Угнетатель #5. Всадник с головой - Юрий Ра

стольничку. Играли бы вообще на мелочь, но мелочь в карманах уже не водилась, исчезла как платежное средство напрочь. То есть вроде она в ходу, но купить на эти рублики было уже нечего. Разве что в маршрутке проехаться. Из общения с пацанами со двора он вынес теоретические знания о каталах, четко раздевающих противника в карты. А еще об организации этого бизнеса, где случайности и удача вообще не причем. Уйти с деньгами в криминальных играх не дадут ни при каких обстоятельствах. Даже, если выиграл, даже если мамой клянутся. Тогда особенно.

У Счастливчика была мысль, что может быть, поможет его магия телекинеза. Что сложного чуточку подтолкнуть один кубик, увеличивая шансы на удачную комбинацию. Но нет, глядя на то, как стаканчик припечатывается к столу, а потом поднимается, он понял — люди не поймут, если кубик вдруг захочет сменить позу. А контролировать кубики, когда они летят внутри посуды, невозможно. Ничего не выйдет, и хорошо. Меньше соблазна влезть в этот блудняк, меньше проблем потом.

— Эй, босота! Ну-ка сгинули отседова, дайте сесть уважаемым людям! — Неожиданно крикнул бородач и кинул на стол серебряную монету. — Вы что, думали, я с ними заодно? Ха! Может, я бы и сыграл от скуки с этими, но когда есть возможность обчистить двух таких приличных господ…

И незнакомец выразительно посмотрел на следопытов, в самом деле достаточно сильно выбивающихся из общей массы своей одеждой.

— Я Мигель, а это Счастливчик! Только он не хочет играть.

— Меня здесь все знают, я Пабло Весельчак. Так что, Счастливчик, решаешься? Втроем гораздо веселее, чем на двоих кости метать.

— Да я и не умею, то есть правил ваших не знаю.

— Вик, тут всё просто. — «Помог» Мигель. — Считаются очки и комбинации. Очки имеют только пятерки — пять очков, и единицы — десять очков. Комбинации стоят: три одинаковых числа, трио — двадцать очков; четыре числа, кватро — сорок очков, пять чисел, кулак — восемьдесят. Пять костей от единички до пятерки, дом — сотня очков. Пять костей от двойки до шестерки, большой дом — двести. Всё нормально будет, не бойся!

— Вы же через пустоши приехали, уж там-то всяко опаснее, чем у нас, чего бояться! — Весельчак скалил зубы через бороду, напоминая Виктору антипод Деда Мороза.

Он уже по-хозяйски выбирал себе место за столом. Крепость табуреток его не впечатлила, мужчина взгромоздился на пенек, стоящий тут же.

— По реалу за кон? — Мигель уже трусился от нетерпения.

— А у тебя они точно есть? Светанешь монеты? — Такая заявочка Пабло Вику не понравилась.

— Дядя, может, тебя тут все знают, только мы не все. Такие требования жене будешь высказывать, чтоб она тебе показывала что-нибудь, чего ты раньше не видал. — Немного грубо, но по существу ответил Счастливчик. Он понял, что на этих городских улицах как в его детстве вежливость примут за слабость. А слабым они с Мигелем не были и выглядеть не хотели.

— Лады, не кипятись, резкий разведчик! Я же угадал, вы в своей деревне разведчиками стали?

— Неважно. Лучше скажите, что происходит, если у двоих одинаковые очки выпадут.

— Да понятно, что. Проигравшие вылетают, а те, у кого старшие очки выпали, пополняют кон и снова кидают кости.

— Ладно, по реалу. Я в игре, если мы втроём играем.

Вик прикинул, что вдвоем у них шансы выиграть больше, а то, что деньги от одного перейдут ко второму, не страшно. А еще он подумал, что надо тщательно следить за пальцами бородатого, чтоб он не смог подменить кости в какой-нибудь момент. А что, подсунет три кости, где на всех гранях одни пятерки, ткнет рукой, а потом снова подменит кубики. Кто их знает, шулеров этих.

Игра шла с переменным успехом, попытки поднять ставки жестко пресекались Виком, контролировавшим, вернее пытающимся контролировать и Мигеля, и Пабло, и зрителей. Да, зрителей собиралось всё больше, этому способствовали крики двух босяков, согнанных с места, да и товарищ Счастливчика не молчал, активно комментируя ход игры. На самом деле, такая игра была более развлечением, чем реальной возможностью много выиграть. Это вам не покер с растущими ставками от хода к ходу. Здесь кон доставался то одному, то другому без возможности раскрутить противника на все. Примитивная игра, решил для себя Виктор. Значит, фишка в другом.

Так, а почему ставка на кону уже два реала? Что значит, давно по два ставим? А это что за черт рядом сидит на чурбачке? Как это, парами играем, и давно мы так? Вик внезапно поймал себя на том, что игра перестала быть управляемым процессом. Во всяком случае он им не управлял, это точно. Как говорится, не можешь возглавлять безобразие — заканчивай его!

Но прервал развлекуху не он. Именно в тот момент, когда Вик решил, что пора отказываться от очередного кона, раздался надтреснутый бас за спиной, который Вик уже слышал сегодня:

— Что, опять вы⁈ Да сколько можно нарываться, а!

Повернувшись на стульчике, он ожидаемо увидел того, кого шериф именовал Ремнем. Чего и следовало ожидать, если исходить из самого неудачного расклада. Начал подозревать, что эту территорию крышуют бандиты, так пусть это будут те, с которыми ты уже поцапался. Хуже того, кому потоптался на их мозолях.

— Ремень, какие-то заморочки? С кем-то из этих нечисто? — Один из полу-бродяг, всё-таки севший за игру, подорвался выяснять, чего угодно вожаку.

— Верно говоришь, Суслик, как раз с ними. Эй, деревенские, чего вы опять забыли у нас? Впрочем, о чем это я! Гости дорогие, спасибо вам от души, что сами пришли на мою территорию да монеты мои притащили.

Вот теперь стало совсем понятно, что игре конец. И что у Ремня этого и его приспешников сложилось какое-то превратное понимание ситуации. Хотя тут Счастливчик мог и ошибаться, картина со стороны мутных личностей выглядела иначе, чем с места Вика и Мигеля. Запертые в углу и имеющие численный недовес, чужаки вполне могли выглядеть жалко.

— Пабло, ты как, из их кодлы? — Перво-наперво Витя решил сделать перекличку в рядах, дабы определить, кто из пацанов в деле, а кого мамка домой звала.

— Парень, ты сейчас так шутить изволил⁈ Чтоб я с этими! Нет уж, не моего уровня людишки. — Голос и взгляд бородача излучали лёгкое презрение.

— Ну тогда отойди в сторонку, чтоб тебя не задело. Я чую, у нас