Воспитанник - Николай Дронт

жалованье и хорошее, но с тремя жёнами приходится ужиматься. Если бы не побочные доходы, себя побаловать было бы нечем. Только мелкой контрабандой немного и пробавляешься. Да к тому в родном городе родители нудят жениться. Они же про получившихся внуков не знают. Как жить на свете бедному судовому волшебнику?!

Посочувствовал я страдальцу. По контракту он ещё три года обязан ходить по одному торговому маршруту. Интеллигентный человек всегда поймёт интеллигентного человека, за сочувствие и разговоры мне поступило предложение купить у него толику пряностей. Не контрабандных, нет! Они такими станут лишь на берегу. И то, только если ты не станешь платить пошлину. Мускатный орех, гвоздика, шафран, два вида перца, корица, купленные на одном конце маршрута, на другом продаются сам-десят. А тот, кто ходит через океан и привозит чили с ванилью, рассчитывает на цену сам-двадцать.

Но возможную прибыль страшно режут портовые пошлины. Приходится делиться, да не деньгами, а самим товаром. И берут от половины перца до трёх четвертей шафрана! А каждого сходящего с корабля обнюхивают собаки, осматривают таможенники, и даже свои же собратья-волшебники норовят тебя отловить. Особенно приглядывают за теми, кто часто захаживает к оптовым покупателям.

Гонт, мой собеседник, так и попал под подозрение. Хотя, возможно, сам торгаш донёс, когда его прихватили на скупке. За первый раз штраф ровно в пятьсот золотых марок и конфискация товара. Вот скупщик и мог донести, чтобы хоть немного сократить убытки.

Несчастного Гонта чуть не донага раздели в порту, хорошо, он поостерёгся сразу пряности нести. Решил сначала выяснить, не изменились ли местные цены.

Теперь ему боязно, и он всего за две закупочные цены предлагает выкупить его запас. Шафран — самая дорогая пряность, целых четыре фунта! Остальных тоже по четыре, ещё двадцать фунтов. Все пряности упакованы в специально обработанные шёлковые мешочки, которые зашиты в просмолённую парусину и запечатаны свинцовой печатью. Есть документы о происхождении товара и гарантия качества от первого продавца.

Я посетовал, что столько денег не имею, и начал торговаться. Когда цена дошла до закупочной, стало понятно, что мне сейчас морочат голову. Когда по высшей цене приняли в уплату шахматные фигурки воина и слуги, а в придачу жезл с заклинанием Сон, убедился в этом. Пусть жезл я зарядил полностью, все сто зарядов, но не стоит он таких денег — по серебряному за заряд. Пять марок за жезл с заклинанием первого круга?! Дураков нет так дорого покупать. А если покупают, значит, знают зачем.

Меня сочли богатеньким дурачком, совершенно не знающим жизни. Ладно, без риска хороших денег не заработаешь. Свёртки сложил в поясной мешочек, подаренный Арной, и ушёл к себе.

Пузик, по моей просьбе, спрятался и стал следить за Гонтом. Что же вы думаете? Волшебник сразу пошёл на этот… ют, кажется… к капитану и порадовал:

— Пацан заглотнул наживку! Пронесёт груз через таможню.

— А на причале его встретят.

Наше судно двигалось медленнее, чем то, на котором мы прибыли, возможно, маршрут другой, и до порта, где я планировал сойти, мы смогли добраться лишь через неделю после сделки. В ночь перед прибытием я вышел на палубу, активировал кольцо Невидимости вместе со своим жилетом, набрал высоту и, не прощаясь, улетел. Не в порт. Что мне там делать? Просто к берегу. Естественно, все мои вещи были со мной. Почему бы нет? Деньги за билет отданы полностью, за пряности сразу расплатился, долгов за мной не осталось. А если кто-то чего-то хотел сверх договорённостей, так то не моя головная боль, а его.

Тёплая лунная ночь, ветер немного сносит с курса, внизу мелким барашком плещут волны. Хорошо чувствовать себя драконом. Хотя Пузик занимался критиканством — дескать, и неуклюжий я, и крыльями взмахиваю не так, и манёвренность никакая. Однако до земли мы добрались. Отлетели немного от береговой линии и легли спать. В смысле, я лёг, а как дракончик, не знаю. Утром уже поел и книгу почитал, а судно всё стоит на месте. Ещё шлюпка вдоль берега ходит. Может, меня ищут? Впрочем, пора бы двигаться. Пузик углядел дорогу, наверное, от рыбацкой деревушки. Поехали. К полудню показался небольшой город, там стоит остановиться и запастись провиантом в дорогу.

Сел в хорошей ресторации, заказал запечённую пулярку, фаршированную черносливом. После корабельной еды, сытной, но однообразной, хочется чего-нибудь эдакого. Пока ждал, мне дали нарезку всяких колбас, разного вида мяса и яйца по-великански. Это когда воду напополам с вином кипятят. При кипении специальной ложкой раскручивают воронку и разбивают туда гусиные яйца. Не сразу все, а по одному. Готовые вытаскивают шумовкой и складывают на ломтики брынзы. Потом поливают растопленным коровьим маслицем с меленько накрошенной зеленушкой и давленым чесночком. Украшают листиком мяты и подают с то-оненькими ломтиками тёплого, только испечённого хлеба. Мягкого, душистого… Но обязательно с хрустящей корочкой! Иначе полнейшая ерунда получится!

Ты эдак пошевелишь пальчиками, как бы в предвкушении, да и возьмёшь кусочек хлебца. Прицелишься и вдруг вонзишь ломтик в яичко. Твёрдая корочка рассечёт нежный белочек, а желточек так ласково, нежненько пропитает мякиш. А ты не зеваешь! В рот отправляешь тёпленькое, трепещущее. Иные, особенно дамы, даже глазки прикрывают для понимания всей прелести вкуса. Пока жуёшь, в открытое яичко опускаешь хлебушек и чуть его теребишь. Для лучшей пропитки. Никто тебе не запретит и кусочек молодой нежной рассольной брынзы, заляпанной оранжевыми кляксами желтка, направить в ротик. А потом… Э… Извините, увлёкся. Единственно, чего не понимаю, при чём здесь великаны? Хотя… Местные обычаи… Фольклор, понимаешь!

К пулярке хорошо подходит лёгкое молодое розовое вино. Никаких деликатных привозных! Самое простое, местное, прошлого урожая. Но обязательно прохладное! Пусть в жаркий летний день принесут кувшинчик из бочки в дальнем углу подвала.

После еды сидишь ты такой сытый и лицезреешь окружающие виды природы. А в голове зреет одна мысля: может, в постельку, на бочок? Задать храповицкого минуточек триста на каждый глазок. Но нельзя — дела, заботы, хлопоты. Могут люди подъехать, чтобы поговорить про специи.

И точно приехали. Трое. Лошади прокатные. Судовой волшебник и два матроса дурно выглядят даже на мой неискушённый взгляд. Слезли и стоят раскорякой. Моряки не сказать что хорошие всадники.

Меня увидели, один тут же ругаться стал, загиб моряцкий начал заводить. Я ткнул в его сторону пальцем и говорю:

— Сиди и не квакай!

Не просто так ткнул, конечно, с заклинанием. Зловещий Полиморф называется. Ругатель в крупную лягушку превратился. Волшебник побледнел, лягух выдал громкое «ква!», а второй матрос попятился.

— Ба! Всё знакомые лица! Гонт, дружище!