Нона из Девятого дома - Тэмсин Мьюир

Задние сиденья были сняты, так что Ноне и Камилле пришлось лечь, а Пирру заперли в багажнике. Это делалось якобы для того, чтобы они не пострадали при стрельбе в окна, но Камилла говорила, что дверцы у машины вовсе не бронированные и им легко может достаться по пуле, и тогда все станет очень интересно. С них сняли капюшоны, и даже в темноте гаража все показалось очень ярким. Пока они лежали, один человек в маске помахал над ними фыркнувшей машинкой, а второй измерил температуру во рту и под мышкой. Камилла говорила, что так они проверяют, что имеют дело с живыми людьми, а не с чем-нибудь еще. Нона без всякой радости в очередной раз уткнулась в пол машины. Его покрывал коврик из очень грубых противных волокон, воняющий топливом и грязными сапогами.

Сквозь тонированные стекла ничего не было видно. Раньше они всю дорогу не снимали с Камиллы и Ноны капюшоны, но из-за этого Нону всегда сильно тошнило, так что больше они так не делали. Никто не разговаривал. Нона обнаружила, что если повернуть голову и уткнуться лицом себе в плечо, то она будет чувствовать запах собственной рубашки – пота и стирального порошка, – а не бензина. Так время пошло значительно скорее.

На них снова надели капюшоны, когда машина наконец остановилась. Нона считала свои шаги, шаги Камиллы и двух эдемитов по хрустящему гравию. Заскрипела дверь, они оказались в темноте, потом их усадили и сняли капюшоны, хотя скотч остался. Они оказались в маленькой комнате для ожидания. Пирры там не было. Они никогда не оставляли Камиллу и Нону вместе с Пиррой.

Каждый раз они оказывались в новой маленькой комнате. Нона находила их довольно роскошными. Камилла и Паламед, которые оба со всей возможной целеустремленностью пытались определить маршрут, говорили, что, по всей вероятности, это какое-то старое правительственное здание. Внутри везде были матовые стальные панели, чистые белые полы, а еще глянцевые красно-зеленые растения с толстыми сочными листьями, которые Ноне всегда хотелось пожевать. Кожаная обивка диванов потерлась и залоснилась, металлические ножки элегантных стульев были исцарапаны, но Нона всегда чувствовала себя грязной и неуместной в этих офисных помещениях. Они походили на картинку из старого журнала.

Они не разговаривали, потому что Камилла сделала ей незаметный знак большим пальцем, который означал: «Молчи, вокруг чужие». Они даже не смотрели друг на друга, пока дверь не открылась и кто-то не сказал:

– Пришли результаты, они чистые.

Вошла Корона, и тошнота Ноны и желание сходить в туалет тут же прошли.

Корона – в тяжелых ботинках, грязной куртке на молнии и плотных штанах с оттопыренными карманами – была самой красивой женщиной в городе и, возможно, на планете. Стоя в дверном проеме, она освещала всю комнату. У нее были янтарная кожа и чудесные волосы цвета золотого сахара. Если бы она вдруг оказалась в очереди в магазине, все присутствующие спросили бы, где она была всю их жизнь. Можно было продавать билеты желающим посмотреть на нее. Когда она улыбалась Ноне – вот как сейчас, – в уголках фиолетовых глаз возникали морщинки. Она всегда была рада видеть Нону. Нона обычно единственная была рада видеть ее.

Корона повернулась к Ноне:

– Давай, детка. Смотри, что у меня для тебя есть.

Она вынула из кармана нож и разрезала скотч, стягивавший руки Ноны. Освободившись, Нона немедленно обняла Корону. Корона была невероятно высокой и крепкой и чудесно обнималась – если она подходила к этому всерьез. Правда, из-за их разницы в росте Нона всегда больно тыкалась в кобуру на правом бедре Короны и в меч в ножнах на левом.

– Скажу им, чтобы в следующий раз использовали пластиковые стяжки, – пообещала Корона, когда Нона отпустила ее и принялась отдирать скотч с запястий вместе с волосами. Кожа под ним покраснела.

– Твоя очередь, Камилла… Ох!

Руки Камиллы уже были свободны, хотя их примотали прямо к бедрам. Наверное, она воспользовалась тем самым секретным ножом. Корона поджала губы. Камилла счищала с рук остатки скотча, не глядя ей в глаза. Потом спросила:

– И куда ты дела Пирру?

– Другие допускаются до Святого только после того, как он будет просканирован. Ты сама знаешь.

– Она не ликтор.

– Не все получают разрешение. И ты не знаешь всей картины.

– Она ничего не скрывает.

– Ты сама в это не веришь.

Камилла замолчала. Потом сказала:

– Ты так и носишь меч.

Кажется, Корона обрадовалась.

– Конечно. Он напоминает о доме.

– Тебе не для кого его носить.

– Не думала, что ты такой консерватор, – улыбнулась Корона, – мне не надо носить его для кого-то. Это просто… вопрос эстетики.

– Он тебе не принадлежит.

– Верну, если хозяин попросит. Ну а пока находка – моя, – легкомысленно сказала Корона. – Ты говоришь как Капитан.

– Ее еще не усыпили?

Если это должно было задеть чувства Короны, то у Камиллы ничего не вышло.

– Если я не придушу ее подушкой, это вряд ли случится в ближайшее время, – весело сказала Корона.

– Подушка не годится. Отрубить голову и руки – и в клетку в парке.

Серебристый смех.

– Ох, ей бы это понравилось. Голову и руки, как мученику Когорты. Можешь себе представить? Представляешь, как она говорит: «Жаль, что у меня всего одна жизнь, которой можно пожертвовать»?

– Ты говоришь как сестра.

– Да? – Корона явно была довольна. – Спасибо. Мне бы не помешала ее серьезность. Мне кажется, я не заслужила быть командиром. Чувствую себя школьницей каждый раз, когда провожу совещание. Все остальные кажутся такими старыми, даже если они на три года младше меня.

Камилла спросила:

– Ты пытаешься вызвать отвращение у меня или у себя?

Снова смех.

– Ты так хорошо меня знаешь, дорогая…

– Я не знаю тебя, Коронабет, – сказала Камилла. – Я теперь вообще тебя не знаю.

Они замолчали. Через некоторое время Корона тихо и довольно искренне сказала:

– Рада тебя видеть, даже если это не взаимно.

Камилла на это тоже ничего не сказала, только потерла запястья, где был скотч. Кожа Ноны уже приобрела прежний цвет, а тонкие темные волоски на предплечьях снова отросли. Кожа Камиллы все еще выглядела красной и воспаленной.

Корона сказала:

– Они, наверное, уже закончили. Не волнуйтесь. Командир ячейки хочет поговорить с вами наедине. Это не официально. Просто поболтать.

– Мне надо в школу, – напомнила Нона о своей беде. – Я помощница учительницы, Корона, и там столько всего происходит!

– Иногда нужно исчезать, иначе они не поймут, как ты им нужна, – улыбнулась Корона, но Нона почувствовала, что ей вовсе не интересно. Между бровями у нее залегла тревожная морщинка, но Нону это не волновало. – Хочешь,