Дочь Горгоны - Оксана Олеговна Заугольная

недолгом веку несколько чудовищ выросло в приюте. Некоторые остались в заповеднике, жили где-то поблизости или даже в самом приюте, как, например, Карлагаш, которая весь день сидела где-то в подвале, а ночью выходила качать малышей. Дети её обожали, а всего и надо было подловить её по дороге к мелким и напоить кровью. Пару глотков хватало, чтобы она не сожрала никого из тех, кого с таким удовольствием баюкала.

Да и Васса уже давно была взрослой, она старше Солунай на пару лет, а по виду будто на все пять. Уверенная в себе, красивая, статная… Неужели и ей Александр Николаевич хотел срубить голову и тоже так обхаживал?

– Срубить голову хотел, как же иначе, – согласился Бануш. Видимо, Солунай произнесла это вслух. – А вот завлекать не завлекал. Вот это меня и удивляет. Ты меня извини, Найка, но ты довольно обычная. А Васса – красавица.

– Я и не собиралась спорить. – Солунай спрыгнула с подоконника и потянула друга к лестнице. Ей давно хотелось в лес, на болото. Там дышалось легче и проще было думать, да и шансов снова столкнуться с директором значительно меньше. – Пойдём за ягодами.

– Найка, Найка. – Бануш покачал головой. – Ты сама себя слышала? Ты мне только что рассказала, что тебя наказали. Два дня без прогулок! Кстати, я так и не понял, за что.

– Я сама не поняла, – соврала Солунай и приуныла. Как же прожить без леса? Хорошо Вассе, она когда хочет уходит… стоп! Как она успела об этом забыть?

– Бануш, ты видел сегодня Вассу? – спросила Найка встревоженно.

– Нет. – Бануш зыркнул по сторонам – не идёт ли кто из мелких или воспитателей? И добавил совсем тихо: – Её и ночью в приюте не было.

– А ты откуда знаешь? – поинтересовалась Найка, хотя у самой перед глазами стала фигурка Вассы, удаляющейся в сторону посёлка тем вечером.

– Ну… – Бануш немного смутился, что вообще было делом небывалым. – Я был у неё в комнате сегодня ночью. Я туда часто захожу.

Найка почувствовала, как у неё непроизвольно открылся рот.

– Бануш! – взвизгнула она. – Зачем?

– Я, может, и чудовище, но ещё немного парень, – оскорбился Бануш. – Подглядывал я, ясно тебе? Красивая девушка, сейчас становится тепло, вдруг ляжет спать голая!

Он так ненатурально зажмурился, словно мечтая, что Солунай немедленно успокоилась.

– А на самом деле? – спросила она.

– Ну почти то же самое, только надеялся, вдруг у неё во сне хвост отрастёт, – признался с ехидной улыбкой Бануш. – Я давно жду, между прочим. Она летом часто спит без рубашки, и ещё в прошлом году я заметил, что иногда у неё появляются зеленоватые чешуйки на крестце, вот тут.

И он показал, где конкретно – чуть пониже спины.

– Дурак! – Найка треснула его ладошкой по лбу. – Вот проснулась бы она, и всё! Васса ведь рано или поздно станет Хозяйкой горы, что делать тогда будешь – ходить да оглядываться?

Бануш расхохотался. А вот самой Солунай было не до смеха. Её глупое влюблённое сердце словно позабыло про директора, сейчас оно рвалось от неприятных предчувствий.

– Но получается, что Васса могла попасть в беду, – произнесла Найка и снова потянула Бануша за руку. – Давай, быстро на кухню за пайком и к посёлку.

– Тебе вообще гулять запретили, а ты к посёлку собралась! – ужаснулся друг.

– Во-первых, за пайком идёшь ты, а не я. – Найка затрясла головой, отчего змеи вылезли и дружно зашипели. – Во-вторых, мне прогулки запретили, а не спасательную экспедицию. Мы должны найти Вассу и помочь ей.

– Ты сама себя слышишь, «помочь Вассе»! Да она сама кому хочешь поможет, – буркнул Бануш, но послушно направился в сторону кухни. А Найка сразу сквозняками двинулась во двор. Там она замерла за углом флигеля Ганса и лишь после того, как Бануш, не таясь, вышел через ворота, протиснулась через дыру, оставленную болотником. К другу она присоединилась только на болоте.

– Директор тебе голову оторвёт за то, что ослушалась, – вздохнул Бануш. – И это если повезёт. Пошли?

– Пошли, – согласилась Солунай.

Думать о директоре не хотелось. Не сейчас, когда они решились на новое приключение. Куда опаснее, чем дразнить болотника или ловить кур. Люди куда более непредсказуемые и страшные, уж Солунай в этом была уверена.

Глава 17. Гаруды

– Как думаешь, если я приглажу волосы, мы сойдём за туристов? – неуверенно спросила Солунай, когда они прошли мимо Красных Ворот. – Не хотелось бы привлекать внимания.

– Вот и не будем близко подходить, только и всего. – Бануш легкомысленно пожал плечами. – Серьёзно, Найка, зачем нам риск? У нас даже нет рюкзаков и телефонов. А ты видела хоть одного туриста без рюкзаков и не щёлкающих себя на фоне всего подряд?

– Без рюкзаков видела. – Солунай сказала это скорее из упрямства, чем из-за несогласия. Бануш был прав. Они в своей простой удобной одежде с высокими плечами и искусными вышивками, большей частью пошитой вручную, да одной домотканой сумой на двоих совсем не походили на туристов.

– Лучше не рисковать, – повторил Бануш. – В последнее время сюда зачастили браконьеры из города. И откуда только берутся, я не понимаю. Как в заповедник проходят?

– Может, им кто-то из местных помогает? – неуверенно спросила Солунай. – Помнишь, мы с директором зимой спасли одного чудика от кур? Он точно был не сам по себе, на той горе костры жжёт Егор обычно.

– Егор этот мутный, да, – согласился Бануш. – Но Васса с ним встречалась, значит, не совсем пропащий. Зачем ему сюда браконьеров водить? Если только…

– Если только что? – насторожилась Солунай.

Они теперь шли вдоль дороги, скрываясь в кустах каждый раз, когда слышали мотор. Идти было так легко, что они не заметили, как оказались совсем близко к посёлку.

– Если только для Вассы это не был этап игры в человека, – пояснил Бануш. – Все чудовища проходят через это. Кроме меня, разумеется.

– Бануш, я вообще не понимаю, что ты несёшь, – призналась Солунай. Они обошли посёлок и теперь огородами пробирались к центру. Собаки при их виде скулили и прятались, но ни одна не начинала лаять. Хорошо.

– Смотри. – Бануш говорил еле слышно, но уши не зря были самым слабым и в то же время самым сильным местом Солунай – она легко поддавалась голосу, но с тех пор, как выдрессировала змеек, слышала хорошо, так что сейчас проблем у неё не возникало. – Каждое чудовище, почти каждое, в один прекрасный момент решает, что всё ерунда, оно вовсе не чудовище и может жить нормальной жизнью. Не использовать свои возможности, припрятать хвосты, крылья и прочих змей и полюбить человека. Жить с ним обычной жизнью. Некоторым это и правда удаётся на какое-то время, Аямэ вон уже одиннадцать лет живёт в Курае с мужем. Пока везёт, и у них два сына. Но стоит ей родить дочь, и всему придёт конец.