Другое Существо - Андрей Арсланович Мансуров

Ромэн по списку проверял то, что затаскивали в трюм несколько вспотевших, и остро пахнущих чем-то звериным, мутантов, указывая, куда что укладывать, как сейчас человеку-гиене, сказавшему:

— Консервы мясные, говядина, в жестяных ёмкостях по литру. — ящик был весьма немалых размеров, и сколочен из старинных тоненьких деревянных планочек — похоже, что-то действительно ценное. Предназначенное только для людей. И излишне «роскошное» для мутантов. И точно. Ромэн показал голосом удовлетворение:

— Отлично. Настоящее мясо. Попробуем. Тащи этот ящик на палубу «Ц», и пристрой туда, где стоят ящики со сгущённым молоком и галетами. Это у правой боковой переборки, шагах в десяти от входа. — человек-гиена кивнул, и направился по трапу вниз.

В люк вошёл человек-богомол. В передних лапах-руках он тащил восемь канистр:

— Ещё физраствор, Мартен.

— Отлично. Сгружай вон туда. — ромэн махнул рукой в направлении уже до половины стены высящегося штабеля из прямоугольных ёмкостей, — Но не сверху. Пристраивай сбоку: не хватало ещё, чтоб они подавили друг друга при ускорении.

— Не подавят, Мартен. — это влез доктор Лессер, — Они так изготовлены, что можно и нужно класть их друг на друга. Вон, видите, на маркировке сбоку — так и нарисовано: пять контейнеров в штабеле.

— Отлично. Парисс, пристрой тогда и эти контейнеры друг на друга. Но в высоту всё же — не больше, чем четыре штуки. Старт будет, как я думаю… Жёстким.

Повернувшийся во время разговора к входному люку Лессер заметил Сэвиджа:

— О-о! Добрый день, доктор Сэвидж! С воскрешением!

Сэвидж криво ухмыльнулся на шутку. А может, и не шутку:

— Спасибо, доктор. И вас — с тем же. Добрый день. Парисс, здравствуйте. Добрый день, Мартен. Вы, как я понял, сейчас командуете всем этим бардаком?

— Ну, пытаюсь, поскольку уж начал… И вспомнил пока больше всех. Из прошлой, так сказать, жизни. Даже вон: читать умею. На трёх языках. Спасибо донору-вору.

— Так ваш — вор?!

— Ну, не совсем, конечно. Правильней назвать его специалистом по расхищению вещей с запретных территорий заражённой Зоны одного из земных портов. Сталкером, если использовать это древнее слово. Но то, что он специалист чертовски широкого, если можно так сказать, профиля, мне чертовски помогло. И помогает.

— Что ж, отлично. Но… Что мне делать, чтоб помочь вам?

— Ну — как что? Поскольку ноги у вас, думаю, пока серьёзной нагрузки не выдержат, ознакомьтесь-ка вы с размещением того, что мы уже успели понатаскать на три палубы трюма, и принимайте командование. То есть — следите, чтобы то, что ребята таскают, попадало к такому же добру. И, главное — было равномерно, в смысле массы, распределено. И всё обязательно записывайте — так, чтоб можно было потом легко найти. Прошу: вот реестр. — Мартен передал в руки Сэвиджа угрожающего вида кипу растрёпанных рукописных листов старинной бумаги. — А мне как раз нужно отправиться в центральную аппаратную Станции.

Кантор нашёл там какой-то неприятный сюрприз.

Что там за сюрприз, (обнаружилась протечка хладогента из второго контура реактора Станции, теперь заделанная!) Сэвидж узнал только спустя пять часов, когда в погрузке был объявлен перерыв. На ужин. А всё это время он распоряжался, сопровождая принесённое добро до места складирования, вороша шуршащие листы, ругаясь на отвратительный почерк ромэна, и указывая заносившим различные запасы и оборудование мутантам, куда и чего размещать, и каким именно образом складировать и крепить, чтоб не повредить при старте.

Они грузили всё, что могло пригодиться в полёте, и всё, что могло пригодиться, если б удалось найти подходящую кислородную планету, и высадиться на ней.

Пища: в концентратах, в консервах, и порошках. Продуктов естественного, так сказать, вида, почти не имелось в запасах даже для людской половины обитателей Станции: только кое-какие крупы да мешки с картошкой. Как помнил Сэвидж, только она реально помогала от цинги, поэтому для её размещения пришлось заставить УП перетащить в трюм спасательного корабля три портативных холодильных камеры с встроенными хладоагрегатами. И подключить к сети питания спасательного корабля, которую уже вывели на полную мощность, запустив его реактор: благо, инструкция для «неподготовленных», или, как определил это понятие — совсем уж тупых спасшихся, Мартен, оказалась очень простой. И сводилась к указаниям, нарисованным и напечатанным крупными буквами на двух языках на намертво приклёпанной огромной таблице на передней панели реактора: «1. Нажмите большую красную кнопку «А». 2. Через десять секунд нажмите оранжевую кнопку «Б». 3. Когда загорится контрольная лампа «С», поверните рычаг «Д» по часовой стрелке до упора…»

И так далее — всего восемнадцать подпунктов. Простых и понятных.

Грузили воду и море технических жидкостей: топливо, смазочные масла, антифризы, растворители, фреон и жидкий азот.

Грузили и массивные контейнеры с запасными частями и деталями для всяческой техники, имевшейся на борту спасательного корабля: начиная от жиклёров, кончая вентилями, трубами, и клапанами для контуров реактора и системы водоснабжения. И всё для освоения планет: начиная с лопат, и до шин для миникаров, и самих миникаров.

Отдельные блоки и узлы агрегатов и машин грузили целиком: такие приходилось тащить трём-четырём, оказавшимся на удивление сильным, мутантам. Или уж привозить на тележках УП.

Грузили и материалы, из которых можно было бы что-то изготавливать, строить или сооружать: железо в листах и прокате, арматуру, дерево: в брусьях и листах фанеры… Пластика погрузили тонн пять — всё, что нашлось: и в гранулах, и в уже отформованных деталях. Не забыли и станок для отливки этих деталей. И кучу штампов и пресс-форм для него.

Но больше всего грузили, конечно, всё той же еды: тут в дело шло всё, начиная с консервированных продуктов, и кончая находящимися в виде мешков с крупами: от гречки до манки и унимуки, словом, всеми «разносолами», которыми снабжался камбуз Станции. Соль, сахар, чай. Сухофрукты. Не забывая и про горячо «любимые» белковые витаминизированные шарики. А что: в них уж точно имелось всё необходимое!

Сэвидж радовался, что аварийно-спасательный корабль оказался достаточно большим: проектировщики постарались рассчитать всё так, чтоб все двести с лишним человек персонала и экипажа могли легко разместиться в пяти больших жилых каютах, пусть и с трёхэтажными койками. Да и неприкосновенный запас, уже находившийся на борту, легко позволил бы прожить два месяца: за это время можно было легко долететь хоть до Земли, хоть до Венеры.

Правда, Сэвидж быстро понял, в чём дело: корабль оказался просто списанным и чуть подлатанным и модернизированным транспортником малой вместимости. Политика корпорации: положен корабль для «спасения» — вот он. Пусть — не специализированный, но вполне вместительный, и рабочий…

К концу этих пяти часов укладывания и перераспределения грузов