиме:

– Не расскажете про убийство наших предшественников?

– Расследование пока продолжается… Но, как вы и предположили, больше половины мертвых солдат в «Осато Кемистри» оказались списанными из армии. Прошу простить за то, что ничем не смог предотвратить утечку информации, – бесстрастно ответил он. – Мы в настоящее время расследуем действия военных частей, но пока не вычислили ответственных лиц. Вопрос очень деликатный. Полицейское управление имеет теснейшие связи с военным, нельзя позволить себе неосторожных действий. Если окажется, что расследование ведет виновник, истина никогда не выйдет на свет.

– А что насчет оборудования «Осато»?

– Мы успешно конфисковали самые важные улики под предлогом расследования налета. С бумагами все в порядке, вам ничего не грозит.

– А мертвецы с верхнего этажа?..

– Им требуется техническое обслуживание, так что их доставили ко мне, – ответил Гирке. Мозг из металлической сферы пришлось на обратном пути выбросить в канал при императорском дворце, но Ямадзава наверняка про него доложил.

– И что вы о них думаете? – спросил я, и Гирке, поставив перед собой некий таинственный предмет, поделился информацией.

– О мертвецах новой модели, про которых вы говорили? Которым в безвольные тела внедряют устройство, постоянно стимулирующее болевой центр? Я никогда раньше не видел подобных реакций. Зрелище жуткое, но поразительно, с какой быстротой шагает прогресс. Внедрители и некрограммы совершенствуются с каждым днем.

Убедившись, что не упустил никаких деталей, я сказал:

– Да, они действительно мертвецы. Однако никто не стимулирует их болевой центр. Я прошу прощения, что скрывал правду. На то были причины, о которых я не смел говорить, пока не убедился во всем воочию.

Барнаби покосился на меня, явно давая понять, что слышит об этом впервые, но я не доверял его способности плести искусную ложь. Неумелая игра только усложнила бы мою задачу, и намного лучше, что теперь он удивился так же, как и все остальные.

– Доктор, вы что-нибудь знаете о патологических изысканиях в отношении мертвецов?

Гирке нахмурился, и я поспешил уточнить:

– Такой предметной области не существует. Патология занимается живыми людьми и неприменима к мертвецам. У них по определению нет здоровья, поскольку нет жизни. Они разлагаются, порастают плесенью и могут ломаться, но этим занимаются не медики, а инженеры.

– Совершенно верно, мертвецы не входят в область изучения патологии. Но почему вы спросили?

Увидев мою натянутую улыбку, Гирке уже собрался предположить ответ на свой вопрос, но я, подняв руку, опередил его:

– А вы, случайно, не обнаружили среди конфискованных образцов возбудителя похожий на холеру?

Гирке, застигнутый врасплох, отвел глаза, и я понял, что он припомнил стеклянные резервуары. Те самые, наполненные физиологическим раствором, в которых плавали подопытные тела. Я принял их за экспериментальных мертвецов, но на самом деле на их примере изучали болезни. Я снова поднял взгляд:

– По поводу моего недуга…

Лицо Гирке озарилось пониманием и скривилось.

– …полагаю, что я заразился от мертвецов из «Осато», которых сразили мистер Ямадзава и Барнаби.

– Погодите! – пораженный озарением, вклинился в разговор не Гирке, а Тэрасима. – Я слышал о бое, который вы там приняли. Но если источник заражения – те мертвецы, то почему не заразились также и мистер Барнаби с мистером Ямадзавой? Ведь это они пролили на себя их кровь!